Флора Спир - Любовь и честь
– Именно это говорит мне мой сенешаль[1] в Нормандии относительно моих тамошних владений, – отозвался Криспин, сохраняя неизменное добродушие. – Его тревога, как, думаю, и ваша, следствие того, что король наш стар и болен.
Они продолжали горячо спорить, каждый настаивая на своем. Криспин вежливо, но твердо доказывал необходимость покинуть Хафстон, а Рэдалф с каждой минутой раздражался все больше, потому что никак не мог убедить своего молодого собеседника изменить планы.
Джоанна перестала их слушать. Криспин крепко держал ее под руку, так что она вынуждена была оставаться рядом с ним. Все было готово к полуденному пиру: стояли накрытые белоснежными скатертями верхние столы,[2] украшенные серебрянными чашами и блюдами. Они мягко сияли в мерцании множества свечей. На нижних столах ждали пирующих простые подносы и тарелки, искусно сделанные из ломтей вчерашнего хлеба с выскребленным мякишем. Слуги носили кувшины с вином и сидром и еще высокие серебряные ковши с водой и тазики, а также льняные полотенца, чтобы гости могли вымыть перед едой руки. Джоанна замечала все эти старинные мелочи обряда с невольным любопытством хорошо выученной хозяйки замка. Затем она увидела, как Роэз отдавала распоряжения одному из слуг и как несколько других мужчин-гостей присоединились к обществу ее отца и Криспина. Но главное в ее сознании словно отдалилось от происходящего в зале. В этих далеких от всего окружающего мыслях она пыталась постигнуть: что же случилось с ней этим утром? Если бы ей дали право выбора, Джоанна, ни секунды не задумываясь, взяла в мужья Элана Уортхэмского. Но у нее не было выбора, и она должна подчиниться решению отца. Всю жизнь она была воспитана в повиновении ему. Ослушаться отца представлялось ей святотатством. Джоанна часто видела, как жестоко наказывали тех, кто отваживался нарушить планы Рэдалфа. Нет, она беспрекословно выйдет замуж за Криспина.
По крайней мере, они будут путешествовать. Джоанна давно мечтала о заморских странах, а теперь увидит их воочию. Она переплывет по Узкому морю в Нормандию и проследует путем паломников в загадочную роскошную Испанию, где живут сарацины. Возможно, она даже увидит самих сарацинов, в их легких развевающихся одеждах, верхом на горячих скакунах, или насладится зрелищем сказочных городов Мавритании. Прелести дальних странствий так зачаровали ее, что она почти готова была поверить в то, что хочет выйти за Криспина, пока не заметила, как пристально наблюдает за ней Элан. И тогда сердце ее мучительно сжалось и заманчивые мечты о путешествиях, о новой жизни за воротами Бэннингфордского замка рассыпались в прах.
– Что? Влюбился? – Пирс хлопнул Элана по плечу.
– Разве заметно? – Но не стоило даже пытаться скрывать что-то от Пирса. Глаз у него был острый, а соображал он мгновенно и схватывал самую суть.
– Мне это очевидно, – не задумываясь, ответил Пирс. – Но, кажется, Криспин еще ничего не заметил. Сейчас его душевные силы раздваиваются между невестой и стремлением сохранить самообладание при виде разгневанного барона Рэдалфа.
– Я скрою свои чувства от них обоих. Не буду огорчать ни Криспина, ни Джоанну. Не хочу, чтобы они чувствовали себя несчастными из-за меня.
– На твоем месте я бы остерегался отца леди, – посоветовал хитроумный Пирс. – Мне кажется, он обратил внимание на твой интерес к его дочери.
– Спасибо. – Элан вымученно улыбнулся и, стараясь выглядеть беззаботным, предложил: – Давай-ка есть и пить вино, празднуя грядущую свадьбу Криспина.
– Не пей слишком много – если вино вскружит тебе голову, выдашь ненароком что-нибудь сокровенное.
– Ты не был таким осторожным, пока не стал рыцарем, уважаемый сэр Пирс, – рассмеялся Элан.
– Здесь все происходит не так, как должно бы быть. Есть что-то неестественное в оголтелом стремлении Рэдалфа во что бы то ни стало удержать в Бэннингфорде дочь и будущего зятя. На самом же деле он разозлился из-за нетерпения Криспина поехать в Нормандию и несколько лет не возвращаться домой. Из того, что я пока видел, у меня не сложилось впечатления, что Рэдалф не хочет расставаться с дочерью по причине чрезмерной любви к ней.
– Кто смог бы не любить ее? – К счастью, слова Элана прозвучали так тихо, что никто, кроме Пирса, его не услышал. Он смотрел, как Криспин повел Джоанну за высокий стол. – Какая же она милая и прелестная. Погляди, как грациозно она движется, как сияет ее лицо, когда она улыбается. А ее волосы… Боже мой, эти изумительные золотые волосы!
– Берегись! – Голос Пирса был приглушен, но предостережение звучало ясно и отчетливо – оно сразу привело Элана в чувство.
– Попробую, – откликнулся он, беря Пирса под руку и направляясь с ним к столам. – Я всегда считал, что твои советы разумны. Послушаюсь тебя и сейчас.
Однако последовать благоразумному совету Пирса не удалось. В этот момент Криспин заметил друзей, и по его настоянию были принесены для них удобные сиденья, чтобы поместить обоих за высоким столом среди самых почетных гостей. Пирс оказался рядом с хорошенькой юной дворянкой, а Элан – с Джоанной.
Сначала она не решалась взглянуть на него, боясь, что он увидит, как дрожат ее руки. Она мало ела и лишь крепко сжимала ладонью правой руки браслет на левом запястье, надеясь на помощь своего талисмана. Отведя взгляд, она посмотрела на Криспина, который с удовольствием уплел мясной пирог, затем изрядный кусок жареной говядины, не обращая, казалось, никакого внимания на взволнованное состояние своей невесты.
– Надеюсь, леди Роэз не сердится на изменение мест, – заметил Криспин между двумя глотками. – Я не мог позволить, чтобы мои родственники сидели за нижним столом.
– Я и не знала, что молодые люди с вами в родстве. Я думала, они просто ваши друзья, – простодушно заметила Джоанна.
– Они больше, чем просто друзья. – Криспин приподнял серебряный кубок, чтобы слуга вновь наполнил его, и, отпив изрядно вина, продолжал свойственным ему приподнятым, торжественным тоном – Мы все трое состоим в двоюродном и троюродном родстве. Наши с Пирсом матери были сестрами, а дед Элана и мой были братьями. Разница в возрасте между нами всего несколько месяцев, и так случилось, что воспитывались мы в одном и том же замке. Мы вместе были пажами, потом оруженосцами и столько лет жили бок 6 бок, что сейчас больше похожи на братьев. Я надеюсь, что мы останемся в таких же прекрасных отношениях до конца жизни.
– Молю Бога, чтобы так и случилось, – проговорила Джоанна, давая про себя клятву никогда не делать ничего, способного нарушить эту редкую дружбу. Она запретила себе мечтать и тосковать об Элане. Она будет думать только о Криспине, своем нареченном, который даже при столь кратком знакомстве показался ей человеком серьезным и честным. Будущая жена должна уважать его и обязана хранить ему верность.
