Виктория Холт - Леди-Солнце
— Но мы разобьем их так же, как при Баннокберне! — горячо заверил его Черный Дуглас.
— Может, ты прав, Джеймс, — сказал король, — а может, и нет. В любом случае прольется много крови шотландских воинов, а я бы желал этого избежать. У нас есть одно немаловажное преимущество, которым не мешало бы воспользоваться.
— Вы говорите о любви к отчизне, милорд?
— Нет, я говорю сейчас о том, что англичане обременены тяжелым оружием и разными припасами. Мы же научились выступать в походы налегке.
— О да, — вмешался граф Мори. — Мешочек овсянки и котелок, в котором ее сварить. Но что бы мы делали без скота, который приходится уводить у несчастных людей?
— Это так, — согласился Брюс, — и мой план действий вот каков: мы не должны встречаться лицом к лицу с англичанами. Хотя бы до тех пор, пока не приведем их на то место, которое выберем сами и где сразимся с ними, если этого не удастся избежать.
— Значит, будем отступать? — вскричал Дуглас.
— Мне не нравится это слово, — ответил король. — Не отступать, а завлекать, затягивать армию противника все дальше и дальше, опустошая по пути английские города и селения, чтобы вражеские воины не могли пополнять припасы. Отягощенные тяжелым оружием, полуголодные, они будут все больше слабеть и станут думать не столько о боях, сколько о перемирии, а уж наше дело поставить им такие условия, по которым Шотландия будет навсегда освобождена от английского господства. Вот первая часть моего плана, лорды.
Мори кивнул, соглашаясь, однако Дуглас был разочарован. Ему не терпелось преподнести англичанам еще один Баннокберн. Видя его настроение, Мори сказал:
— План кажется мне мудрым, милорд. Для процветания Шотландии нам нужен мир, а не война. Страна его заслужила, он ей необходим, как воздух. Мы воюем уже многие годы.
— Еще одна часть моего плана, — продолжил Роберт Брюс, — включает совсем другое. У молодого короля Англии две сестры. Примерно в том возрасте, что и мой Давид… Понимаете, о чем я толкую? Брак с одной из сестер может сделать перемирие как никогда прочным.
С этим оба советника согласились без оговорок; весь план был принят, и военачальники приступили к его исполнению.
Тем временем армии короля Эдуарда и сэра Джона продвигались все дальше на север, но так и не могли войти в соприкосновение с шотландцами, хотя повсюду видели следы их недавнего пребывания.
Наконец они переправились через реку Тайн. Здесь тоже на их пути были лишь разграбленные селения — и ни одного шотландского воина.
— Это говорит о том, что они страшатся нашей силы, — твердил король Эдуард.
Однако сэр Джон придерживался совсем иного мнения:
— Я уже говорил вам, милорд, и могу только повторить, что Роберт Брюс ведет хитрую игру.
— Но его же нет с войском, — возражал Эдуард. — Это значит, он совсем болен.
— Уверен, он все равно руководит шотландским войском, милорд. Брюс не из тех, кто упустит бразды правления, — сидит ли он на коне или лежит в постели…
Эдуард все больше и больше убеждался, что война вовсе не рыцарский турнир, на котором ослепительно блестят доспехи и звенит оружие, но тяжкий, горький труд, лишения, болезни, смерть! Холодные дожди, болотные топи, жалящие насекомые… И неуловимые шотландцы, с которыми невозможно сразиться в открытом бою и доказать превосходство английского оружия.
Однажды в лагерь к англичанам забрел оборванец, который хотел видеть короля. Бродяга рассказал, что имя его Рокби, он бежал из шотландского плена, где пробыл довольно долго.
— Как только мне удалось вырваться, — повествовал он, — я сразу решил найти ваш лагерь, милорд, потому как знаю, где главные силы шотландцев, где их армия, которую вы непременно разобьете.
— Да! — вскричал Эдуард. — Мы нагоним их и вызовем на бой! И одержим победу! А тебя я награжу. Немедленно!
И тут же король велел перебежчику встать на колени и совершил над ним обряд посвящения в рыцари, а тот в душе потешался над доверчивым юнцом и предвкушал, как они вволю похохочут уже вместе с Черным Дугласом. Эту шутку придумал Черный Дуглас, чтобы заманить англичан в графство Дарем на берег реки Вер, где с ними сыграют еще одну шутку.
Все прошло так гладко, что у человека по имени Рокби даже шевельнулась в душе жалость к молодому и доверчивому королю и он подумал, что поступает нечестно, однако сразу подавил в себе эти мысли: на войне — как на войне.
Вскоре армия англичан подошла к реке Вер в Дареме, и действительно, на другом ее берегу был военный лагерь шотландцев.
— Ну вот, все, как и сообщил нам Рокби, — заметил с удовлетворением Эдуард. — Где он, кстати?
Этого никто не знал.
— Ладно, — проговорил король, — он свое дело сделал. Мы обнаружили шотландскую армию. Теперь — в бой, и победа будет у нас в руках!
— Они хитрят с нами, милорд, — заметил сэр Джон. — Не мешает и нам подумать о каких-нибудь уловках.
— Никаких уловок! — воскликнул Эдуард. — Я хочу сражаться честно, с открытым забралом. Они сейчас по одну сторону реки, мы — по другую. Я предложу им переправиться на наш берег и дам слово не атаковать во время переправы.
— Милорд, — возразил сэр Джон, не скрывая раздраженного удивления, — вы, кажется, забываете, что мы на войне, а не на турнире.
— Войны тоже можно вести, помня о чести и благородстве, — не согласился с ним Эдуард. — Нужно сказать им: если они желают, чтобы мы переправились на их берег, то мы сделаем это на тех же условиях, которые я предлагаю им.
Сэр Джон только пожал плечами. Бывалый воин, он уже понял, что шотландцы не горят желанием вступать в схватку, и это его сейчас вполне устраивало: его фламандцы тоже были не слишком расположены воевать, да и сам он не очень-то хотел этого.
Эдуард все же отправил посланца на противоположный берег и теперь с нетерпением ждал ответа.
«Мы находимся на вашей земле, — гласил ответ, — и мы предаем ее разорению. Если вам это не по душе, приходите и атакуйте нас. Мы же будем там, где стоим, столько, сколько пожелаем».
— Что делать? — задал вопрос Эдуард и сам ответил на него: — Не остается ничего другого, как переправиться на тот берег и вступить в бой.
Сэр Джон решительно покачал головой.
— Люди измотаны, милорд, — сказал он. — Провиант кончается. Наши воины не привыкли обходиться овсянкой, как эти шотландцы.
— Значит, следует поторопиться с атакой! — возразил Эдуард и велел готовиться к переправе через реку на следующее утро.
Ночью он почти не спал, выходил из шатра и глядел на противоположный берег, где сквозь туманную мглу мерцали огни шотландского лагеря.
