Кристина Додд - Темное прошлое
Обе женщины удивленно посмотрели на него, словно только сейчас вспомнили о его существовании, затем огляделись вокруг и кивнули.
Дункан пригладил свои торчащие волосы и тихо произнес:
– Благодарю вас, мисс Прендрегаст.
Уильям резко повернулся к нему.
– За что это ты благодаришь ее? Мы не позволим ей сделать это! Она же предупредит леди Фезерстоунбо. Со злости. Я собираюсь запереть это чудовище в чулане и выкинуть ключи.
– Нет, Уильям, ты не сделаешь ничего подобного, - Дункан старался говорить тише, но голос его звучал весьма решительно.
У Уильяма чуть не открылся рот от удивления, причем он ни за что не смог бы сказать, что изумило его больше - слова друга или тон, которым произнес их Дункан.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что мы примем помощь мисс Прендрегаст. И должны благодарить бога за то, что эта женщина оказалась в нужное время в нужном месте.
– Как ты можешь говорить такое?
– А как ты смеешь считать иначе? - все так же тихо, но решительно произнес Дункан. - Нам обязательно надо добыть эту карту. Капитан Фарвелл сказал, что она имеет огромное значение. Нам повезло также и в том, что лорд Хартун привез с собой секретаря, а этот малый - отличный картограф. Тот урон, который мы можем нанести русским, подменив карту, не поддается описанию. Но у нас ничего не получится без мисс Прендрегаст.
– И ты считаешь, что сотрудничество с этой… распутной женщиной - выход из положения? - Уильям ткнул в Саманту трясущимся пальцем.
Напрасно он повторял, что должен взять себя в руки. Полковник Грегори всегда был отличным командиром - хладнокровным и рассудительным. Никогда не позволял эмоциям влиять на принимаемые решения. Но сейчас он просто ничего не мог с собой поделать.
А Саманта слушала его абсолютно спокойно, безвольно опустив руки. С таким видом, словно они не провели эту ночь в страстных объятиях друг друга. Словно для нее ничего не значили его слова.
– Она не распутная женщина. По крайней мере, не была ею до сегодняшней ночи, - вмешалась в разговор Тереза. - Так что гнев тебе следует обратить на самого себя. И на меня, как ни стыдно мне в этом признаваться. - Тереза снова взяла Саманту за руку, пытаясь приободрить девушку. - Ты - совсем не тот мужчина, каким я считала тебя, - обвиняюще бросила она Уильяму.
Уильяму вдруг захотелось закричать на нее. На Терезу - на женщину, которую он считал достойной чести стать его женой!
Но он так и не смог привыкнуть к мысли о союзе с нею. А сейчас не решался повысить на Терезу голос. Леди Маршан умела, когда ей это нужно, выглядеть весьма внушительной.
– Ну разумеется, он именно такой, каким ты его считала, Тереза, - сказал Дункан, поднося к губам руку Терезы. - Ведь ты совершенно верно угадала, как именно отреагирует Уильям, когда обнаружит… особые таланты мисс Прендрегаст.
Саманта опустила голову.
Но Уильям видел, что девушка улыбается. Она с явной симпатией смотрела на Дункана и Терезу. Уильям проследил за ее взглядом. И только тут он понял… Было раннее утро. Тереза была не причесана. А Дункан выглядел совершенно неприлично - небрит, неумыт, во вчерашней одежде… наверное, так же выглядел и сам Уильям. Так эти двое стали любовниками! Тереза отправила его вечером к Саманте, чтобы самой иметь возможность принять Дункана. Она хотела отвести ему глаза… А впрочем, Уильям поймал себя на мысли, что вчера вечером его вряд ли взволновала бы мысль об измене Терезы. Он мог думать вчера только об одной женщине. О Саманте, которая предала его так подло, так жестоко. Уильям решил прибегнуть к последнему аргументу, который - он знал это - не оставит равнодушными его друзей.
– Но она крала у меня! Она украла портрет Мэри. Портрет моей жены!
Глаза Саманты сверкнули, руки сжались в кулаки.
На секунду Уильяму показалось, что сейчас она ударит его по лицу.
Но кулаки Саманты разжались, руки снова безвольно упали вдоль тела. И она не пыталась отрицать обвинения Уильяма.
Что- то внутри его вдруг болезненно заныло. Но Уильям не собирался прислушиваться к голосу сердца.
– Ну что? - он с триумфом посмотрел на Дункана и Терезу. - Вы готовы поручить ей такую важную миссию?
– Ты - самый настоящий дурак, - сердито ответила на это Тереза.
Видя, с каким отвращением смотрят на него друзья, Уильям вдруг понял: ничего не изменит их отношения к Саманте. Но все будет так, как решит он. В конце концов, кто командует этой операцией?!
– Я сказал: мы не станем прибегать к помощи мисс Прендрегаст.
Дункан сделал шаг в сторону Уильяма. Он вытянулся, словно по команде «смирно», но сдаваться не торопился.
– В таком случае, полковник Грегори, - твердо сказал он, - я отстраняю вас от командования!
– Что? - пророкотал Уильям.
– Вы так взбудоражены, что утратили способность ясно мыслить. Вы упоминаете о нашей миссии и нашем объекте в тот момент, когда вас могут услышать наши враги, громким голосом и без малейшей осторожности.
Решимость Дункана поразила Уильяма. К тому же он говорил правду. Туман покрывал сад, и кто угодно мог прятаться там и слышать их разговор. Конечно, не леди Фезерстоунбо - они услышали бы стук ее палки. Но это вполне мог быть граф Фезерстоунбо. Или Пашенька Гаев. Или любой другой из десятков шпионов, устремившихся в Озерный край вслед за своим предводителем.
Дункан и Уильям в упор смотрели друг на друга. Ни один не собирался опускать глаза.
Прежде чем Уильям успел решить, как же ему поступить, вдруг заговорила Саманта:
– Я чувствую себя костью, из-за которой дерутся три собаки. Но я - не кость. И, несмотря на мое сомнительное прошлое, я - патриот своей родины. - Она спокойно посмотрела на Уильяма. - Вы спорите с Дунканом, а между тем у вас просто нет другого выхода. Ведь на вашем празднике нет больше воров и карманников. А дело это тонкое. Вам необходим профессионал. Так что я - ваше единственное спасение. - Она смотрела прямо в глаза Уильяма, как делала это не раз прошлой ночью. Но тогда в глазах ее светились совсем другие чувства.
Сейчас же она была холодна и рассудительна.
То есть была именно такой, какой не должна быть женщина.
– Вот что, - сказала Саманта, поворачиваясь к Дункану и Терезе. - Давайте найдем место, где мы могли бы спокойно обсудить и спланировать дальнейшие действия. Я хочу сделать все как можно скорее и уехать отсюда немедленно, чтобы никогда больше не видеть полковника Грегори.
– Браво! - Тереза захлопала в ладоши, с презрением глядя на Уильяма.
– Очень хорошо, мисс Прендрегаст, - Дункан предложил Саманте руку. - Думаю, нам лучше пройти в беседку.
Терезе полагалось бы взять под руку Уильяма, но она проигнорировала его и схватила вторую руку Дункана.
Все трое удалялись прочь.
– Поскольку от Уильяма в этом деле никакого толку, надо попросить его постоять возле беседки и покараулить, чтобы никто не подслушал. По крайней мере, на это ты способен? - через плечо бросил другу Дункан.
Уильям уныло поплелся за ними, радуясь впервые в жизни, что ему не приходится возглавлять шествие. Слишком невыносимой была мысль о том, что Саманта поступает правильно и честно вопреки всему, что он узнал о ней сегодня.
И полковнику Грегори тоже придется поступить так, как велит долг. Все клокотало у него внутри. Он, который всегда считал женщин приятным украшением жизни мужчины, не способными ни на что серьезное, теперь должен был довериться женщине в таком важном и опасном деле! Он, который был уверен, что женат на военной карьере, который никогда в жизни не влюблялся, теперь оказался на вторых ролях из-за того, что сгорал от позорящей его страсти.
Саманта словно околдовала его. Дункан прав, Уильям утратил способность оценивать ситуацию. Он говорил слишком громко и уже готов был принять решение, продиктованное не разумом, а уязвленной гордостью. Он не способен сейчас адекватно оценивать риск операции, а значит, не может продолжать командовать ею.
Дункан, Саманта и Тереза вошли в беседку, даже не оглянувшись.
Уильям обошел вокруг, чтобы убедиться, что возле беседки никого нет. Они были одни. Одни, словно заблудившиеся в тумане.
Уильям оперся одной рукой о стену беседки. Он и вправду заблудился. Впервые в жизни он не понимал, что ему делать, как вести себя. И все время повторял себе, что всем виновата Саманта, а ведь он всегда презирал людей, которые сваливают на других свои проблемы.
Что же сделала с ним эта ведьма?
– Карта у нее в ридикюле, - послышался из беседки голос Саманты. - Наверняка в ридикюле.
Уильям просунул голову в беседку и спросил с пренебрежительной ухмылкой:
– Откуда это известно?
– Заткнись, Уильям, - потребовал Дункан.
А Саманта вообще проигнорировала его присутствие.
– В черном ридикюле с блестками, - продолжала она. - Графиня Фезерстоунбо носит его со всеми своими платьями и, что гораздо важнее, постоянно ощупывает. Я сначала подумала, что эта женщина пристрастилась к опиуму и носит свои капли в ридикюле. Так что можете не сомневаться - карта именно там.
