Барбара Картленд - Отзывчивое сердце
Издалека Клеона не могла разглядеть их лица, но знала, что они выражают досаду и злость.
– Мы победили! – вскричала она. Из горла вырвался сиплый звук, но в нем слышалось ликование. – Мы выиграли!
– Нет, мы проиграли, – тихо возразил герцог с неожиданной горечью. – Мы всего лишь сумели спастись. Это настоящий провал.
Оттого, что она любила его, ее поразило разочарование, с каким он произнес эти слова. Повернув голову, девушка взглянула на него, словно увидела впервые. Прежде ей слишком мешали ее собственные страхи.
Странно было видеть этого человека не в привычном для него элегантном виде. Лицо посерело от пыли; от усталости под глазами залегли глубокие морщины, волосы словно присыпало пудрой. Элегантный вечерний наряд был заляпан грязью. Белоснежный и накрахмаленный галстук, всегда завязанный тщательнее, чем у прочих щеголей, теперь превратился в изжеванную грязную тряпку.
Она любила его еще сильнее за то, что он так выглядит. Перед ней стоял настоящий мужчина, который умеет действовать; не франт, не испорченный и изнеженный аристократ, а мужчина, который смотрел опасности в лицо и одержал победу благодаря самому себе, собственному мужеству и, нужно было отдать ему должное, – великолепным организаторским способностям. Теперь она понимала, почему герцог и Фредди так опередили их на пути в Париж. Должно быть, во всех постоялых дворах они договаривались о замене лошадей, предвидя, что может случиться нечто подобное.
Это приключение, думала Клеона, она запомнит на всю жизнь. Даже в самых немыслимых своих фантазиях она и представить себе не могла, что ей придется спасать любимого от смерти.
Вновь она услышала голос Бонапарта, холодный и повелительный: «Столкните его в Сену и держите голову под водой».
Так должно было случиться, и она одна предотвратила это убийство. Клеона вновь вспомнила сумасшедшую скачку в Париж на лошади майора Дюана и долгий, долгий путь, который они проделали, спасаясь; теперь было ясно, что им удалось опередить солдат всего лишь на несколько минут.
Яхта уходила от берега все дальше, и гавань Кале уже скрылась за горизонтом.
– Что ж, с этим покончено, – произнес герцог. Очнувшись от воспоминаний, Клеона заметила, какой у него унылый вид. Причина была понятна: как он только что сказал, это была не победа, а поражение. Ведь ему не удалось выполнить то, ради чего все и затевалось.
«Нужно спросить его, что же это такое», – сказала себе Клеона. Чувствовала она себя так, словно голова у нее набита ватой. Не было сил ни думать, ни двигаться, хотелось только спать – этой роскоши она так долго была лишена!
Но тут она ощутила на груди что-то шершавое. Окоченевшая и дрожащая маленькая ручка вынула из декольте изодранного бального платья листок бумаги, взятый в библиотеке Наполеона. От долгого лежания на груди листок измялся и стал теплым. Клеона протянула его герцогу.
– Что это? – спросил он без особого интереса. Голос его по-прежнему звучал глухо и безжизненно, словно после страшного удара, от которого он никак не мог оправиться.
– Мне кажется, это то, что вам нужно, – ответила она. – Список. Вы говорили Фредди, что хотите заполучить его. Перед тем, как отправиться искать вас, я выкрала его у Наполеона из библиотеки.
– Выкрали! – недоверчиво воскликнул герцог. Взяв у Клеоны листок, он развернул его.
Какое-то время он неподвижно стоял, вглядываясь в написанные там фамилии, потом внезапно испустил торжествующий, радостный крик, обнял Клеону и прижал ее к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание.
– Список! – воскликнул он. – Действительно, тот самый список! О Клеона, чудесная, удивительная девушка! Дорогая моя, любимая моя! Ну что я могу сказать?
Клеона слышала его слова, как во сне. Они взволновали девушку, но откликнуться на них не было сил.
– Клеона, милая моя, как тебе это удалось? И это ты сделала для меня, который так грубо обошелся с тобою!
Он обнимал ее прямо на открытой палубе. Если кто-то из матросов и поглядывал на них с любопытством, ему это было безразлично.
– Клеона, – снова и снова повторял он, и вдруг, поглядев ей в лицо, понял, что она его не слышит. Она заснула от изнеможения и усталости, словно ребенок, положив голову ему на плечо.
Подхватив ее на руки, он понес ее вниз в каюту, которую она занимала прежде. Там он опустил ее на постель, стянул с холодных ножек бальные туфельки, снял забрызганный грязью плащ и накрыл одеялами.
Когда он убирал руки, Клеона протестующе забормотала, словно у нее отнимали что-то дорогое и желанное. Она не проснулась, но даже в той темноте, куда она провалилась, почувствовала прикосновение его губ и попыталась пробудиться. Клеона ощутила, как по телу взметнулось пламя; затем сознание покинуло ее, и больше она ничего не помнила.
Глава 12
Клеону разбудило солнце. Сквозь иллюминаторы оно светило ей прямо в глаза. Первые мгновения она просто наслаждалась солнечным теплом, но внезапно вспомнила обо всем, что случилось накануне. Опасность была позади, а долгий и крепкий сон за ночь восстановил ее силы. С чувством радостного волнения Клеона вспомнила руки герцога, обнимавшие ее, и прекрасные, волшебные, безумные слова, которые он успел сказать прежде, чем она заснула в его объятиях.
На мгновение девушка засомневалась, уж не приснилось ли ей все это. Но даже теперь она ощущала на губах прикосновение его губ и отбросила сомнения: это не игра воображения, а реальность. Он любит ее так же, как и она его! Затем на ум Клеоне пришла еще одна мысль, и словно чья-то холодная рука сжала ее сердце. Она поняла: это конец!
Она быстро вскочила с постели, но едва ступила на голый дощатый пол, как почувствовала, что ее не держат ноги. Однако пол не качался и не было слышно шума на корабле – должно быть, они прибыли в порт.
Клеона подошла к иллюминатору и убедилась, что так оно и есть. Яхта стояла у причала в Дувре… Клеоне стало легче на душе: наконец-то они свободны от преследований Бонапарта. Отходя от иллюминатора, она случайно взглянула в зеркало и ахнула: на ней не было плаща, он лежал на одном из стульев, а значит, герцог видел ее перепачканное грязью лицо, покрытые пылью волосы и разодранные остатки того, что прежде было дорогим и прелестным вечерним платьем… Мысль об этом привела ее в ужас.
Она нетерпеливо позвонила в колокольчик, вызывая юнгу. Через несколько секунд он уже стучался в дверь.
– Входи, Джим, – откликнулась Клеона, припомнив розовощекого деревенского парнишку, прислуживавшего им, когда они плыли во Францию. Как она выяснила тогда, мальчик был из деревни, находящейся в поместье герцога Линкского.
