Мэдлин Хантер - Праведник поневоле
– Старая песня, Хэмптон, и вы уже знаете, что я на это отвечу. Ни мой отец, ни мой брат не сгоняли эти семьи с нажитых мест. Я тоже не пойду на это.
– Впрочем, вы ведь не на грани разорения.
Между тем к разорению семейство было близко, как никогда, гораздо ближе, чем Хэмптон мог предположить. Даже гроссбухи не отражали их отчаянного положения в полной мере. Тем не менее, у Верджила уже имелся план действий; вот только главная часть этого плана, к несчастью, могла вызвать осложнения, поскольку этой главной частью являлась Бьянка Кенвуд.
Хэмптон улыбнулся. Его улыбка не сулила ничего хорошего, особенно когда у него на лице присутствовало это самое адвокатское выражение.
– Дело можно легко поправить традиционным способом.
– Да, полагаю, отец Флер проявит щедрость. Слава Богу, после кончины брата цена на меня значительно возросла. Когда-нибудь, наверное, я действительно женюсь, однако теперь некоторые затруднительные обстоятельства делают для меня брак невозможным.
Хэмптон не был эмоциональным человеком, а потому по мелькнувшему в его глазах любопытству Верджил понял, что сболтнул лишнее.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? У меня имеется кое-какой опыт в переговорах от лица клиентов, попавших в затруднительные обстоятельства. – Хэмптон сделал особый акцент на последних словах, намекая на проблемы романтического свойства.
Однако вывести Верджила из затруднительных обстоятельств, в которые он угодил, было не под силу даже искусному адвокату.
– О, в этом вы непревзойденный мастер! Я бы доверил решение своих проблем только вам, если бы был убежден, что из этого выйдет толк. До сих пор удивляюсь, как вам удалось убедить графа дать свободу моей сестре…
– У каждого свой скелет в шкафу, а у графа Гласбери их побольше, чем у других. Как поживает графиня?
– Она почти счастлива и даже стала отдавать предпочтение тем кругам, в которых ее принимают.
– Если бы не вы, все для нее закончилось бы куда трагичнее.
Верджил это знал. Сохраняя внешнюю благопристойность, ему удалось сгладить последствия разрыва Пен с графом, скрыть грехи Данте и даже отчасти оправдать Дюклерков в глазах общества, которое уже давно зачислило представителей этого семейства в разряд людей неподобающего поведения и неподобающих мыслей. Вышло так, что семья не утащила Верджила за собой на дно, а напротив, он умудрился удержать ее на плаву, хотя это и стоило ему немалого труда.
– Полагаю, мы закончили? – спросил Верджил, собирая гроссбухи.
– Вы, кажется, да.
Верджил бросил книги на пол.
– У вас еще будет возможность разъяснить мне всю трагичность нашего положения. А теперь скажите, чем еще, кроме консультаций таких глупцов, каким является ваш покорный слуга, вы занимаетесь.
– Если бы все мои клиенты были такими глупцами, как вы, я бы умер с голоду. – С лица Хэмптона сошло серьезное выражение, и он снова стал старым добрым товарищем, дружбой с которым Верджил так дорожил.
Казалось, что в жизни Хэмптона почти ничего не происходило. Общество его не привлекало, а когда он все-таки там появлялся, то держался особняком. Женщины считали его слишком задумчивым и загадочным, а мужчины – скучным гордецом. С темными волосами и заостренными совершенными чертами лица Хэмптон походил на копию какой-нибудь иллюстрации, выполненной карандашом и чернилами. Вот только под этим рисунком не было никакой подписи, и многих это ставило в тупик.
– В Лондон приехал Сент-Джон, – сообщил Хэмптон. – Мы с Бершаром завтра встречаемся с ним у Корбе. Может быть, появятся Уидерби и другие. Раз вы вернулись из своей поездки, отчего б и вам не присоединиться к нашей компании? Общество дуэлянтов снова будет в сборе.
Речь шла о компании молодых людей, которые вот уже пять лет встречались в Хэмпстеде, в Академии фехтования шевалье Корбе. Верджил много месяцев не занимался фехтованием и не появлялся на этих сборищах. Его отсутствие казалось тем более странным, что организатором общества был именно он. Хэмптона он знал с детства, а с Корнеллом Уидерби подружился в университете. С Адрианом Бершаром он сошелся в кругу сверстников. Даже Дэниел Сент-Джон, судовладелец, состоявший в дружеских отношениях с Пенелопой, был принят в Общество дуэлянтов лишь по протекции Верджила.
– Я должен привезти Данте в Леклер-Парк – нужно решить кое-какие вопросы-.
– Бершар будет разочарован. Он искал вас, чтобы обсудить что-то, но что, нам не говорит. Верно, это связано с политикой.
Уж если Адриан Бершар начинал кого-то искать, то непременно находил, вот почему Верджил менее всего хотел, чтобы Адриан проявил любопытство к его делам.
– Я напишу ему и приглашу навестить меня. Я пробуду там несколько дней.
– Отчего ж не пригласить и Уидерби? Затянувшееся отсутствие графини ввергло его в меланхолию.
– Быть может, эта меланхолия вдохновит его еще на одну оду. Уидерби придется подождать. В Лондон прибыла мисс Кенвуд, и Пенелопа надолго увезла ее в деревню.
– Так проблема в этом?
Было неясно, что имеет в виду Хэмптон: Бьянку Кенвуд или ухаживания Корнелла Уидерби за Пенелопой. Первое не обещало ничего, кроме проблем, однако и второе обстоятельство представлялось Верджилу весьма досадным. Когда близкий друг обнаруживает страсть к твоей старшей сестре, которая между тем живет отдельно от супруга и по характеру одинока и ранима, то возникает угроза для дружбы.
– Никаких проблем. Мисс Кенвуд – само очарование. С нетерпением жду вашей с ней встречи.
До чего же запутанным стало затруднительное положение Верджила – ему приходилось быть неискренним с человеком, которого он знал полжизни!
Хэмптон перевел разговор на политические темы. Пока он обсуждал конфликты между вигами и тори, бурные демонстрации и попытки урегулирования спора, не прекращавшиеся и после смерти министра иностранных дел, мысли Верджила вертелись исключительно вокруг личных проблем, ожидавших его в деревне. В его воображении то и дело возникал образ юной особы в костюме французской королевы, бросающей ему вызов своей железной выдержкой и искушающей его своей прелестной ножкой, которая выглядывала из-под нечаянно задравшейся юбки.
– Никак не пойму, отчего тебе так не терпится. – Данте стряхнул в окно экипажа пепел сигары. – Нет никаких причин, чтобы тащить меня сюда из Шотландии. До ее совершеннолетия еще год.
Для Данте, когда речь шла об отношениях с женщинами, год был почти вечностью – он за это время, как правило, успевал поухаживать, соблазнить, заманить в постель и бросить двух любовниц. Верджил поглядел на красивое лицо младшего брата и его темно-каштановые волосы. Разумеется, с такой внешностью, как у него, подобные отношения с женщинами неизбежны. Верджил не раз наблюдал за тем, как появление Данте повергало в трепет даже самых знатных дам.
