Мэри Брэддон - Любимый враг
Но сначала он сделал предложение самой Грейс, и она не сказала «нет» и позволила поговорить с отцом.
Мистер Мэлландайн оторвался от книги и рассеянно взглянул на сэра Гектора.
– Жениться на Грейс! – воскликнул он. – Да ведь она лишь недавно кончила играть в куклы! Ведь еще вчера, кажется, она сидела вот там, на ковре, и возилась со своим кукольным семейством.
– Но, ваше преподобие, теперь она взрослая и очень умная женщина. Позавчера она дала мне замечательный совет по случаю всех напугавшей забастовки в северных графствах. Она понимает в делах лучше меня!
– Это вполне возможно, – ответил, улыбаясь, мистер Мэлландайн, но она еще недостаточно взрослая, чтобы выходить замуж.
– Но, сэр, через год она отпразднует свой день рождения в девятнадцатый раз!
– Как вы настойчивы, молодой человек! Ее следующий день рождения будет через год! И, кроме того, она не может взять на себя обязанности жены и хозяйки, пока ей не исполнится двадцать.
– Но это означает, что надо ждать еще два года, ваше преподобие, а что я буду делать все это время? – грустно спросил сэр Гектор.
– Ну, то, чем обычно занимаются другие молодые люди вашего круга. Неужели для вас недостаточно спорта и путешествий? Поезжайте в Канаду, на Северный полюс, на Памир. Мне кажется, ни один молодой человек не должен успокаиваться, пока не побывает на Памире или не постреляет львов в Африке.
– Но с тех пор, как я встретил Грейс, подобные вещи меня не привлекают.
– Вы должны вооружиться терпением. Юность моей дочери принадлежит мне. Через два года она станет взрослой женщиной, способной разобраться в своих чувствах и понять, достаточно ли она любит вас, чтобы вместе жить и умереть, или только хочет, чтобы ее называли «миледи». Но даже и тогда мне будет трудно с ней расстаться.
– Но вы с ней не расстанетесь, ваше преподобие. Только кроме дочери у вас будет еще и сын, вот и вся разница.
– Все будущие зятья говорят то же самое. Ладно, сэр Гектор, я не хочу быть эгоистом. Грейс – единственный луч света в моей жизни с тех пор, как мы с ней остались одни в этом мире. Я хотел бы, чтобы она счастливо вышла замуж до того, как я засну последним сладким сном. Но я не желаю, чтобы она вышла замуж прежде, чем как следует узнает человека, которому доверит свою судьбу.
Оставалось подчиниться, тем более что Грейс была согласна с отцом, и сэр Гектор приготовился к двухлетней помолвке и только улыбался при мысли о том, каким коротким оказался бы срок его испытания, выбирай он жену на светской ярмарке невест. Однако судьба оказалась на его стороне. Он и Грейс были помолвлены немногим более полугода, но за это время пастор Мэлландайн успел узнать характер будущего зятя. Он не нашел в нем никаких дурных качеств, зато открыл много достоинств – доброе сердце, честность, искренность, врожденную жизнерадостность и выдержку. Да, Грейс была умнее его, вне всякого сомнения. Она могла подать нужный совет даже в таких трудных делах, как отношения между рабочими и хозяевами, причем всегда советовала идти на уступки, а проявлять твердость только в тех случаях, когда рабочие держались враждебно и не хотели слушать доводов разума.
И вот однажды вечером, когда они сидели за рюмкой портвейна, пастор неожиданно протянул руку сэру Гектору и сказал:
– Думаю, что вы славный человек, Гектор, и сделаете мою Грейс счастливой. Женитесь на ней так скоро, как вы оба сочтете возможным, а что касается меня, то чем скорее это будет, тем лучше.
– О, сэр, как вы великодушны!
– Нет, это не великодушие, а предусмотрительность. Я вам говорил, что хотел бы увидеть дочь замужем, прежде чем умру. Ну, вот, когда я позавчера был в Лондоне, то по совету здешнего врача проконсультировался со специалистом, и он сказал, что здоровье мое совсем не так хорошо, как я предполагал.
– Сэр, надеюсь, нет ничего опасного!
– Я тоже надеюсь, Гектор, но должен действовать, как если бы специалист был прав. Он не сказал ничего определенного, а человек и смертельная болезнь могут иногда сосуществовать долгое время, так что – ни слова Грейс, чтобы не взволновать ее. Я не хотел бы, чтобы ясное утро ее молодости было омрачено страхом за меня. Можете ей сказать, что вы мне нравитесь, и я именно вас хочу видеть своим зятем, и никого больше. А ей я скажу, чтобы она занялась приданым.
Потребовалось много уговоров со стороны отца и Гектора, чтобы Грейс, наконец, согласилась на скорый брак. Она была уверена, что отцу не хочется с ней расставаться. Последнее время, к тому же, он плохо выглядел. Он больше не ездил верхом рано утром, а пастор очень любил такие ранние прогулки, и она обычно составляла ему компанию. Они скакали рядом по зеленой опушке соснового леса и дышали свежестью наступающего дня. Теперь он ездил только в двуколке, и слуга вел на поводу его любимого жеребца, не признававшего прежде ничьей руки, кроме хозяйской. Грейс стала беспокоиться, но отец смеялся над ее опасениями.
– А ты думала, что я никогда не состарюсь, Грейси?
– Но так быстро, папа! Во всяком случае, это должно быть лет через девять-двенадцать. Ведь еще в прошлом году все удивлялись, как ты молодо выглядишь и не только не старишься, но словно молодеешь:
– Это было прошлом летом, Грейси, но «Où sont les neiges d'antan».[3] Разве ты не знаешь, что когда время словно замирает на месте, и мы не замечаем никаких перемен, то потом оно пускается вскачь, словно наверстывая упущенное? Песок в часах времени сыплет непрестанно, его коса, любимая моя девочка, косит медленно, но верно, медленно – и очень верно. Но я буду счастливым стариком, когда моя дорогая дочка выйдет замуж за своего избранника.
– Но если ты считаешь себя стариком, значит, мне не надо выходить замуж, – сказала, надувшись, Грейс, – если ты старик, значит, тебе нужна дочь – старая дева, чтобы ухаживать за тобой, и значит я никогда не выйду замуж!
Он улыбнулся, но улыбка вышла печальной. Ей, наверное, не так уж долго придется ждать конца и ухаживать за ним, – подумал пастор, – если она захочет настоять на своем.
После этого разговора он очень старался быть веселым и так хорошо притворялся, что она уезжала в свадебное путешествие в Италию без малейшего страха – улыбающаяся, счастливая новобрачная, перед которой расстилался прекрасный новый мир, а ведь она знала до сих пор только свой уголок Восточной Англии.
Весь май они провели на озерах – сначала Маджиоре, затем – Комо, потом настала очередь Белладжио, Каднаббии и Варенны, потом, когда пришел июнь, и началась жара, они провели спокойную неделю в Промонтоньо.
…Телеграмма застала их в Понтрезине – то самое роковое сообщение, о котором не ведаешь, когда с легким сердцем вскрываешь его, предполагая узнать нечто будничное, а вместо этого читаешь строчки, вселяющие страх и отчаяние:
