Эмилия Остен - Королевский выбор
- Милая, не надо так суетиться, иначе высокомерные французишки решат, что я тебя в первый раз вывез в свет.
- Ах, папа, можно подумать, что кто-то способен предположить такую глупость о Мартине Эверетте!
- Кто знает этих вконец офранцузившихся итальянцев!
Чарити не стала спорить с отцом, но и не вернулась на место, продолжая всматриваться вдаль.
- Если мы будем продвигаться все так же медленно, то можем пропустить самое интересное.
- Не пропустим.
Чарити вздохнула и все же вернулась на место. Сиденье кареты, обитое лучшей итальянской кожей, тихо скрипнуло. Чарити поправила сползший с плеч палантин из сибирских соболей и скромно сложила руки на коленях. Белое, белое, снова белое… Чарити уже ненавидела этот цвет. Дома, в Дорсете, можно было надевать любые цвета, никто бы и глазом не моргнул; континентальные европейцы же оказались настолько привержены правилам и традициям, что Чарити пришлось отправить обратно в Англию свой сундук и закупить в Париже огромное количество белых платьев: шелк, бумазея, бархат, муслин… И все, до последней ниточки, белоснежное. Нельзя сказать, что этот цвет совсем ей не шел: Чарити, хоть и блондинка, имела здоровый, чуть золотистый оттенок кожи, яркие синие глаза и нежно-розовые губы, не нуждающиеся в помаде. Четкие черты лица, плавная линия плеч, высокая грудь - в общем, можно сказать, что нынешние моды ей вполне к лицу, но вот бесконечное белое, предписанное незамужним девушкам…
Сегодняшнее платье было из гладкого шелка с отделкой из искусно вырезанных из бархата роз и больших настоящих жемчужин. Еще более крупный жемчуг сверкал в волосах; пара десятков шпилек, удерживающих длинные волосы цвета льна, заканчивались безупречными овальными жемчужинами. Вот еще одно, что отличает ее от континентальных девушек: волосы.
Чарити поправила прядь волос, спускающуюся из прически на плечо, и снова выглянула в окно. На сей раз увиденное ее обрадовало.
- О, папа, вон там карета Черутти. И Фризоны уже здесь. И Месса.
Мартин Эверетт пожал плечами:
- Надо думать, что на прием свеженазначенного Бонапартом короля приедут все влиятельные лица. - Перечисленные Чарити семьи принадлежали к цвету флорентийского общества, они были банкирами.
- Папа, сейчас все короли в Европе назначаются Бонапартом, Людовик I - не исключение.
- Ну, милая, пока что еще не все. И это радует, иначе наш семейный бизнес мог бы сильно пострадать.
Чарити снова поправила непокорно сползающие соболя.
- Да, я помню, что ты тут по делу, но ведь ты обещал показать мне всю Флоренцию! Микеланджело, Вазари, Гирландайо! Брунелески! Донателло!
- Чарити, милая, ты уже объехала весь город со своими подружками. Что ты еще хочешь?
- Я хочу все! Да каждый завалящий юноша в Англии едет после Оксфорда или Кембриджа в путешествие по Европе! Любой из этих оболтусов может увидеть все это своими глазами!
- Будь уверена, милая, они заняты в путешествии совсем другим.
- А чем? - встрепенулась Чарити. - Чем можно заниматься в Италии, кроме как восхищаться титанами Возрождения?
- Гм… - Лорд Мартин поморщился. - Не думаю, что это тема для разговора между отцом и дочерью.
- Папа! Можно подумать, налоговая система или залоговые векселя - это самая обычная тема для семейных разговоров! - фыркнула Чарити.
- Э-м-м… Мы уже, кажется, приехали.
Действительно, карета остановилась, и ливрейный лакей распахнул дверцу, помогая гостям выйти.
Палаццо Веккьо блистал. Внутри - еще ярче, чем снаружи. Чарити затаила дыхание. Хотя она действительно уже провела во Флоренции больше месяца и успела посетить почти все достопримечательности, в палаццо Веккьо она пока что не была ни разу.
Старинное здание казалось Чарити настоящей драгоценностью. Какие только имена оно не сменило на своем веку! Этот дом назывался Новым дворцом и Палаццо дела Синьория - когда правители коммуны во Флоренции объявили себя синьорами, - и Палаццо Дукале - резиденцией герцога, и лишь после этого, кажется, в шестнадцатом веке, когда герцог предпочел переехать в палаццо Питти, стал называться Старым дворцом - палаццо Веккьо. Это безупречное творение Арнольфо ди Камбио по-прежнему поражало своим величием.
- Какой интересный казус, - прошептал на ухо дочери лорд Эверетт, пока они стояли на лестнице в толпе гостей, ожидая, пока назовут их имена и представят новому королю. - Людовик Бурбон, принявший корону из рук Бонапарта, празднует свое воцарение в зале Пятисот, где заседало Народное Собрание.
- Папа, я отлично знаю историю. И сейчас я просто не хочу об этом думать.
Зал Пятисот, ярко освещенный тысячами свечей, ослеплял. Бесценные фрески, повествующие о славной истории Флоренции, казались совершенно живыми, а великолепный мраморный пол сверкал, словно водная гладь в тихое утро. Ровно напротив входа восседал разряженный, как петух, Людовик I Бурбон. Двадцатисемилетний правитель только что придуманного королевства Этрурия, брошенного ему под ноги, как кость собаке; женатый на своей кузине Марии-Луизе, дочери Карла IV, которому, можно сказать, духовно наследовал - в основном, в отсутствии духа, - этот молодой человек не производил особого впечатления. Несмотря на ухищрения придворных куаферов, его соломенно-рыжие волосы торчали в разные стороны, а выражение вытянутого лица (вялый подбородок, пухлые губы, крупный нос и глаза чуть навыкате) было растерянным. Людовик не блистал умом и никогда ничем особенным не выделялся. И тем не менее сегодня он стал хозяином праздника - самого большого праздника Флоренции.
Глядя на короля, Чарити не могла не улыбнуться.
- Папа, а еще пикантней то, что получил он свою корону из рук человека, участвовшего в свержении его родственников с престола Франции.
- Не будем уж вспоминать о святотатственной казни, - пробормотал лорд Эверетт.
- Да, не будем о грустном. - Чарити осмотрелась. - Ты видишь того, ради встречи с кем ты здесь?
- Пока нет.
- А я вижу Сесили. Проводи меня к ней.
Сесили Месса, дочь банкира Джироламо Месса, с искренней радостью приветствовала подругу. Черноволосая, маленького роста, юркая и живая, она напоминала лесного эльфа. И белый цвет шел ей даже больше, чем Чарити, подчеркивая броскую, слегка резковатую красоту итальянки.
- Чудесно выглядишь, - улыбнулась Чарити.
- А ты вообще сказочно хороша, - вернула комплимент Сесили. - Пойдем, Мария и Лидия устроились поближе к освежающим напиткам. Скоро здесь будет так жарко, что придется бежать во внутренний дворик.
- Туда, где «Давид»?
- Кто такой Давид?
- Сесили! «Давид» работы Микеланджело.
