Ферн Майклз - Пленительные объятия
— Но «Рана»! — воскликнула Сирена с надеждой. — Я могла бы…
— Ничего ты не можешь сделать, — покачал головой Петер Дикстра. — «Рана» сейчас не на плаву, она только что из сухого дока. Будь благоразумной, милая…
ГЛАВА 2
Стоя в дверном проеме, фрау Хольц пристально наблюдала за хозяйкой. Уже около пяти месяцев прошло с тех пор, как Риган оставил их.
То, что менеер ван дер Рис отправился в Европу один, лишило жизнь госпожи всякого смысла. Уже к ночи она слегла в постель с сильнейшей лихорадкой, и потребовалось несколько недель, чтобы восстановить силы бедняжки, но госпожа стала лишь жалким подобием прежней Сирены.
Все еще стоя у двери, фрау Хольц заметила всадника, показавшегося в конце длинной подъездной аллеи. Старушка сощурилась от яркого света и узнала Петера Дикстру.
— Госпожа в саду, капитан Дикстра! Я провожу вас к ней.
Дикстра посмотрел на унылое выражение лица Сирены и вздрогнул. Впрочем, он должен был все-таки объяснить, ради чего пришел.
— Сирена, я должен тебе кое-что сказать. У меня тут тревожные новости…
— Что-нибудь в конторе не ладится?
— Нет, дела компании пока идут неплохо. У меня есть сведения, касающиеся «Испанской леди», корабля Ригана…
Сирена терпеливо ждала продолжения. По ее лицу трудно было о чем-либо догадаться.
— Так вот, сообщения, которые я получил… они, мягко говоря, неполные, но… Короче, я вот что хочу сказать, Сирена: «Леди» затонула у берегов Испании. Никто толком не знает, была ли команда захвачена пиратским кораблем или погибла в море. Они попали в ужасный шторм, и это все, что мне известно. Если я что-нибудь могу сделать для тебя, не стесняйся просить об этом.
На лбу у Петера выступили капельки пота. Что же касается Сирены, то, хотя в это трудно было поверить, она не выказала никаких чувств вообще.
— Должно быть, ты ужасно расстроен, Петер. Риган, я знаю, был твоим другом.
Сирена наклонилась к капитану и похлопала его по руке, словно желая утешить. Прикосновение было холодным как лед, и Дикстра невольно поежился, чувствуя пробегающий по телу озноб.
— Конечно, я расстроен, но ты, Сирена… Должен сказать, ты довольно легко приняла эту печальную новость. Да, мне Риган был другом, но для тебя ведь он муж!
— Верно, но ты, Петер, только сегодня узнал, что Риган для тебя потерян, а я с этой мыслью живу уже несколько месяцев — с тех самых пор, как он покинул Яву, бросив меня здесь одну. Спасибо, что пришел и рассказал обо всем. А теперь извини, пожалуйста, мне хочется побыть одной.
Фрау Хольц наблюдала за тем, как капитан Дикстра, проскакав по аллее, выбрался на дорогу, ведущую назад, в Батавию. Экономка подошла поближе к Сирене: старушку тоже озадачила некоторая бесчувственность госпожи.
— Это обман! — внезапно рассмеялась Сирена. — Неужели ты не понимаешь? Это просто очередная попытка Ригана вытащить меня с острова. Видимо, я нужна ему теперь в Испании, точнее, не я сама, а моя подпись на каких-то там документах или что-нибудь еще в таком же духе.
Внезапно какое-то смутное подозрение закралось в душу Сирены.
— Послушайте, фрау Хольц, вы действительно думаете, что с Риганом что-то случилось?
— Ему бы и в голову не пришло обманывать вас так жестоко и заставлять поверить в его смерть, — всхлипнула старушка. — Зачем, по какой такой причине? Ради вашего имени на клочке бумаги? Нет, для этого он сумел бы найти другие пути. С господином случилось что-то ужасное. Я чувствую это!
* * *Прошла неделя, потом две, а Сирена по-прежнему не ходила к могиле сына. Стоя на балконе, мать наблюдала, как джунгли все ближе и ближе подбираются к небольшому земляному холмику. На исходе третьей недели лианы опутали скромный надгробный камень, и Сирена поняла: пройдет еще несколько дней — и не будет уже ни малейшего знака, что под этой пышной листвой покоится крохотное тельце ее безмерно любимого ребенка.
Наконец прошли и эти несколько дней. Сирена спокойно, без слез позвала фрау Хольц и указала на могилу Михеля.
— Ее больше нет. Теперь я могу ехать. Я собираюсь взять «Рану» и отправиться в Испанию. Вы хотите остаться здесь или поедете со мной?
— Еду с вами, госпожа, — сурово проговорила фрау Хольц.
Сирена судорожно сглотнула и посмотрела на экономку.
— Распустите слуг и не забудьте им как следует заплатить. После закрываем дом и — в путь!
Команда «Раны» радостно приветствовала Сирену, лица матросов сияли от восторга. Старина Якоб расшаркался перед ней в глубоком и весьма церемонном поклоне, а затем порывисто прижал к себе, подхватил на руки и закружил над гладкой, надраенной палубой.
Сирена засмеялась в первый раз за последние несколько месяцев. Глаза ее искрились.
— Забери меня домой, Якоб. Отвези обратно в Испанию!
— Есть, капитана, — ответил Якоб, употребив прозвище, которое команда дала Сирене еще в ту пору, когда они носились по морям, желая выследить и уничтожить некоего человека, известного под кличкой Крюк. Он был напрямую ответственен за смерть Исабель (так звали сестру Сирены). Матросы «Раны» вместе со своей капитаной выполняли миссию демонов мести, и тех приключений, через которые они прошли, с избытком хватило бы на несколько жизней. Тогда капитана еще была Сиреной Кордес, красивой и гордой, какой она, впрочем, оставалась и до сих пор. Но тогда ее унижала и мучила целая банда жестоких пиратов. Замышляя побег, красавица-испанка вместе с юным Калебом захватили корабль, после чего за свою неутолимую жажду мести она заслужила имя Морской Сирены.
Ее сестра Исабель была помолвлена с Риганом ван дер Рисом. Сирена заняла место умершей сестры и вышла замуж за пылкого, страстного, опаленного солнцем мужчину — хозяина всей той части Ост-Индии, которая принадлежала Голландии.
* * *Бешеный ливень словно бы плетьми хлестал в узкие, высокие окна огромного здания из серого камня, вытянувшегося вдоль канала, на противоположном берегу которого была Гаага. В первый раз Калеб ван дер Рис не обращал внимания на отвратительную погоду — настоящее проклятие Голландии. Обычно его настроение, едва в небе появлялись низкие, гонимые ветром облака, сразу портилось, а в памяти возникали пронизанные солнцем дни, проведенные в Ост-Индии. В такие минуты он ненавидел Голландию, эту школу, в которой учился, ненавидел скуку собственного существования. Строжайшим образом регламентированная жизнь сильно отличалась от тех опасностей и восторга, которые юноша испытал когда-то на море, служа юнгой у Сирены ван дер Рис, своей мачехи.
