Барбара Картленд - Там, где правит любовь
Он обнял дочь и крепко прижал ее к себе.
— Обещай мне, что будешь себя беречь, сокровище мое. Конечно, русские весьма привлекательны и весьма красноречивы в выражении своих чувств. Их взгляды и слова, которые срываются с их губ, так нежны! Но не забывай, что большинство из них женится только из соображений выгоды, и никак иначе!
Полина потерлась щекой о щеку отца.
— Другими словами, папочка, ты хочешь дать мне понять, что если русский дворянин и влюбится в меня, то вряд ли женится на мне.
— Это, может быть, несколько прямолинейно, но, по существу, именно так. Не только члены императорской семьи, но и русская знать не может жениться без разрешения царя. А он в большинстве случаев выбирает невест исходя из собственных соображений, и возражать ему бесполезно.
— Я думаю, мы можем быть уверены, что его величество русский император не станет беспокоиться о судьбе фрейлины принцессы Маргариты. Тем более что эта фрейлина отличается только тем, что ее отец — самый обаятельный дипломат в Европе!
Сэр Кристофер рассмеялся:
— Ну, что касается твоего положения, ты, несомненно, права.
— Значит, можешь обо мне не волноваться! Ты ведь знаешь, я и близко не подпускала ни одного из тех страстных итальянских джентльменов, что не переводя дыхания декламировали мне из Байрона и других поэтов.
— Да, с ними ты управлялась весьма ловко, — подтвердил сэр Кристофер. — Но «русские орлы», как их называют, умеют вскружить голову женщине.
— Только не мне, — заявила Полина. — Я постараюсь держать на замке свои уши и сердце, а заодно и двери.
Она надеялась вызвать улыбку на лице отца, но тот лишь крепче обнял ее.
— Наверное, это безумие отпускать тебя, — проговорил он. — Россия не похожа на другие страны, а русские известны тем, что разбивали сердца многим женщинам.
— По-моему, это довольно глупо, до такой степени терять голову, — ответила Полина, подумав про себя, что с ней такого, конечно, никогда не произойдет.
И тут же вспомнила, как много женщин, влюбленных в ее отца, совершали поступки, которые никак нельзя было назвать разумными.
«Должно быть, любовь действительно сводит с ума!» — мелькнула у нее мысль. Но Полина успокоила себя тем, что англичанам свойственно думать, прежде чем давать волю своим чувствам.
Они с матерью часто забавлялись экстравагантными манерами иностранцев, их чрезмерной эмоциональностью и безудержной жестикуляцией.
— Они не умеют вести себя Иначе, — говорила леди Хэндли. — Мы с детства приучены не повышать голос на людях, не терять самообладания, и такая самодисциплина немало помогает нам в жизни.
Полина часто вспоминала эти слова, когда видела женщин, которые бурно оплакивали утрату любимого, или мужчин, которые угрожали застрелиться из-за неразделенной любви.
Была в этом какая-то театральность и неискренность, как в тех комплиментах, которыми осыпали ее итальянские поклонники и которые вызывали у нее только смех.
— Со мною все будет в порядке, — сказала Полина. — Если я и влюблюсь, то только в степенного здравомыслящего английского джентльмена! Мы не будем делать ничего экстраординарного, а поженимся и будем счастливы вместе.
— Молюсь и надеюсь, что все будет именно так, — сказал сэр Кристофер. — Но, мое дорогое дитя, любовь — штука непредсказуемая. Когда ты влюбишься сама, увидишь, что все здравые суждения имеют обыкновение с легкостью вылетать из головы.
Глава 2
— Мне страшно! — тихонько сказала принцесса Маргарита.
Полина отвернулась от иллюминатора.
— Страшно? — переспросила она. Полина догадалась, что принцесса хочет, чтобы их разговор остался в тайне, так как та говорила по-английски.
Перед их отъездом из Альтаусса великий герцог Людвиг пригласил дочь и Полину в свой кабинет.
— Я хочу, чтобы вы обе выслушали меня. — произнес он серьезным тоном. Полина посмотрела на него с тревогой. Великий герцог помолчал, словно собираясь с мыслями. Затем он сказал:
— Полагаю, вам обеим известно, что Россия во многом не похожа на другие страны и что русская тайная полиция имеет дурную славу в Европе.
Полина знала об этом от своего отца, но полагала, что принцесса слышит это впервые.
— Когда царь Николай начал править страной, он реорганизовал свою тайную полицию, — продолжал великий герцог, — и превратил ее в так называемое Третье отделение.
— Звучит довольно зловеще, папа! — воскликнула принцесса.
— Да, — спокойно согласился великий герцог. — Во главе этой организации царь поставил своего соратника, графа Бенкендорфа, задача которого «следить за моральным здоровьем нации» на всем пространстве России.
Говоря это, великий герцог видел, что дочь совершенно ошарашена его словами, тогда как Полина, видимо, и раньше слышала о могуществе Третьего отделения.
Действительно, Полина знала о том, что дурная слава Третьего отделения была вызвана тем, что никто из образованных людей в России не мог избежать слежки, и это вселяло ужас. Но отец предпочитал не посвящать ее в подробности.
— Я говорю это вам, — продолжал великий герцог, — чтобы вы следили за тем, что говорите во дворце и повсюду, где вас могут подслушать.
— Ты хочешь сказать, что за нами будут шпионить? — с беспокойством спросила принцесса.
— Не только шпионить, — мрачно сказал великий герцог, — но и доносить обо всем услышанном царю.
— Зачем ему это надо? — удивилась Маргарита.
Великий герцог улыбнулся.
— Русские, независимо от их положения в обществе, известны своим любопытством. А царь стремится установить самое пристальное наблюдение за каждым из своих подданных, к которым ты, мое сокровище, скоро будешь принадлежать.
— Но это просто смешно! Значит, все, что бы я ни сказала, будут подслушивать, да еще и обсуждать потом! — возмутилась Маргарита.
— Я с тобою согласен, — сказал великий герцог. — Ты должна позаботиться, чтобы подобного не происходило в вашем собственном дворце.
— Будь уверен, уж за этим-то я послежу! — заверила принцесса.
С тех пор девушки больше не возвращались к этой теме, однако теперь Маргарита, вероятно, не случайно заговорила с Полиной на языке, которым, по ее мнению, владел далеко не каждый русский.
Для большей надежности Полина ответила на венгерском.
— Что вас пугает?
Она присела рядом с Маргаритой на обтянутый атласом диван.
Путешествие через Пруссию было чрезвычайно приятным. Девушки останавливались у родственников великого герцога, которые старались окружить их всевозможными удобствами и даже роскошью. Оказанный им прием свидетельствовал о том, что известие о предстоящей свадьбе принцессы было встречено всеми не только с одобрением, но и с радостью.
