Мелани Джордж - Единственная и неповторимая
Хантли выглядел огорченным.
– Видишь ли, мне очень трудно теперь подняться. Энтони протянул руку своему дородному приятелю и сразу понял, что ему потребуются обе руки и значительные усилия, чтобы сдвинуть такую массу. В конце концов ему удалось поднять Хантли на ноги, а воришка остался лежать не двигаясь.
– Матерь Божья, кажется, ты его раздавил! – сказал Энтони и опустился на колени рядом с неподвижным телом. В этот момент мальчишка сделал глубокий, прерывистый вдох и Энтони почувствовал огромное облегчение.
– Ты издеваешься надо мной, Уитфилд, – сказал Хантли, – а я между тем спас тебя, и ты не должен забывать об этом.
Энтони взглянул на него.
– Напомни мне отблагодарить тебя позднее. Хантли фыркнул и с тревогой посмотрел на пленника.
– Может быть, вызвать констебля? – спросил он. – Этот грязный тип сойдет за убийцу.
Энтони хотел было сказать, что не стоит вызывать констебля – он сам сдаст воришку властям, но тут повнимательнее вгляделся в бледное личико с испуганными глазами.
– Будь я проклят, – ошеломленно пробормотал он. Хантли заглянул через его плечо.
– В чем дело? Что случилось?
Энтони медленно протянул руку, но воришка увернулся.
– Спокойно, парень, – сказал Энтони и сдернул шляпу с головы пленника. – О, кажется, мне следовало сказать – девушка, – поправился он, когда из-под шляпы высвободилась темная масса длинных шелковистых волос. Девушка смотрела на него сквозь густые темные ресницы, обрамлявшие красивые, широко посаженные, сердитые голубые глаза. Энтони покачал головой. – Черт побери, меня свалила на землю девчонка!
– Я врежу тебе еще раз и гораздо сильнее, мерзавец! Энтони расхохотался.
– О, это просто умора!
– Что тебя так развеселило? – сердито спросила девушка.
– Ты, дорогуша, – ответил Энтони низким голосом, оценив достоинства лежавшей перед ним хрупкой красавицы. Однако если бы взгляды могли убивать, он был бы уже мертв. – Ты просто восхитительный, небом ниспосланный дар.
– Даже не думай об этом, мистер. – Девушка чуть отодвинулась. – Бывало, я кастрировала мужчин покрупнее тебя.
Энтони насмешливо изогнул бровь.
– Неужели? Я постараюсь это запомнить.
– Ты отведешь меня в Ньюгейт? – Она подняла подбородок и попыталась сдержать мысли об ужасном месте. Все преступники знали, что это самая отвратительная тюрьма в Англии. Многие предпочитали смерть заключению. – Я не боюсь ни тебя, ни полицейских! – заявила девушка, но Энтони прекрасно видел, что она лжет. Тем не менее ее бравада произвела на него впечатление.
Он протянул руку, чтобы помочь ей подняться, однако она оттолкнула ее. Невероятно наглая девчонка!
– Я не нуждаюсь в твоей помощи, – резко заявила девица, с трудом поднимаясь на ноги.
Теперь Энтони посмотрел на нее другими глазами, смерив взглядом с головы до ног.
– Как я мог спутать тебя с мальчишкой? – Он обошел ее вокруг, затем остановился и еще раз взглянул на округлые ягодицы, подчеркнутые мужской одеждой. – Как, в самом деле? – пробормотал он. – Ты весьма изящная штучка, не так ли?
– Ну и что? Мне ни к чему быть таким громадным увальнем, как ты, чтобы заниматься своим делом.
Энтони не обратил внимания на ее сарказм и лениво улыбнулся.
– Да, ты маленькая и, вероятно, очень ловкая.
– Не сомневайся! – ответила она самонадеянно. – Я бы ускользнула и от тебя, если бы меня не угораздило чихнуть. – Она провела пальцем под носом. – Ты до последнего момента ничего не замечал. Похоже, меня заставили чихнуть твои вонючие духи, – добавила она, сморщив нос.
– Духи, которые ты считаешь вонючими, девчонка, называются одеколоном, и это один из самых лучших и дорогих запахов во всей Англии и, может быть, даже во всем мире.
Ее взгляд объяснил Энтони, что его тирада пропала даром.
– Ну и что? Все равно воняет, – строптиво заявила девица.
Энтони не мог удержаться от улыбки. Девушка была забавной, и теперь он знал, что с ней делать. Как ни странно, но у него не возникло никаких сексуальных намерений по отношению к ней, что явилось пугающим откровением для закоренелого развратника. Энтони едва удержался от желания проверить, все ли в порядке у него в штанах.
– Быть заурядной карманницей не та профессия для такой девушки, как ты.
– Да? – Она приподняла красиво очерченную бровь. – И какая же, по-твоему, профессия мне подходит?
– Конечно, та, при которой на тебе будет гораздо меньше одежды, – резко ответил Энтони.
– Ах ты… – прошипела она, сжимая кулаки.
– Боже, какая вспыльчивая. – Энтони снова водрузил шляпу на голову девушки, заправив волосы внутрь. – Превосходно.
– Для чего? – настороженно спросила она.
– Для повешения, – ответил он и усмехнулся, увидев, как у нее отвисла челюсть. – А сейчас будь милашкой… хм-м, и тогда можно придумать еще что-нибудь для тебя, не так ли? – Он пожал плечами. – Пошли.
Ухватив девушку за руку, Энтони потащил ее, прежде чем она опомнилась и снова начала сопротивляться.
– Куда ты меня тащишь? – Она тщетно пыталась вырваться. – Я имею право знать!
– Ты ни на что не имеешь права, преступница, так что шагай и помалкивай.
Сзади подошел Хантли.
– Действительно, куда ты ведешь ее?
– К другу, – ответил Энтони.
– Так почему ты не скажешь об этом девушке? Энтони пожал плечами:
– Чтобы она не чувствовала себя в безопасности, пусть помучается. – Не останавливаясь, он посмотрел через плечо и сказал: – Увидимся позже, Хантли. Сегодня у меня нет времени на развлечения, но завтра мы обязательно встретимся. Мы найдем подходящее местечко и тогда посмотрим, сколько Божьих заповедей сможем нарушить за одну ночь.
Глава 3
– А, Холмс, добрый вечер! – оживленно приветствовал Энтони ошеломленного дворецкого Алека, вваливаясь в тускло освещенный холл в сопровождении упиравшейся оборванки.
– Милорд! – проворчал седовласый дворецкий. – Могу я вам помочь?
– Да, дорогой. Я хотел бы видеть Брекриджа. Он дома? – Энтони слегка поморщился. – Боже мой, как глупо с моей стороны задавать подобный вопрос. Разве может наш неутомимый труженик куда-нибудь исчезнуть? Вероятно, ему будет плохо, если он оторвется от своей бумажной волокиты. – Энтони не дал дворецкому возможности ответить и решительно направился прямо по коридору. – Не беспокойтесь, Холмс, я найду его. Я уверен, что не ошибусь.
Энтони коротко постучал в дверь кабинета Алека и немедленно вошел. К его крайнему изумлению, Алека в комнате не оказалось, хотя день Брекриджа был расписан по часам и заведенный порядок был таким однообразным, что мог бы заставить даже Иисуса расплакаться.
