Кэтрин Коултер - Сумасбродка
Куинси, решивший про себя, что парочка старух вместе с их оборванным и необученным лакеем не более чем самые обычные настырные попрошайки, брезгливо заметил:
— Они приехали в наемном экипаже, милорд. А от их багажа так и веет прошлым веком.
— Что ж, пожалуй, первое даже и к лучшему — в конюшне все равно некуда было бы поставить еще одну карету. А насчет багажа — с какой стати ему быть новым? Они сами явились из прошлого века. Ну, теперь мне пора.
— Ваша милость отправляется развлекаться?
Грей ухмыльнулся, глядя на то, как Куинси, ростом едва ли превышавший тетю Мод, приготовил его пальто, и ехидно спросил:
— Что я слышу, Куинси, уж не осмелился ли ты задавать вопросы?
Куинси не проронил в ответ ни слова. Подав пальто, он с непроницаемой миной добропорядочного дворецкого отошел на шаг и остановился в почтительном ожидании; однако Грей успел заметить промелькнувшую в его взгляде тень неодобрения.
— Грей, ты непременно, непременно должен попробовать яблочное печенье! Я уже готовила такое раньше, но наш мясник, эта волосатая обезьяна, которая все время твердит, что я слишком изящна, чтобы стоять у плиты, ворчал, будто у печенья слишком сухая корочка. Теперь я положила в тесто побольше масла — на всякий случай, если он все же был прав. А яблоки совсем свежие! Их продавал такой наглый мальчишка — представляешь, он попытался меня поцеловать, и я чуть не оторвала ему ухо! Ну же, попробуй скорее печенье! Я приготовила его специально для тебя!
Грей валялся на кровати совершенно голый, измученный и довольный, в то время как Дженни суетилась перед ним. Она была в тонком розовом пеньюаре, выглядевшем гораздо соблазнительнее, чем то яблочное печенье, которое она совала ему в рот. Великолепные черные волосы Дженни были распущены и свисали до округлой симпатичной попки, а алые губки все еще оставались припухшими от недавних поцелуев. Грей чувствовал, что хочет ее снова, — но это, пожалуй, через пару минут. А теперь ему ничего не нужно, кроме небольшой передышки, чтобы восстановить свою мужскую силу.
Все же в конце концов он сдался и послушно взял печенье. По крайней мере Дженни всегда готова накормить его после того, как вытянет все силы.
— Ты прежде никогда не пекла для меня ничего подобного, — заметил барон, прожевав кусочек хрустящего теста, сочившегося горячим яблочным соком.
— Жареная утка со сладкой мадерой и абрикосовым соусом немного тяжеловата после занятий любовью — разве это не твои слова? Вот я и подумала, что лучше ограничиться одним десертом.
Грей взял еще печенье и откинулся на подушку. Он прикрыл глаза и скрестил руки на груди, ухитряясь при этом следить за тем, чтобы не измазаться сладким соком. Медленно двигая челюстями, барон представлял, как Дженни нетерпеливо переминается с ноги на ногу в ожидании похвалы, и нарочно не торопился открывать глаза, старательно и долго жевал, пока не проглотил все до конца, лишь тогда осторожно глянул на Дженни из-под полуопущенных век. Она действительно готова была взорваться.
Наконец Грей окончательно открыл глаза и заявил:
— Я что-то не уверен, так ли уж это вкусно. Нужно попробовать еще.
Следующее печенье тут же оказалось у него во рту, и он принялся жевать его так же медленно, пока наконец ему не стало ясно, что, если он не скажет чего-нибудь сию же минуту, Дженни запустит в него тарелкой.
Довольно улыбаясь, барон погладил себя по животу и назидательно произнес:
— Дженни, если добавить к яблочному печенью немного девонширского крема, оно сделается просто восхитительным. Нежное тесто, смягченное маслянистым кремом, станет таким же мягким и шелковистым, как твой животик!
— У меня как раз где-то оставался девонширский крем! — восторженно взвизгнула Дженни и опрометью выскочила из спальни, а лорд Грей, лежавший на смятой постели, с наслаждением вздохнул, потянулся и задремал.
Прежде чем он ушел два часа спустя, успев еще раз насладиться прелестями Дженни и чувствуя себя совершенно удовлетворенным, как викарий, нашедший в кружке для пожертвований пару золотых, Грей съел немало яблочного печенья с девонширским кремом. Угощенье действительно было очень вкусным, а Дженни так мило хихикала, слизывая остатки крема с его губ…
— Дашь мне рецепт для миссис Пиллер? — спросил он. — Тогда моих гостей за уши не оторвешь от стола. — Грей вдруг представил, как сообщит чопорной миссис Грэйнджер-Джонс, достойной супруге такого же древнего, как и она сама, генерала колониальных войск, что взял рецепт у своей любовницы, и расхохотался.
На прощание Дженни еще раз поцеловала его в губы и помогла одеться. Она весело напевала, расставаясь с Греем, наверняка замышляя приготовление в этот момент какого-то нового лакомства. Скорее всего, после того как он уйдет, Дженни, даже не потрудившись сменить на что-то более приличное свой пеньюар, направится прямиком на кухню. И не мудрено — на оборудование этой части дома по последнему слову техники Грей потратил гораздо больше денег, нежели на то, чтобы покупать Дженни наряды, украшения и возить ее на прогулки в Воксхолл-гарденс и в оперу.
Особняк Сент-Сайров 7 апреляИнтересно, чем же все-таки все это время занимаются его тетушки? Грей просто терялся в догадках. Со дня прибытия он видел их всего дважды, и оба раза за обеденным столом. При этом Матильда была одета в черное платье образца 1785 года, лишенное украшений и с толстенным корсетом. Ее густые, удивлявшие белоснежной сединой волосы были убраны в узел на макушке.
Что до тетушки Мод, то она щеголяла в самом современном туалете с завышенной талией и многими слоями красновато-коричневого шелка, прикрывавшего впалую грудь.
Каждый раз барону сообщали все новые душераздирающие подробности о пожаре и о потопе, из-за которых дом двух старых леди пришел в весьма плачевное состояние. Он также узнал о том, как злокозненный викарий Мортимер завлек Матильду за ризницу и хотел украсть у нее поцелуй в ту минуту, когда пономарь зазвонил в колокол, а потом попытался похлопать ее пониже спины. В оба вечера по завершении обеда барону так и не удалось спокойно посидеть в гостиной, наслаждаясь бокалом портвейна.
После обеда, как только он проводил тетушек в гостиную, еще прежде чем они успели сесть, Матильда вдруг оборонила: «Пианино», — и затем Мод весь вечер терзала его слух какими-то бесцветными сочинениями Гайдна.
Эта же сцена повторилась и на следующий вечер. Грей машинально гладил Элинор, вальяжно растянувшуюся около его ноги, и думал о том, что неплохо было бы сойтись с этими забавными старухами поближе. Отчего-то они начинали ему нравиться.
