Жюльетта Бенцони - Кинжал и яд
Сейчас на троне восседал ее брат Калигула, юноша весьма странный — обольстительный и образованный, но с головой у него было явно не в порядке. Поначалу он правил вполне разумно и народ обожал его. Однако затем у него начали появляться всевозможные фантазии, принимавшие все более опасный характер, и Агриппина давно уже подумывала, что если с императором что-нибудь случится, никто не пожалеет о нем.
Калигула не любил женщин, отдав сердце юному Лепиду. И Агриппина, уверенная в силе собственной красоты, решила опробовать свои чары на фаворите Калигулы. Лепид имел доступ к молодому императору в любое время дня и ночи, следовательно, именно этому человеку было проще всего… нанести удар. Агриппина никогда не колебалась в выборе между честолюбивыми замыслами и родственными чувствами!
— Приведи ко мне Лепида, — приказала она своей служанке Мирре. — Скажи, что я хочу поговорить с ним сегодня же вечером… и без свидетелей.
Не пытаясь скрыть изумления и восторга, Лепид сидел на табурете и неотрывно глядел на Агриппину. Никогда еще он не видел ее так близко, ибо сестра императора обычно всячески демонстрировала ему свою холодность. И никогда еще она не казалась ему такой прекрасной! Полупрозрачная белоснежная стола подчеркивала безупречность ее золотистой кожи, великолепное колье с бирюзовыми камнями притягивало взор к стройной шее и округлым плечам. Она непривычно ласково улыбалась фавориту императора.
— Я не всегда была справедлива к тебе, Лепид, и ты имеешь право сердиться на меня. Но я считала тебя виновным в том, что император забыл о своем долге. Мне казалось, что ты даешь ему дурные советы…
— Делая это, я был бы просто безумцем, божественная Агриппина. Император ни с кем не советуется! Знаешь ли ты, что со вчерашнего дня он возненавидел лысых? Скоро все римляне с лысиной будут брошены на растерзание диким зверям.
— Все? Мой дядя Клавдий также?
— Надеюсь, Калигула не станет проливать собственную кровь. Однако кто знает… Но неужели ты думаешь, что я мог дать императору подобный совет?
— Истребить всех лысых, — задумчиво промолвила Агриппина. — Какая странная мысль! Это же настоящая резня…
— Странная мысль? Это еще мягко сказано. Самое ужасное, что император непредсказуем. А если завтра он возненавидит… ну, скажем, своих родных? Или ближайших друзей?
— Ты имеешь в виду себя или меня? Я уже думала об этом, Лепид, и именно поэтому попросила тебя прийти. Подойди ко мне поближе, нам нужно многое сказать друг другу!
Агриппина подвинулась, давая ему место на ложе, где полулежала, опираясь на локоть, и юноша робко присел рядом с ней. У него закружилась голова, когда в ноздри ему внезапно проник запах ее духов, и она улыбнулась, наслаждаясь его смятением. Пальцы ее нежно пробежались по руке юноши.
— Ты мне нравишься, Лепид… Ты мне всегда нравился, хоть я и делала вид, что не желаю смотреть на тебя. Видишь ли… скорее всего я просто ревновала тебя к брату.
— Ревновала? Ты так прекрасна, Агриппина! Какой мужчина не упадет к ногам твоим ради одной лишь улыбки?
Она прижалась к нему, чуть приоткрыв свои полные алые губы.
— А если я дам тебе больше, чем одну улыбку, Лепид? Чем бы ты отплатил мне за это?
Вскоре любовники стали сообщниками, ибо без труда поняли друг друга. Устранение Калигулы было благом для Рима, которому угрожала постоянная опасность, пока им правил этот безумный человек. Он дошел до того, что приказал воздать консульские почести своему коню, и это переполнило чашу всеобщего терпения. Если же Калигула умрет, кто знает, кому достанется корона?
Агриппина уверяла Лепида, что из него получится превосходный император. Надо было лишь заручиться поддержкой гвардии… и подмазать самых влиятельных сенаторов. Оставалось найти удобное средство для устранения Калигулы, но Агриппине оно было известно. У этого средства имелось имя — Локуста…
Всегда одетая в черное, Локуста выглядела так, словно у нее не было возраста. Эта странная женщина поселилась за Капенскими воротами, в покосившемся домике, стоявшем на отшибе. Суеверный ужас окружающих служил ей лучшей защитой от излишнего внимания любопытных. Одиночество отнюдь не тяготило ее; целыми днями она варила свои зелья и ухаживала за змеями, в чем помогал ей глухонемой и черный как смоль слуга — истинное исчадие ада. Но Агриппина не ведала страха и уже несколько раз проникала в смрадное жилище Локусты с целью заказать любовный или приворотный напиток. Кроме всего прочего, Локуста умела предсказывать будущее и однажды, склонившись над мутной водой, налитой в медный щит, напророчила:
— Ты станешь Августой, а твой сын будет Цезарем!
Агриппина часто повторяла про себя эти слова, упиваясь радостью, по сравнению с которой восторги любви казались жалкими. Она станет Августой и будет царствовать! Что можно поставить рядом со столь великой судьбой? И разве не следовало пойти на все, чтобы осуществилась эта блистательная мечта?
Как бы то ни было, молодая женщина вновь отправилась к Капенским воротам. Увидев Агриппину, Локуста тут же протянула тощую руку за тяжелым кошелем с золотыми монетами, а затем, выслушав просьбу, вытащила откуда-то небольшой флакончик темно-синего стекла.
— Три капли, — прошептала колдунья, — всего лишь три капли в любое кушанье. Вкус не меняется.
Агриппине уже казалось, что она одержала свою первую победу, но, к несчастью, Лепид слишком неосторожно вербовал сообщников, а у Калигулы всегда были хорошие осведомители. Через два дня заговорщиков арестовали. Локусту бросили в тюрьму, Лепиду отрубили голову, Агриппину же посадили на корабль вместе с ее маленьким Нероном и отправили — со всеми положенными ей по рангу почестями — на Понтийские острова.
Агриппина могла только скрежетать зубами в бессильной ярости. Пока галера мчалась по волнам, все больше удаляясь от порта Остии, она призывала в свидетели своего гнева небо и землю, взывая к звездам и духам.
— Не все тебе торжествовать, Калигула! — воскликнула она. — Я еще вернусь!
И она действительно вернулась несколько месяцев спустя, но Калигуле не довелось увидеть триумф своей сестры. Простой преторианец Кассий Херея оказался более ловким заговорщиком, чем Лепид, и нанес императору смертельный удар кинжалом в коридоре театра. Этот человек знал, что для успешного осуществления плана действовать надо быстро и в одиночку!
После смерти Калигулы Агриппина с сыном вновь поселилась в своей вилле на Авентинском холме, но радовалась она недолго. Молодую женщину поджидали новые треволнения: с гибелью Калигулы она избавилась от смертельного врага, однако на троне уже восседал другой император. Все нужно было начинать заново!
