Жаклин Мартен - Поцелуй меня, Катриона
Губы молодой женщины скривились в презрительной усмешке, и она бросила на мужа вызывающий взгляд.
– Ты также начнешь заниматься музыкой, – спокойно сообщил Питер. – Мне сказали, что самый лучший педагог по вокалу – синьор Бернарди. Он будет приходить к нам три раза в неделю, днем. В эти же дни, только по утрам, ты будешь заниматься с леди Хэррингтон, разумеется, если это тебя устраивает.
– А если не устраивает? – с возмущением в голосе спросила Катриона. – Можно подумать, у меня есть выбор!
Питер улыбнулся кончиками губ, а Катриона внезапно рассмеялась.
– Ах ты, каналья! Я должна либо согласиться на все, либо не иметь ничего. Ну, что ж, будь по-твоему. Когда мы едем в Эссекс?
– Утром, если ты вовремя будешь готова, – ответил озадаченный муж, который никак не рассчитывал на такую быструю капитуляцию.
– Разумеется, я буду готова. – Перед тем, как выйти из комнаты, она повернулась к нему и ответила на его немой вопрос: – Я согласилась только потому, что мне самой это нужно, а вовсе не потому, что так распорядился ты.
Питер рассмеялся и покачал головой, глядя вслед сбегавшей по лестнице жене. С каждым днем ему было все труднее сердиться на нее. Несмотря на то, что трудно было найти людей более разных, Катриона наполняла его ночи неземным блаженством, а дни – весельем.
Чтобы сохранить хоть какую-то дистанцию, лорд неоднократно напоминал себе о коварстве Катрионы в тот памятный день в Риме, когда он, случайно обернувшись, заметил, что жена спрятала документы под подушечку на стуле.
В первые часы после увиденного Питер еще тешил себя надеждой, что она задумала какую-то невинную шутку. Однако все рухнуло, когда он нанял карету и проследил за ней: Катриона направилась в корабельную контору. После ее отъезда оттуда, лорд без труда узнал у служащего о цели ее приезда.
Никогда не забудет он чувства пустоты и отчаяния, когда в руки ему попался конверт с кольцами, адресованный лорду Фитэйну. Затем он наткнулся в корзине на разорванный лист, а когда развернул его, то прочел роковые слова: «Покидаю тебя навсегда».
В последнее время ему приходилось напоминать себе об этом горестном эпизоде по нескольку раз в день, чтобы не поддаться слабости и не простить окончательно коварную беглянку.
– Расскажи мне о Фитэйн-Парке, – попросила Катриона мужа, когда на следующее утро их карета катила по лондонской мостовой.
– Через несколько часов ты все увидишь сама. Старинный дом, который был построен во времена Тюдоров, сгорел и был восстановлен во время правления короля Георга I. К нему было сделано множество пристроек. Сейчас это большое и красивое здание. Думаю, что мое имение больше, чем весь Фридженти. Я люблю его и одновременно ненавижу, – задумчиво произнес он.
– Ненавидишь? – отозвалась эхом удивленная Катриона. – Почему ты ненавидишь свой великолепный дом?
– А ты почему любишь и в то же время ненавидишь свой родной Фридженти?
– Ах, да! Ведь ты там пережил множество радостных и скорбных моментов.
– Да, графский титул не может оградить человека от превратностей судьбы.
Катриона внимательно посмотрела на мужа, понимая, что, высказав такое весьма банальное и неоригинальное суждение, Питер просто хотел уйти от дальнейших расспросов.
По прибытии в Фитэйн-Парк, они увидели выстроившуюся в ряд прислугу, готовую приветствовать хозяев. Питер не был сторонником соблюдения формальностей и, выйдя из кареты, дружески пожал руку дворецкому Томпкинсу, а затем обнял экономку, миссис Трэдвел, которую он ласково называл Тэдди.
Узнав, что ей нужно будет что-либо сказать слугам, Катриона, переполошившись, с трудом выдавила: «Я рада, что приехала сюда, и хочу познакомиться с вами поближе».
Затем муж повел ее осматривать окрестности фамильного замка. По возвращении Катриона выразила желание взглянуть на портреты родителей Питера, поэтому супруги сразу же отправились в библиотеку.
– Ты очень похож на него! – воскликнула молодая женщина, глядя на портрет покойного графа. – Те же светлые волосы, голубые глаза и орлиный нос. Только губы у тебя чуть полнее, да подбородок более упрямый.
Про себя она отметила, что ее муж был гораздо красивее своего покойного родителя, но вслух об этом она сообщать не собиралась и стала внимательно вглядываться в портрет графини.
Катриона увидела красивое молодое лицо с карими глазами и ямочкой на подбородке, обрамленное ореолом кудрявых светло-каштановых волос.
– Твоя мать была очень хороша собой, – сказала она вслух.
«И немного скучновата», – подумала она про себя.
– А как они погибли?
– Несчастный случай. Их карета перевернулась – мне тогда было четыре года.
– Наверное, ты чувствовал себя очень одиноким, без сестер и братьев.
– Граф Фитэйн даже в возрасте четырех лет не имел права чувствовать себя одиноким, – насмешливо сказал Питер.
Катриона поняла, что он не принял ее сочувствия.
– Здесь есть еще чьи-нибудь портреты? – холодно спросила она.
– Множество. И среди них мой любимый. Пойдем наверх, и я тебе его покажу.
Молодая женщина последовала за мужем в картинную галерею, которая была гораздо больше той, что находилась в их доме на Уимпол Стрит.
– Это моя бабушка, – сказал Питер, останавливаясь перед женским портретом в полный рост, помещенным в резную золоченую раму. – Она была дочерью набоба.
– Кого?
– Дочерью набоба. Ты разве не слышала раньше этого слова? Набоб – это очень богатый и могущественный человек, как правило, европеец, наживший себе состояние в Индии или другой восточной стране. У англичан было принято посылать младших сыновей на Восток, чтобы они могли сами обеспечить себе будущее, не являясь обузой для семьи. Обычно их посылали в колонии или даже в армию или флот.
– Как это жестоко!
– Жестоко. Мой прадед, ставший впоследствии набобом, был выслан в Австралию как преступник. Когда он вышел на свободу, то сколотил небольшой капитал. Никто не знает, как он попал в Индию и как нажил там огромное состояние. Когда он вернулся в Англию в сопровождении красавицы-дочери, деньги затмили его темное прошлое и непонятное происхождение. Ему удалось выдать дочь за пятого графа Фитэйна, моего деда, который, следуя примеру своих предков, разорился дотла, проявляя неумеренную любовь к азартным играм, пьянству и дорогим шлюхам. Естественно, что после свадьбы он держал свою незнатную жену в Фитэйн-Парке, а сам, проматывая ее деньги, вел привычный образ жизни в Лондоне.
Катриона внимательно стала изучать портрет дочери набоба.
– На портрете она выглядит счастливой и очень энергичной.
– Она оставалась энергичной до конца своих дней.
