Елена Арсеньева - Перстень королевы (Роберт Деверо, граф Эссекс – королева Елизавета. Англия)
«Охотно взобрался бы на вершину, но боюсь упасть», – писал Уолтер, словно просил у королевы разрешения быть смелее, а она поощряла его: «Если смелость покидает тебя – лучше не восходи на вершину!»
Оставляя Рейли кокетливые записочки, Елизавета не могла не вспомнить, как нацарапала бриллиантом кольца на окне своей темницы, когда ее пытались обвинить в антиправительственном заговоре: «Тьма подозрений, но ни одно не доказано. Писано рукой Елизаветы, пленницы». Тогда она беспокоилась не только о своей жизни, но и о жизни Роберта Дадли, которого так любила. А сейчас? Она раздосадована на Роберта… но его что-то давно не видно, она ничего не знает о нем и получает от флирта с Рейли не столь уж большое удовольствие, как могла бы, если бы его видел Роберт, если бы он бесился от ревности…
Елизавета не знала, что скоро у нее появятся все основания беситься от ревности, потому что в это время Роберт Лейстер был уже женат на Летиции Ноллис.
Нет, конечно, королева слышала о том, что сэр Уолтер Эссекс скоропостижно скончался (от дизентерии) в своем Дублинском замке. У Елизаветы не возникло никаких подозрений – болезнь произошла от естественных причин. К тому же ходили слухи, что в замке как раз умер черный теленок, а такая верная примета всегда предвещала смерть хозяина. И ее величество выразила соболезнования своей кузине. Вот только Летиция – а она в это время оставалась в Англии – терялась в догадках: Уолтер и правда умер своей смертью или к его переходу в мир иной приложил руку Роберт, который твердо решил жениться на ней – то ли для собственного счастья, то ли чтобы освободиться наконец от королевы? Она не решалась задать эти вопросы. Зачем?! Летиция была влюблена в Роберта и вовсе не желала слышать о нем ничего лишнего, что могло бы омрачить ее любовь. А впрочем, даже если бы она наверняка узнала, что граф Роберт Лейстер замешан в отравлении графа Уолтера Эссекса, это мало что изменило бы в ее душе и сердце.
В конце концов Лейстер и леди Летиция тайно обвенчались. Они были счастливы, но… как признавалась потом Летиция, даже в брачную ночь Елизавета словно бы лежала в их постели третьей. Новобрачные храбрились друг перед другом, однако с ужасом ждали того дня, когда королеве все станет о них известно. И тогда, конечно, грянет гром…
Однако вдруг сама Елизавета начала изъявлять явное желание выйти замуж!
На сей раз свататься приехал герцог Генрих д’Анжу, брат французского короля Карла IX. Он был приблизительно вдвое моложе английской королевы, и Елизавета сама словно бы помолодела. Она выглядела как влюбленная девушка. Никогда она так придирчиво не относилась к своему туалету, никогда так не шпыняла своих прислужниц, которые имели несчастье ей хоть в чем-то не угодить! Она обменивалась с герцогом Анжуйским подарками и нежными словами, она прилюдно обнимала его и вела себя совершенно так, как если бы твердо решила выйти за него замуж.
Англия изрядно переполошилась. Брак протестантской королевы с сыном Екатерины Медичи, которая была известна как вдохновительница Варфоломеевской ночи… Протестанты встали на дыбы. Некий Джон Стаббс разразился оскорбительным памфлетом на королеву, за который был приговорен к отсечению правой руки. Строго говоря, больше всего Елизавету взбесили не упреки в том, что она собирается сделаться невесткой «Иезавели нашего времени» и предать свою страну, а безапелляционное утверждение: она уже не настолько молода (Стаббс выразился куда категоричнее!), чтобы помышлять о рождении наследника. А если так, какой смысл валандаться с лягушатником и оскорблять чувства англичан?
Увы, англичане недооценивали свою королеву… Елизавета с упоением играла в невесту, в девушку на выданье, но это была всего лишь игра. Она удерживала при себе французского принца, чтобы католическая Франция не вступила в союз с католической Испанией; она завлекала д’Анжу, чтобы посеять раздор между ним и королем Карлом, которого в свое время отвергла… Она вообще мечтала Лягушонка (его так и прозвали в народе) обратить в протестантизм!
Не удалось ей только последнее. Но игра велась тонко, по всем правилам, и доставляла Елизавете массу удовольствия. Однако, с точки зрения французов, Елизавета играла чрезмерно долго. Она ведь два года не говорила ни да, ни нет! Жан Симс, посол Франции, решил, что ее, как и прежде, сдерживает любовь к графу Лейстеру. И ничтоже сумняшеся брякнул однажды, что во всей Англии неизвестно только королеве о браке Роберта Дадли, графа Лейстера, с Летицией Ноллис…
Ну вот он и грянул, этот гром…
Роберт был немедленно вызван во дворец, и он поехал туда, почти убежденный, что его ждет Тауэр. Тем более что при встрече он говорил с Елизаветой очень дерзко. Сказал, что не любил ни одну женщину, кроме нее, но раз уж она не хочет сделать его своим супругом, то почему он должен отказываться от семейной жизни? Сама-то ведь собралась замуж за французика…
Громы и молнии бушевали над головой графа Лейстера несколько месяцев, а потом стали ослабевать. Все-таки Елизавета не смогла пересилить своей любви к этому человеку! Она всегда питала романтические иллюзии и глядела на него глазами своей юности, не замечая неизбежных примет возраста. Для нее он был все тем же обворожительным юношей, что и двадцать лет назад… Да и она сама рядом с ним чувствовала себя юной девушкой!
Словом, она простила Роберта. Однако не простила Летицию. Невозможно было простить ту, что была красивее королевы. Невозможно! Одно имя новой графини Лейстер доводило Елизавету до нервных припадков, до приступов злобной ругани.
– Ты еще отведаешь когтей своей Волчицы, – пророчила она Лейстеру. – Она свела в гроб одного своего мужа. Сведет и другого, тебя!
Роберт Лейстер, который все знал о смерти лорда Эссекса, только отводил глаза и молчал…
Да, вот таковы были обстоятельства, при которых в замке лорда-казначея сэра Уильяма Сесила английской королеве представили десятилетнего мальчика по имени Роберт Деверо, граф Эссекс.
Конечно, королева знала о существовании обычая, согласно которому именно лучший друг берет к себе на воспитание старшего сына и наследника покойного лорда. И, поскольку Сесил был дружен с Эссексом, именно у него в доме предстояло воспитываться юному Роберту. Мальчик в будущем будет красив. И он – сын верного, преданного Эссекса. И все же… И все же!
– Сын Волчицы… – пробормотала Елизавета.
Мальчишка смотрел снизу вверх с выражением почтительным и в то же время независимым. Волчонок! Роберт Сесил уже нетерпеливо следил за ее рукой: когда королева протянет ее для поцелуя? Однако королева поступила иначе – наклонилась к юному Сесилу со словами:
