Жюльетта Бенцони - Изгнанник (LExilé)
Гийом заплакал, и его рыдания напоминали крики боли. Чтобы утешить его, молодая женщина заставила замолчать свою собственную печаль, и говорила с ним тихо и мягко, позволяя горькой нежности уступить место той любви, которую она к нему испытывала. На мгновение она обняла его, прикоснувшись шелковистыми губами ко лбу, к волосам. И от этих объятий Гийом почувствовал, что оживает...
Память об этом мгновении, тем более сладостном и драгоценном, что Гийом потерял надежду вновь пережить нечто подобное, он хранил в самой глубине своего сердца. Прикосновения Розы стали его талисманом против отчаяния, и в самые мрачные моменты его поисков он вызывал эти воспоминания в памяти, и к нему возвращались силы снова сражаться. Он понял, что, прижавшись к сердцу Розы, он сможет выдержать самые страшные испытания...
Они оба решили хранить произошедшее в секрете и придумали официальную версию для окружающих, в том числе и для детей: Элизабет, слишком опечаленная своим добровольным изгнанием и сожалениями по этому поводу, неожиданно решила отправиться в монастырь. Гордый и страстный характер молодой девушки делал такую возможность вполне вероятной. Впрочем, дочери госпожи де Варанвиль, Виктория и Амелия, не выказали ни малейшего удивления. С момента приезда в дом их матери Элизабет все чаще искала уединения и тишины. То, что она решила удалиться от мира, пусть даже на время, было очень на нее похоже...
Гийом понимал, что дома ему будет намного сложнее. Особенно с Артуром, который был известен своей яростной преданностью сводной сестре. Он опасался взрыва. И взрыв произошел.
— Элизабет у монашек? Никогда в такое не поверю! — воскликнул подросток. — Она слишком любит жизнь, свободу, движение. И потом, в каком она монастыре? Если это в Валони...
— Об этом в записке, которую она оставила госпоже де Варанвиль, нет ни слова. И это не в Валони. Я как раз оттуда, — солгал Тремэн.
Ледяные голубые глаза четырнадцатилетнего мальчика стали невероятно суровыми:
— И вы на этом успокоитесь? Как это так, отец, что вы до сих пор не приказали уложить ваш багаж? Я полагаю, вы не намерены оставаться здесь в ожидании неизвестно какого события? Ее надо искать, ее необходимо найти! Мы выезжаем...
— Уеду я, — резко оборвал его Тремэн. — А ты остаешься здесь. Если я возьму тебя с собой, Адам тоже захочет ехать. В любом случае этот дом нуждается в присмотре внимательного хозяина. В ночь пожара ты доказал, что можешь заменить меня. Потантен стареет, и его ноги уже не те, что были прежде...
В глазах мальчика мелькнула искорка гордости. Оказанное ему доверие всегда было лучшим способом добиться от него послушания.
— В таком случае езжайте спокойно, я прослежу. Мы проследим, — поправился он, протягивая руку Адаму, который пришел узнать новости...
Своим старым слугам, Потантену Пупинелю и кухарке Клеманс Белек, которые вместе с мадемуазель Леусуа, старой повитухой, и доктором Пьером Анбрюном, были самыми верными его друзьями, Гийом рассказал правду. Белина уже обо всем знала, и скрывать истину от остальных значило оскорбить их доверие.
Все встретили известие подавленным молчанием, которое первым нарушил Потантен:
— Кто мог предугадать это возвращение, это что, совпадение? Судьба играет людьми...
— Не имеет смысла сетовать на судьбу, — проворчала госпожа Белек — Одно ясно: нашей Элизабет не следовало уезжать из этого дома, из своего дома. Он не приехал бы похищать ее сюда, не стал бы увозить у нас на глазах. Не осмелился бы, я думаю...
— А она бы все равно уехала, — пробормотал Потантен. — Я сразу заметил, что они очень сильно полюбят друг друга, эти двое, когда малыш приехал сюда. Они ходили, взявшись за руки.
— Как бы там ни было, я собираюсь уехать, — вздохнул Гийом. — Я должен их найти, даже если мне придется отправиться в Англию или обыскать всю Европу. Этот юный бандит королевской крови не украдет мою дочь.
Клеманс Белек внезапно обернулась к нему, словно фурия:
— И если у вас это получится, что вы станете делать, господин Гийом? Вы полагаете, что Элизабет позволит привезти себя сюда, где другая по-прежнему наслаждается жизнью? Вы еще долго собираетесь оставлять ее при себе?
Вооруженная большой поварешкой, которой она потрясала, словно Юпитер своей молнией, кухарка указала на балки потолка. Наверху жила Лорна Тримейн, племянница Гийома и его любовница на одну ночь. Она требовала, чтобы он женился на ней, поскольку ждала ребенка. Именно из-за нее Элизабет покинула «Тринадцать ветров».
— Столько, сколько потребуется, Клеманс! И я рассчитываю на вас двоих, чтобы Лорна получила уход, необходимый в ее состоянии. Видите ли, я считаю, что всему свой черед. Сейчас важнее найти Элизабет и спасти ее от опасной ситуации. Если ее спутника арестуют, люди Бонапарта его наверняка убьют!
И Гийом, в свою очередь, указал пальцем на потолок.
— Здесь только вы знаете правду. Лорна ни в коем случае не должна ее узнать. Элизабет ушла в монастырь, и точка.
— Она будет очень довольна! — пробормотала кухарка. — Лучшего ей и желать не надо...
— Гм! — подал голос Потантен. — В ее интересах не демонстрировать свое удовлетворение перед господином Артуром. Пусть она его сестра, уверен, теперь он ненавидит ее с такой же силой, как и мы. На него можно положиться...
На следующий день Гийом уехал и с тех пор не прекращал поиски...
* * *
Звук колокола вернул Гийома из глубины раздумий, которые уже готовы были плавно погрузить его в сон. Одного взгляда на часы ему хватило, чтобы понять, что настал час присоединиться к хозяину дома. Приведя в порядок одежду, он направился к лестнице.
Стол накрыли в комнате, расположенной рядом с гостиной, где его принимали. Она была существенно меньшего размера. В прошлом в ней наверняка был устроен музыкальный салон, если судить по узорам на деревянных панелях и забытой табличке над дверью. Сюда прикатили кресло на колесиках, в котором сидел бальи де Сен-Совер. Он ожидал гостя перед дымящейся супницей. Гийом занял место напротив хозяина, который после короткой молитвы погрузил половник в овощной суп. В еду по греческому обычаю добавили яичный желток и взбитый в пену белок.
— Возможно, еда вам покажется несколько примитивной, — сказал бальи, — но я надеюсь, она вас подкрепит. Какими бы бедными мы ни были, у нас есть огород, курятник, кролики. В сезон Морель охотится. Во всяком случае, у нас вы не умрете с голода, друг мой...
— Я в этом никогда не сомневался. Впрочем, этот суп просто восхитителен...
— Это творение Феодосии. Ей не сравниться с великими поварами древности: знаменитым Архесгратом, Агисом Родосским, Нереем из Кио или Кариадом из Афин, но она была среди лучших на Мальте. Там она служила у министра Франции, этого презренного Карузона, чьи махинации способствовали тому, что остров попал в лапы консульского правительства в 1798 году...
