Дженна Питерсен - Скандальная история
Только Джулия говорила о своем младшем брате с приязнью.
И вот этот человек, которого не признавали в его собственной семье, стоит рядом с ней и смотрит на нее, разглядывает ее. Она же не находит в себе сил отвернуться. Совсем не таким она представляла его по описаниям Коула. Собственно, он даже внешне разительно отличался от светловолосых членов семейства. И он… он был необыкновенно хорош собой.
Заметив, в каком она состоянии, Доминик дерзко ухмыльнулся. Тут Кэтрин наконец сделала над собой усилие и отвернулась. Но она по-прежнему чувствовала, что он стоит у нее за спиной. Его присутствие ощущалось, словно жар от пылающего камина, казалось, оно проникало в ее тело.
Собравшись с духом, Кэтрин попыталась вернуть разговор в прежнее русло, однако Юстасия тут же проговорила:
– Кэтрин, попридержи-ка язык! Леди Харборо думает о твоем будущем, и тебе об этом не грех тоже подумать.
– Прошу простить меня, миледи, если мой ответ показался вам излишне резким, – сказала Кэтрин, бросив взгляд на Лариссу (однако леди Харборо ее не слушала; взгляд ее по-прежнему был прикован к лицу младшего сына). – Тем не менее, я повторяю: нет никакой необходимости…
Тут Коул, положив руку ей на локоть, заставил ее замолчать.
– Кэтрин, мы все оказались в очень непростой ситуации. Но до конца еще ничего не ясно. Давай отложим споры на потом, хорошо?
Прикосновение жениха было точно таким же, как всегда, однако ей вдруг показалось, что Коулу явно чего-то не хватало. Особенно если сравнивать Коула с его пылким братом, присутствие которого она до сих пор ощущала. А ведь Доминик к ней даже не прикасался.
– Я просто хотела… – начала Кэтрин, но ее жених покачал головой.
– Может, тебе лучше пойти в свою комнату и отдохнуть? – спросил он. – Новость, должно быть, сильно взволновала тебя.
Она пристально посмотрела на него.
– Взволновала? – Это слово казалось ей в данной ситуации чрезвычайно оскорбительным.
Он кивнул и улыбнулся ласково.
– Совершенно верно. Иди к себе. Немного погодя я зайду к тебе, и мы вместе попробуем найти выход из этого непростого положения. Выхода который был бы приемлемым для всех заинтересованных сторон.
Коул отвернулся, прежде чем она успела хоть что-то ответить, и повернулся к брату. Ласковое выражение, которое она так привыкла видеть в глазах своего жениха, исчезло, и теперь глаза его метали молнии. Таким она Коула никогда раньше не видела. Кэтрин невольно попятилась от него, но он этого даже не заметил.
– Мне необходимо поговорить с моим братом наедине, – заявил Коул. – Уверен, он явился сюда не без причины.
Кэтрин покачала головой. Нет, она не допустит, чтобы ее отодвинули в сторону только из-за того, что Коулу вздумалось выяснять отношения со своим младшим братом. Она хотела, чтобы они вдвоем присели где-нибудь и спокойно обсудили, что же им делать дальше. Хотела, чтобы в этой сложной ситуации к ней отнеслись как к взрослому человеку, а не как к ребенку.
– Но, Коул…
– Позже. – Он сказал это как отрезал.
И тут Кэтрин вдруг повернулась и посмотрела на Доминика Мэллори. Было совершенно очевидно, что он, как и Коул, возбужден и разгневан, но младший брат владел собой гораздо лучше, чем ее жених… ее бывший жених.
Содрогнувшись, Кэтрин отошла от мужчин. Вероятно, у них все было не так просто, и она не понимала, что именно происходило между ними. Не понимала и не хотела понимать, по крайней мере, сейчас. Да, сейчас у нее были совсем другие заботы.
– Полагаю, Коулден прав, – сказала Ларисса, с тревогой глядя на сыновей. Однако она до сих пор не поприветствовала Доминика. Что он мог натворить, чтобы заслужить подобное отношение? – Пойдемте, я провожу вас в ваши комнаты, – добавила Ларисса, взглянув на Уолуортов.
И леди Харборо вежливо выпроводила опекунов Кэтрин из кабинета. В дверях она обернулась:
– Пойдемте же.
Джулия бросила на мать сочувственный взгляд и тоже вышла, сказав:
– Я займусь гостями. Пора подавать кареты. Думаю, в дальнейшем продолжении празднования в честь грядущего бракосочетания особого смысла нет.
Кэтрин смотрела на Коулдена в надежде, что жених подаст ей какой-нибудь знак и вся эта ситуация в конце концов разрешится. Но он проигнорировал ее вопросительный взгляд. Похоже, он вообще ее не замечал – глядя куда-то в сторону, положил ладонь ей на спину и осторожно подтолкнул к двери, где ее ждала Ларисса.
Опешившая от того, что ее выставляют с таким хладнокровием, Кэтрин в дверях обернулась, чтобы попросить жениха подумать получше, но Доминик уже закрывал дверь. И последний момент она опрометчиво взглянула ему в глаза. Стальной блеск этих серых глаз завораживал… и согревал. Ничего подобного она никогда прежде не испытывала.
Затем, к ее величайшему изумлению, он вдруг снова усмехнулся и дерзко подмигнул ей. А потом дверь отворилась прямо перед ее носом.
Кэтрин тихонько вздохнула; ей стоило немалого труда совладать со своими коленями – казалось, они вот-вот подогнутся.
Глава 2
– Налить тебе чего-нибудь? – спросил Коул с натянутой улыбкой.
Доминик отрицательно покачал головой, хотя ему ужасно хотелось выпить, чтобы притупить остроту обуревавших его чувств. По своему горькому опыту он знал: ни в коем случае нельзя давать старшему брату ни малейшего преимущества. Только с ясной головой он сможет противостоять Коулдену и добиться того, ради чего он и явился в родное гнездо. А уж потом он выпьет в свое удовольствие. Пожалуй, даже напьется, если разговор сложится не слишком удачно.
– Нет, благодарю. – Он по-прежнему стоял у двери и смотрел, как брат наливает себе виски.
Со стаканом в руке Коул подошел к письменному столу и, усевшись, поднял на младшего брата карие глаза. Сейчас Коулден очень походил на отца, и Доминику вдруг вспомнилось, как Харрисон Мэллори вызывал его в этот самый кабинет, чтобы отчитать. И чтобы наказать. Взгляд его метнулся к камину, но крепкой розги, которую Харрисон Мэллори всегда держал под рукой, в привычном углу уже не было.
Коул злобно усмехнулся:
– Розгу я убрал. Какой смысл держать ее здесь, если у меня пока нет сыновей?
– Тебя-то он ни разу и пальцем не тронул, – ответил Доминик с большей горячностью, чем намеревался. И сразу выругал себя: нельзя показывать свои чувства, даже гнев.
Коул улыбнулся, явно довольный тем, что сумел поддеть младшего брата, однако, к величайшему удивлению Доминика, он воздержался от дальнейших замечаний на эту тему. Указав на кресло, стоявшее напротив стола, он сказал:
– Сядь.
Доминик хотел было отказаться, но тут же обуздал свои бунтарские настроения. Пусть себе Коул пока упивается ощущением всевластия. Это временное положение вещей.
