Кэндис Кэмп - Лилия под дождем
Она вела себя на редкость спокойно и хладнокровно даже тогда, когда он отобрал у нее ружье. Единственное, что вывело ее из равновесия, так это появление в хлеву мальчика. Однако, почувствовав, что нежданный гость не намерен нападать на них, она проявила истинную доброту, принеся ему сухую одежду и еду. На ее месте многие посчитали бы, что, разрешив ему остаться в хлеву до утра, они проявили неслыханную по этим временам щедрость.
Рейд не мог заснуть. Он думал о Мэгги. Мальчик, вероятно, был ее сыном: они были похожи как две капли воды. Очевидно для Рейда было и то, что в доме нет взрослого мужчины, так как в противном случае именно он вышел бы навстречу незнакомцу. Может, муж женщины погиб во время войны? Если это так, значит, она жила одна, по крайней мере, с шестьдесят пятого года, борясь за выживание и сохранение ребенка. Вдовам сейчас было очень тяжело. Это обстоятельство придавало ее щедрости еще большее значение в глазах Прескота. С другой стороны, ее положение вдовы говорило о том, что по ночам она спит в одиночестве. И снова Рейд почувствовал беспокойство и томление, удивившее его самого. В кровавой бойне, в которой ему довелось участвовать, многие эмоции и желания притупились. Иногда, правда, он испытывал некоторое волнение, но это был обыкновенный животный инстинкт, который следовало либо удовлетворить, либо оставить без внимания. Острое желание, которое он сейчас испытывал, было совершенно иным, и он не был уверен, что это состояние ему нравится. Война сделала его черствым, и это часто спасало в самых немыслимых ситуациях.
Рейд заставил себя думать не о прелестях фермерши, а о ее щедрости, и задумался о том, как отблагодарить ее. Он мог бы покрасить изгородь, нарубить дров и выполнить любую другую мужскую работу. С другой стороны, может, следовало уйти на рассвете? Именно так он и привык жить, зная, что если свяжется с кем-нибудь даже на время, то на него начнут надеяться, а дать ему, кроме себя, нечего.
Все-таки он решил, что утром выполнит какую-нибудь работу по дому и этим рассчитается с хозяйкой за ее доброту. А потом можно уйти и забыть о ней, так будет для него лучше и спокойнее.
ГЛАВА 2
Проснувшись поутру, Мэгги почувствовала легкую боль в горле, что было не удивительно, учитывая, сколько времени она провела ночью под проливным дождем. Однако она не могла позволить себе расслабиться, поэтому встала с постели, оделась, привела себя в порядок и спустилась вниз, чтобы приняться за домашние дела.
Когда Мэгги вышла из дому, рассвет только занимался. Закутавшись в шаль, чтобы уберечь себя от утренней прохлады, она взяла в руки корзину и направилась к курятнику, даже не взглянув в сторону хлева. Мэгги надеялась, что Рейд Прескот уже покинул ее ферму. После их ночной встречи она не была уверена, что сможет спокойно смотреть ему в глаза после того, как увидела его голым. Она не хотела признаться себе, что эпизод в хлеву растревожил ее, и уж совсем не хотела, чтобы Прескот заметил ее смущение.
В теплом, темном курятнике она принялась собирать яйца, осторожно укладывая их в корзину, не забывая шептать курам теплые слова. Сегодня яиц было много, можно было оставить несколько штук и для себя.
Вернувшись в дом, Мэгги отсчитала яйца для Ти, которые он должен отнести в Пайн-Крик на продажу, а остальные отложила на завтрак. Затем она надела фартук, растопила печь и принялась за приготовление пищи.
В это время через заднюю дверь вошел Ти с ведром молока в руке. Бодро пожелав ей доброго утра, он осторожно стал переливать пенящуюся жидкость в кувшин.
– Ты видел нашего гостя? – спросила Мэгги, стараясь придать своему голосу равнодушный оттенок.
– Мистера Прескота? Конечно. Когда я зашел в хлев, он спал как убитый. Однако он тут же проснулся, принес воды из бака и начал бриться.
– Понятно, – произнесла Мэгги, неестественно внимательно наблюдая за тем, как варится кофе. – Как ты думаешь, когда он собирается уходить?
Наморщив лоб, Ти пожал плечами:
– Ты думаешь, он уйдет, не позавтракав с нами? Я сказал ему, что мы сядем за стол, как только я закончу свой обход.
Сердце Мэгги заколотилось, но она постаралась не подать виду, что слова мальчика ее обеспокоили. Ти проявил к незнакомцу доброту и внимание, и не имеет значения, что это может поставить ее в неловкое положение. Она снисходительно наблюдала за тем, как сын подошел к лавке, на которой стояла миска с маисовым хлебом, накрытая салфеткой, и украдкой вытянул оттуда золотистый квадратный хлебец. Откусив кусок, он налил в кружку молока из кувшина и залпом осушил ее.
– Ти, прежде чем глотать пищу, разжуй ее как следует, – машинально напомнила ему Мэгги.
– Да, ма…
– И не разговаривай с набитым ртом. Мальчик согласно закивал головой.
– Надеюсь, у тебя сегодня достаточно яиц для миссис Кендал? – спросил он. – Вчера она была очень огорчена, что ей досталось одно яйцо вместо трех.
– Знаю, сегодня я положила ей два лишних яйца, а ты не бери с нее денег за них.
– Ма… – мальчик бросил на нее сердитый взгляд.
– Ну, что ты хочешь мне сказать? – скрестив руки на груди, спросила у него Мэгги. – Не забывай, мы должны поступать так, чтобы наши покупатели оставались довольны. Что будет, если миссис Кендал станет болтать направо и налево, что мы не выполняем заказы покупателей?
– Все это так, но ведь она два месяца брала у нас яйца в долг, а денег до сих пор не отдала, – недоумевал мальчик.
– Я помню об этом, дорогой, но сейчас очень тяжелые времена, а миссис Кендал некому помогать, кроме дочери. Я не сомневаюсь, что когда обстановка улучшится, она непременно вернет долг.
Ти задумчиво покачал головой и нежно улыбнулся Мэгги.
– Да… – развел он руками. – Не похоже, что ты когда-нибудь сделаешь нас богатыми.
Мэгги усмехнулась:
– Вот в этом ты прав. – Она обняла сына за плечи и чмокнула его в макушку. – Но разве нам необходимо быть богатыми? Слава Богу, нам удается сводить концы с концами, да еще дядя Гидеон время от времени нам помогает. Так что я скорее откажусь от денег вообще, чем буду выжимать последний цент из тех, у кого дела идут еще хуже, чем у нас.
– Я знаю. – На этот раз Ти не стал уклоняться от материнских ласк. – Я рад, мама, что ты у нас такая.
На лестнице послышались громкие шаги, и в комнату вбежал Уилл. Как только он увидел своего сына, лицо его осветилось радостной улыбкой.
– Ти! Почему ты не разбудил меня? Я думал, ты уже ушел.
– Я собираюсь уходить. Хочешь пойти со мной?
– Конечно. Можно, я повезу тележку?
– Недолго, и то только в том случае, если ты не будешь с ней бегать, как в прошлый раз.
Уилл помрачнел:
