Джэсмин Крейг - Империя сердца
Леди Маргарет тоже сочла, что мистер Питерсхэм вполне может заменить неверного лорда Эдуарда. Во-первых, он был почти так же богат, а во-вторых, его картины уже трижды выставлялись в Королевской академии. Пенелопа и леди Маргарет были абсолютно равнодушны к искусству, искренне полагая, что писать картины — пустая трата времени, когда можно то же самое сделать при помощи фотографической камеры. Однако мистер Питерсхэм обладал в обществе репутацией светоча культуры, а это было очень важно. Леди Маргарет стала приглашать его на все многочисленные празднества, предшествующие бракосочетанию, мысленно прикидывая, сколько времени понадобится молодому человеку, чтобы созреть до предложения. Неплохо было бы, например, сыграть вторую свадьбу к Рождеству…
Пока же нужно было как следует подготовиться к свадьбе падчерицы.
В тот день с утра небо было затянуто тучами, но обошлось без дождя, и леди Маргарет заявила, что это «добрый знак». Мачеха твердо взяла штурвал в свои руки, справедливо полагая, что ей предоставляется великолепный случай блеснуть в глазах общества. Жаль, конечно, что невеста не та, но тут уж ничего не поделаешь.
К десяти часам все главные действующие лица предстоящей церемонии собрались в гостиной, поджидая, когда спустится невеста.
Пенелопа, которой очень шло розовое кружевное платье, напропалую флиртовала с мистером Питерсхэмом, проявлявшим к этому времяпрепровождению куда больше энтузиазма, чем лорд Эдуард. Правда, молодой человек уступал барону в умении сыпать комплиментами, но сегодня утром он сказал, что Пенелопа «сладенькая, как пирожок с вареньем», и это было для мистера Питерсхэма явным прогрессом.
Люси появилась ровно в десять часов, сопровождаемая епископом Сиренчестерским, который взял на себя роль посаженого отца. Сегодня почтенный прелат не выглядел сонным и вообще имел вид весьма довольный.
В дверях Люси на несколько секунд задержалась. В подвенечном платье цвета слоновой кости она казалась чудесным, стройным видением. Кружевная вуаль опускалась на лицо, увитая маленькими живыми розами и веточками плюща, На платье не было ни кружев, ни рюшей, но обшитые жемчугом швы подчеркивали женственность и грациозность фигуры. Смуглая золотистая кожа и пышные волосы, вспыхивавшие искорками в неярком свете пасмурного утра, придавали невесте экзотичный и сказочный вид.
В гостиной воцарилось гробовое молчание, потом Пенелопа воскликнула:
— Боже, Люси, да ты просто красавица!
— Спасибо, Пенелопа, — ответила невеста, невольно улыбнувшись простодушному удивлению сестры.
— Да, милая, ты сегодня очень хороша, хоть платье, на мой взгляд, и простовато, — признала мачеха, поддавшись внезапному приступу честности. — Однако этот цвет тебе идет. Может быть, ты поступила не так уж глупо.
— Лорду Эдуарду ты наверняка понравишься, — вздохнула Пенелопа. — Он любит такой покрой платья.
Люси очень надеялась, что Пенелопа не ошибается. Эдуард должен раз и навсегда забыть о тощей афганской рабыне и видеть перед собой только соблазнительную элегантную леди. Не хватало еще, чтобы его любовь к ней основывалась на жалости.
Невеста села в карету вместе с епископом, Люси была в таком напряжении, что не узнавала знакомых улиц. Кортеж направлялся к популярной среди аристократии церкви святой Маргариты в Вестминстере.
Взяв невесту за ледяную руку, епископ ласково сказал:
— Я знал вашего отца, Люси, и относился к нему с искренним восхищением. Я уверен, что сегодня он счастлив, взирая на вас с небес.
— Молю Бога, милорд, чтобы мой брак не оказался ошибкой.
— Я знаю Эдуарда с детства, дитя мое. В юные годы он был невероятным сорванцом, но без малейших признаков подлости или жестокости, а когда подрос, то стал настоящим мужчиной. Правда, я предпочитаю не интересоваться родом его занятий. Епископы англиканской церкви не могут одобрительно относиться к прихожанам, которые половину своей жизни живут по мусульманским законам.
— Эдуард рассказывал вам о своих поездках в Индию?
— Он говорил лишь, что выполняет какие-то задания своего дяди. Подробностями я не интересовался, опасаясь, что услышу какие-нибудь вещи, которые меня расстроят. Эдуард — человек достаточно одинокий, дорогая. Такую уж он выбрал себе службу. Он не привык откровенничать, но я уверен, что он вас по-настоящему любит. Иначе он не предложил бы вам руку и сердце.
Люси молчала, и епископ, взглянув на нее проницательным взглядом, добавил:
— Он приучил себя ни перед кем не обнажать душу. Рано или поздно он раскроется перед вами, я уверен. Наберитесь терпения. В конце концов, он тоже человек, и потому не сможет противиться магии вашей улыбки.
Люси недоверчиво рассмеялась:
— Хотелось бы вам верить, милорд.
Карета остановилась перед церковью. В этот самый миг из-за тучи выглянуло солнце, окрасив потемневшие от времени стены в живой и теплый цвет. Пока лакеи откидывали подножку, епископ скороговоркой сказал:
— Дитя мое, лорду Эдуарду нужна совершенно особенная жена, и у меня такое ощущение, что вы как нельзя лучше подходите на эту роль. Желаю вам обоим счастливой жизни, полной радости и приключений.
Радость и приключения. Эти слова звучали у Люсинды в ушах, пока она медленно шла к аналою. У ступеней алтаря ждал Эдуард, стройный и элегантный в сером, ладно облегающем фигуру фраке. Церковь была переполнена, но Люси не видела никого, кроме своего суженого. Когда она приблизи-лась к нему, он взял ее за руку и улыбнулся такой сияющей, восхищенной улыбкой, что на глазах у невесты выступили слезы. За последние дни она немного научилась понимать своего жениха, и выражение его лица уже не казалось ей таким непроницаемым. Глаза Эдуарда были темными — но не от любви к таинственности, а от с трудом сдерживаемой страсти. Он произнес брачный обет глубоким, звучным голосом, но Люси заметила, что пальцы, надевшие на нее кольцо, слегка подрагивали. Значит, эта торжественная церемония взволновала его не ме»ьше, чем ее!
Викарий проникновенным голосом сказал:
— Милорд, миледи, теперь вы стали мужем и женой. Поцелуйте друг друга.
— С огромным удовольствием.
Эдуард приподнял ее вуаль, нежно улыбнулся и целомудренно чмокнул Люси в щеку.
— Потом мы повторим это еще раз, и уже по-настоящему, — прошептал он, выпрямляясь.
Лицо невесты залилось краской, но сердце сладостно заныло. Может быть, епископ все-таки прав, и Эдуард действительно ее любит. Боже, как хотелось бы в это верить!
Лорд Эдуард де Бомон и его молодая жена прибыли в поместье Риджхолм, что в графстве Суссекс, послеполуденным поездом. На станции молодоженов поджидали два экипажа и с десяток слуг. В Риджхолм-холле у мраморной колоннады выстроились в ряд еще тридцать слуг, приветствовавших хозяина и хозяйку низкими поклонами.
