Виктория Холт - Дьявол верхом
– Коль скоро речь зашла о любезности, не удерживайте меня против воли.
– Но мы говорим о любезности, которую вы обязаны оказать мне. Я же вам ничем не обязан. Не забывайте, что вы вторглись в мои апартаменты без спросу. Заглянули в мою спальню, мадемуазель! Шпионили! Какой стыд!
Его глаза сверкали. Я вспомнила, как Марго говорила о непредсказуемом поведении отца. Сейчас он явно забавлялся, но в следующую минуту его настроение могло измениться.
Вырвав руку из его руки, я выпрямилась.
– Приношу извинение за свое любопытство, – сказала я. – С моей стороны это крайне невежливо. Можете поступать, как считаете нужным. Если хотите сообщить сэру Джону…
– Благодарю вас за позволение, – прервал граф. К моему неописуемому ужасу он привлек меня к себе и приподнял мою голову за подбородок. – Когда мы совершаем проступок, то должны за него платить. Вот плата, которую я прошу. – Взяв мое лицо в свои ладони, он поцеловал меня в губы, причем не один, а несколько раз.
Я была смертельно напугана. Меня еще никогда так не целовали. Вырвавшись, я бросилась бежать.
Меня сверлила мысль, что граф обошелся со мной, как со служанкой, и я сама в этом виновата.
Выбежав из комнаты, я начала быстро подниматься по винтовой лестнице и вздрогнула, услышав за собой шум. На миг я решила, что граф гонится за мной, и застыла, парализованная страхом.
– Что ты делаешь здесь, Минель? – послышался голос Марго.
Я обернулась. Глаза Марго блестели, на щеках играл румянец.
– Где ты была? – осведомилась я.
– А ты? – она приложила палец к губам. – Пойдем наверх.
Поднявшись, мы вместе вошли в солярий. Мария и Сибил уже были там.
– Минель нашла меня, – сообщила Марго.
– Где? – спросила Сибил.
– Думаешь, я скажу? – усмехнулась Марго. – А если мне захочется снова спрятаться там?
* * *
Это послужило началом. Граф обратил на меня внимание, и я не могла забыть о нем. Весь день мне не удавалось выбросить его из головы. Пока мы сидели в солярии и загадывали друг другу загадки, я каждую минуту ожидала, что он войдет и опозорит меня. Правда, мне казалось более вероятным, что граф обо всем расскажет сэру Джону. Особенно беспокойные мысли вызывали у меня воспоминания о его поцелуях. Что он хотел ими сказать?
Я знала, что предметом постоянного беспокойства моей матери было, чтобы я оставалась добродетельной и удачно вышла замуж. Она намеревалась найти для меня лучшую партию. Как-то мама сказала, что хотела бы видеть меня замужем за врачом, но единственный врач, которого мы знали, оставался холостяком до пятидесяти пяти лет и едва ли решил бы жениться теперь. Но даже если бы он и остановил свой выбор на мне, я бы отклонила эту честь.
– Мы находимся между двумя мирами, – говорила мама, имея в виду жителей деревни и обитателей Деррингем-Мэнора, стоящих соответственно ниже и выше нас по своему общественному положению. Поэтому она так стремилась оставить мне в наследство процветающую школу. Хотя должна признаться, что перспектива провести всю жизнь, обучая девочек из знатных семей, не казалась мне особенно привлекательной.
Я вспомнила об этом из-за поступка графа, сердито думая, что он бы не осмелился поцеловать подобным образом молодую леди из хорошей семьи. Но вскоре я поняла, что неправа. Сословные ограничения едва ли помешали бы графу осуществить свои намерения. Конечно, он очень рассердился и мог рассказать сэру Джону, что я заглядывала в его спальню. Но вместо этого он поступил со мной, как… Как с кем? Откуда мне знать! Я только была уверена, что если бы мама узнала о происшедшем, то пришла бы в ужас.
Когда я вернулась, мама с нетерпением ожидала меня.
– Ты слишком разрумянилась, – ласково упрекнула она, предпочитая видеть дочь полностью сохраняющей хладнокровие, словно чаепитие в Деррингем-Мэноре было в моей жизни каждодневным событием. – Тебе там понравилось? Расскажи обо всем.
Я сообщила ей, что подавали к чаю, и как были одеты девочки.
– Сибил председательствовала за столом. А потом мы играли…
– В какие игры? – продолжала расспрашивать мама.
– О, совсем в детские. Сначала в прятки, затем в угадывание городов и рек…
Мама кивнула и тут же нахмурилась. Мое платье выглядело весьма неопрятным.
– Я бы хотела достать тебе новое платье, – вздохнула она. – Покрасивее. Может быть, бархатное?
– Но, мама, когда же мне его носить?
– Кто знает… А вдруг тебя снова пригласят?
– Сомневаюсь. Одного раза в жизни достаточно для подобной чести.
Очевидно, в моем голосе послышалась горечь, так как лицо мамы стало печальным. Я подошла к ней и обняла ее.
– Не огорчайся, мама. Мы ведь здесь счастливы, правда? И в школе дела идут хорошо. Знаешь, – внезапно вспомнила я, – по дороге в Мэнор я встретила Джоэла Деррингема.
Ее взгляд просветлел.
– Ты мне об этом не говорила.
– Я забыла.
– Забыла, что встретила Джоэла Деррингема! Он ведь когда-нибудь станет сэром Джоэлом! Дом и поместье будут принадлежать ему. Как ты его повстречала?
Я все рассказала, повторив нашу беседу слово в слово.
– Он просто очарователен! – воскликнула мама.
– Да, и очень похож на сэра Джона. Даже забавно! Глядя на него, можно подумать, что это сэр Джон тридцать лет назад.
– Он был с тобой весьма любезен.
Я могла догадаться, какие планы роятся в ее голове.
* * *
Два дня спустя сэр Джон пришел в школу. Было воскресенье, и занятия не проводились. Мы с мамой только что пообедали и, как обычно по выходным, сидели за столом, обсуждая уроки на будущей неделе.
Хотя моя мать была женщиной весьма прозаического склада ума, в вопросах, касающихся меня, она могла предаваться романтическим мечтам, словно юная девушка. Я знала о ее надеждах на то, что меня часто будут приглашать в Мэнор, и там я встречу кого-нибудь, пусть даже не особенно знатного, но могущего предложить мне больше того, на что я могла рассчитывать, проводя все дни в школе. Раньше мама хотела, чтобы я получила как можно лучшее образование, дабы обеспечить себе будущее в качестве учительницы. Теперь ее обуревали куда более смелые мечты, не знающие границ, так как она привыкла добиваться успеха.
Через окно нашей маленькой столовой мама увидела сэра Джона Деррингема, который привязывал лошадь к железному столбу, установленному для этой цели. Я похолодела. Мне сразу же пришло в голову, что рассерженный граф пожаловался на меня. Я ведь убежала от него, ясно дав понять, что возмущена его поведением. Он мог пожелать отомстить.
