Джоан Вулф - Мой принц
Екатерина вспыхнула и заявила:
— Август — плохой сын!
Чарити молча потупилась.
Принцесса же поднялась и принялась расхаживать по гостиной. Наконец, остановившись у окна с красными бархатными шторами, окинула взглядом комнату и, изобразив удивление, пробормотала:
— Что это за стиль?
— Это китайский стиль. Мама совсем недавно тут все переделала.
Екатерина поморщилась:
— Мне ужасно не нравится.
Чарити с трудом удержалась от смеха:
— Мне очень жаль, ваше высочество, что вам не нравится.
Принцесса вновь принялась осматривать комнату. Потом вдруг уставилась на девушку и спросила:
— Сколько тебе лет?
— Уже семнадцать. — Чарити вежливо улыбнулась.
— Семнадцать?! — Принцесса окинула взглядом старенькое платье Чарити — она носила его с пятнадцати лет. — У тебя что, совсем нет груди?
Чарити почувствовала, что заливается румянцем.
— Может, это из-за платья? — продолжала принцесса. — Ведь у тебя под ним должно быть хоть что-то…
Чарити прижала к груди книгу и, потупившись, пробормотала:
— Да, что-то есть, ваше высочество.
Екатерина взглянула на собственную роскошную грудь и с сожалением в голосе заметила:
— Возможно, англичан не волнует, что у их женщин нет бюста.
Дверь гостиной распахнулась, и раздался звонкий голос леди Бофорт:
— Принцесса, как мило, что вы навестили нас.
Это был тот редкий случай, когда Чарити обрадовалась появлению матери.
Принцесса по-прежнему стояла у окна.
— Почему вы так ужасно одеваете ее? — спросила она, покосившись на девушку.
Леди Бофорт взглянула на дочь:
— Дорогая, у тебя ведь есть более подходящее платье, чем это?
— Я не ожидала встретить гостей, мама, — с достоинством ответила Чарити.
Леди Бофорт тут же забыла о младшей дочери. Попытавшись улыбнуться, она проговорила:
— Может, присядете и выпьете чего-нибудь освежающего, Екатерина?
Принцесса, судя по всему, не собиралась отходить от окна, — очевидно, она понимала, что прекрасно смотрится на фоне красного бархата штор.
— У меня письмо от сына. Он сообщает, что приезжает в Лондон, чтобы жениться на вашей дочери, и намерен остановиться у меня. Должна прямо сказать, что это невозможно. Я все у себя в доме… перекрашиваю.
Чарити взглянула на мать и закашлялась, чтобы не рассмеяться.
Принцесса же с невозмутимым видом продолжала:
— Сейчас уже поздно писать Августу, но, когда он приедет, я объясню ему, что он должен остановиться здесь, в вашем доме.
Смех кипел в груди Чарити, словно ведьмин котел, и она изо всех сил старалась побороть его.
— Но ведь не все же комнаты в вашем доме красят одновременно, — сказала леди Бофорт.
— Уверяю вас, все… и одновременно, — заявила принцесса. — Так что я не смогу принять Августа. К тому же… Поскольку он женится на вашей дочери, он должен остановиться здесь.
Чарити поняла, что таким образом принцесса хотела наказать сына.
— Я буду счастлива оказать гостеприимство моему будущему зятю, — проговорила герцогиня ледяным голосом.
Принцесса снова оглядела гостиную.
— Бедный Август… — пробормотала она. — Но, может быть, ему не придется сюда заходить?
— А что вам не нравится в этой комнате?! — Герцогиня в ярости взглянула на гостью.
Принцесса наконец-то отошла от окна и приблизилась к софе, обтянутой красным шелком. В очередной раз осмотревшись, она пробормотала:
— Как. странно…
— Екатерина проследовала к двери, потом остановилась и, повернувшись к хозяйке, объявила: — Теперь я ухожу.
Герцогиня промолчала.
Чарити же сделала реверанс и, едва удержавшись от смеха, сказала:
— До свидания, ваше высочество.
Принцесса выплыла в холл, и Чарити услышала, как она потребовала, чтобы перед ней открыли парадную дверь. Герцогиня подошла к двери гостиной, закрыла ее и воскликнула:
— Какая ужасная женщина! Надеюсь, что Август не похож на свою мать.
— Она сказала мне, что он весь в отца, — сообщила Чарити и наконец-то рассмеялась.
Герцогиня нахмурилась:
— Нет причины веселиться, Чарити. Меня очень раздражает, что ты находишь забавным то, в чем нет ничего смешного.
Девушка взглянула на свою грудь.
— Мама, она сказана, что у меня нет груди.
Леди Бофорт пожала плечами.
— Полагаю, это не относится к делу. — Она оглядела гостиную. — Екатерина не в состоянии оценить то, что по-настоящему элегантно. И она никогда не умела одеваться. Не обращай на нее внимания.
— Хорошо, мама.
— Но знаешь… Меня не интересует твоя грудь, но хотелось бы, чтобы ты была повыше ростом. — Леди Бофорт подошла к лакированному столику, который перед уходом рассматривала принцесса, внимательно оглядела его и заявила: — Не понимаю, что в нем плохого?
— Прекрасный стол, мама, — согласилась Чарити. — Возможно, принцесса Екатерина не любит китайский стиль.
— Я не верю, что она перекрашивает дом, — сказала герцогиня, отворачиваясь от злополучного стола. — Ей просто лень развлекать своего сына. Единственного сына. Ее единственного ребенка! Эта женщина — бессердечная мать.
— Думаю, это даже хорошо, что Август остановится у нас, — высказалась Чарити.
Леди Бофорт не удостоила дочь ответом.
— В одном Екатерина была права, Чарити. У тебя ужасные платья.
Поскольку София сама подбирала для дочери платья, Чарити сочла замечание матери несправедливым.
— Нужно заказать тебе новые наряды для путешествия в Юру, — продолжала герцогиня. — Ты, конечно, будешь одной из подружек невесты. — Она нахмурилась. — Жаль что, ты недостаточно высокая. Но, полагаю, с этим уже ничего не поделаешь.
Девушка хихикнула:
— Ты можешь подвесить меня и растянуть.
— Не будь идиоткой, Чарити! С тобой невозможно вести серьезный разговор. Ты всегда делаешь… какие-нибудь нелепые замечания.
— Прости, мама, — пробормотала Чарити.
Леди Бофорт кивнула и пробормотала:
— Что ж, теперь мне надо думать, как развлекать Августа, и в то же время готовиться к свадьбе… Я бы с удовольствием задушила Екатерину.
Чарити трепетала при мысли, что Август остановится в Бофорт-Хаусе, но не выказывала своих чувств.
Глава 3
Его королевское высочество принц Август Джозеф Чарлз беспокойно ерзал на сиденье в тщетных попытках устроиться поудобнее.
— Ты выглядишь таким несчастным, Гаст, — с улыбкой заметил его кузен. — Через несколько часов мы будем в Лондоне.
Принц смотрел из окна кареты на зеленые и золотистые поля, которые тянулись до самого горизонта.
— Ненавижу кареты. Терпеть не могу тесноты. — Принц говорил по-немецки с юрским акцентом, и у него был довольно приятный баритон. — Здесь даже некуда положить ноги…
