Виктория Холт - Опрометчивость королевы
– Когда у меня будет жених? – приставала Каролина не только к баронессе де Бодэ, но и к старшей гувернантке баронессе фон Мюнстер.
– Когда настанет время, ваши родители ответят на этот вопрос, – увещевала ее баронесса фон Мюнстер.
– Тогда я буду молиться, чтобы это время пришло скорее, – выпалила Каролина и замолчала. Она не осмеливалась дразнить пожилую баронессу так, как она дразнила бедную мадам де Бодэ.
Вот уж ей-то Каролина заявила, что если родители не найдут ей мужа в ближайшее время, то не останется ничего другого, как подыскать себе мужа самой.
Джона Томаса Стэнли при дворе уже не было. Да он Каролине и не был больше нужен. Она стала присматриваться к окружавшим ее молодым людям. Среди них выделялся молодой граф Уолмоден, в жилах которого текла королевская кровь, ведь его бабушка была известной фавориткой Георга II Английского. Был и другой потомок Георга II, граф фон Шюлемберг с репутацией необыкновенно богатого человека, потому что он унаследовал часть огромного состояния Эрменгарды фон Шюлемберг, герцогини Кедал. Она скопила его за те долгие годы, пока была фавориткой короля.
Можно ли из этих молодых людей выбрать подходящего супруга? Конечно, нет. Как это утомительно – быть принцессой и дожидаться, когда тебе выберут мужа! Если бы только она была такой, как все, ну, не такой, как люди в деревне, а как баронесса де Бодэ. Она могла бы пойти на бал, встретить мужчину, влюбиться, выйти замуж и родить детей. Какое блаженство!
Баронесса де Бодэ решила, что она наконец-то должна поговорить с кем-нибудь о принцессе Каролине. Например, с мадам де Гертцфельдт. Герцогиня слишком мягкая, кроме того, она англичанка и не в ладах с гувернанткой своих детей. Она постоянно жалуется, что детей воспитывают не по-английски, ну, просто вздор, абсурд. Как можно воспитывать принцессу на английский манер без английских учителей? И что толку в этом образовании, если она немка? И что вообще за английское образование? Если уж у герцогини английское образование, то лучше будет для принцессы получить все-таки немецкое.
Боже, что за дом, где о воспитаннице надо разговаривать не с матерью, а с любовницей отца. Ну, да ничего не поделаешь, и как бы ни оценивала ситуацию добрая пуританка баронесса де Бодэ, в присутствии мадам де Гертцфельдт она выказывала ей только почтение.
Аудиенция ей была предоставлена немедленно, потому что мадам де Гертцфельдт считала воспитание дочери герцога делом огромной важности.
– Я встревожена, мадам, поведением принцессы Каролины, – начала баронесса.
Мадам де Гертцфельдт вздохнула. Разве всех их не беспокоили королевские дети?
– Она постоянно заводит речь о замужестве, о мужчинах… и детях.
– Это началось после того, как принцесса Шарлотта вышла замуж?
– Да, мадам.
– Ей скоро исполнится столько лет, сколько было ее сестре, когда та вышла замуж.
– Именно так, мадам, и я немного опасаюсь. Я думала, может, стоит несколько ограничить ее свободу.
Мадам де Гертцфельдт задумалась. Необходимо быть осторожной. Она сказала:
– Спасибо вам, баронесса. Это важный вопрос. Я поговорю об этом с герцогом.
Баронесса ретировалась, зная, что очаровательная мадам де Гертцфельдт переговорит с герцогом и вместе они решат, что необходимо предпринять. Затем они проинструктируют герцогиню, какие распоряжения ей следует отдать гувернантке принцессы.
Мадам де Гертцфельдт проявила благоразумие, должна была признать баронесса, благоразумие, которым она так славится и которое сделало ее главной правительницей при брунсвикском дворе.
* * *– Я не должна идти на бал! – кричала Каролина, и глаза ее метали молнии. – И почему же, позвольте спросить?
– Потому, – отвечала баронесса, – что вы слишком молоды ходить на балы. Решили, что вы не пойдете.
– Я… слишком молода… да я ходила на балы до замужества Шарлотты. Что же, видно, я становлюсь все моложе, мадам! И все-таки почему это я вдруг стала слишком молодой?
Баронесса сказала, что обсуждать нечего, ей отдали распоряжение, и она должна его выполнять.
– Так это распоряжение моей матери, не так ли?
– Так было решено, – ответила баронесса.
– Перестаньте вещать, как глупая старая гадалка. Говорю вам, что я пойду на бал… пойду… пойду…
Когда Каролина впадала в такое состояние, это всегда пугало, ее глаза, казалось, чернели, лицо багровело.
Баронессе ничего не оставалось делать, как покинуть строптивицу.
* * *Каролина лежала на постели, сжимая от ярости кулаки.
– Я должна пойти на бал, – бормотала она, – может быть, сегодня самая важная ночь в моей жизни. Может быть, я встречу любимого. Я пойду на бал. Я хочу. Почему они меня останавливают? Вон Шарлотта вышла замуж в шестнадцать. А мне почти шестнадцать, и все равно не разрешают идти на бал. Я этого не потерплю. Не потерплю.
Но что она могла поделать? Она понимала, что бессильна, и это вызывало ее гнев. «У меня нет бального платья? Ерунда. Ерунда. Я надену старое. Я что-нибудь надену… Я приду в костюме Афродиты. Я приду, как все».
Из ее груди вырывался булькающий смех, она не могла его сдержать. Вот она входит в зал Афродитой. И она потребует объявить о ней. «Милорды и миледи, принцесса Каролина не смогла посетить бал из-за тирании родителей, вместо нее Афродита поднялась из пены морской… и пришла на бал».
И вот она входит… нагая. Можно представить себе лицо мамочки!
– О, моя дорогая, как шокированы были бы все при английском дворе, если бы видели подобное!
А почему, хотелось бы знать. Кузен Георг, принц Уэльский, тоже шокирует многих при дворе. Он не выносит ограничений. Какие унылые эти родители! И как они портят жизнь детям!
Нет, даже она такого не сделает. Однако что-нибудь надо придумать. Изобретательность – ее конек. Она уж придумает, как их наказать за то, что не разрешили ей побывать на балу.
* * *Из окна Каролина видела подъезжающие кареты. Люд заполонил улицы, чтобы увидеть прибытие гостей в роскошных нарядах и сверкающих драгоценностях. Во дворце герцога давали грандиозный бал, а принцесса Каролина не могла насладиться этим потрясающим зрелищем!
Ее воображение рисовало отца и мать на самом верху огромной лестницы, они встречают гостей. Глубокие книксены дам, поклоны мужчин, и заправляет всем мадам де Гертцфельдт. Все знали, что она и была настоящей хозяйкой. Если кто-то хотел милостей, то шел к любовнице, а не к жене.
И она, Каролина, должна быть там, около родителей, должна принимать поклоны – дань уважения дочери хозяев дома.
Никто из детей там не присутствовал. Разве только она и Фредерик Уильям могли оказаться на балу, но он совсем малыш.
