Кэтрин Смит - В ночи
– Ты возвращался на бал вот в этом костюме? – Она кивнула на старую куртку. Господи, она даже могла видеть волосы на его груди!
Он оглядел себя.
– Нет.
Это была чудовищно неловкая ситуация! Он как будто не понимал, что нужно делать дальше. Неужели он пришел, потому что подумал, что обидел ее? Тогда почему он так одет? Чтобы было удобнее лезть по решеткам в ее комнату? Если бы она не вгляделась лучше, его можно было бы принять за вора, о котором он предупреждал ее.
Зачем ломать голову, почему он здесь? Он же сказал, что хотел видеть ее, и она должна поверить ему. Возможно, сама судьба дает ей возможность решить, можно ли доверить ему тайну своего замужества и рискнуть всем или предложить убраться вон.
Что так подействовало на нее: вино, ночь или то, что она полностью отключилась от своих ощущений, – Мойра не понимала, но она внезапно почувствовала мощный прилив решимости. И желания. Убрав руки от груди, она оперлась ими о края ванны, а затем поднялась во весь рост, горячая вода ручьями текла с ее остывающего тела.
– Не передашь ли мне вон то полотенце?
Уинтроп не мог оторвать от нее глаз, широко открыв рот. Стыд говорил, что нужно прикрыться, а гордость – выпрямиться и оставаться такой, какая она есть. Ну и что, что ее тело наверняка не было совершенным, зато оно ее. И до этой ночи она еще ни разу не разрешала ни одному мужчине взглянуть на него. Сейчас она предлагала Уинтропу то, чего не позволяла никому до него. Считает ли он ее наградой для себя или нет – не имеет значения, сама она будет думать о себе как о призе. И не меньше.
Бесшумно ступая по ковру, он приблизился к ней. Огонь трещал в камине, а в ушах эхом отдавалось биение ее сердца. Она затаила дыхание. Он остановился перед ней, и только доходившие ей до колен края ванны разделяли их.
– А полотенце? – хрипло прошептала она.
Он охватил ее взглядом, от которого согрелось озябшее тело и сжались соски. Тепло разлилось и мощно запульсировало в глубине между ног. Темно-синие глаза неотрывно глядели на нее.
– Я буду тебе вместо полотенца.
Сотрясаемая дрожью, она смотрела, как он освобождается от куртки, сбросив ее на пол позади себя. Туда же полетели перчатки. Протянув, к ней руки, он кончиками пальцев коснулся ее шеи, словно она была драгоценность немыслимой стоимости, провел линию до подбородка и накрыл пальцами её губы. Его руки были сухими и теплыми, когда он сомкнул их на ее затылке, легко поглаживая ей щеки большими пальцами. Взгляд блуждал по ее лицу.
– Ты так прекрасна, не могу поверить, что ты есть. – Мойра разжала губы, чтобы ответить, но не успела, он наклонился к ней.
Его жаркий рот, казалось, запечатлевает на ней знак принадлежности только ему на веки вечные. Голова пошла кругом от полноты ощущений. Опершись руками на его плечи, она вцепилась в свитер, чтобы не упасть. Своим языком он проник в ее рот, касаясь и лаская ее собственный, пока оба они не наполнились вкусом вина.
Одну за другой он стал вытаскивать заколки из ее волос. Они тихонько звякали, падая в ванну. Потом волосы получили полную свободу и, рассыпавшись, целиком покрыли плечи. Его пальцы погрузились в тяжелые пряди, массируя кожу и оттягивая на себя головную боль. Мойра застонала, откинув голову в его уверенных руках.
Пальцы, оставив волосы, соскользнули по спине к талии. Ее ноги тут же очутились в воздухе, перенеслись через край ванны, и она оказалась стоящей на ковре. Он прижал ее к себе. Шерсть его свитера мягко колола груди и живот. Соски приподнялись от этих касаний, стало трудно дышать, а он не отпускал ее губы, продлевая поцелуй.
Мойра всем своим телом, каждой частичкой прижалась к нему, пока он нес ее к постели. Осторожно Уинтроп положил ее поверх стеганого покрывала. Матрац прогнулся, когда он опустился рядом. Его лицо было серьезным, взгляд темным и полным желания, когда он глядел вниз на нее.
– Уверена, это именно то, что ты хочешь?
Сердце Мойры сжалось от нежности в его голосе. Она провела рукой вниз по его груди и вытащила свитер из брюк. Ее пальцы скользнули внутрь, с жадностью ощущая тепло его атласной кожи.
– Ты – это то, чего я хочу.
Он снова начал целовать ее, нежно и благоговейно. Касания его языка словно поддразнивали, обещая съесть ее целиком и отказываясь выполнить обещание. Кончики пальцев стали тверже, когда они добрались до сосков. Ее грудь напряглась и затвердела от таких прикосновений, желая их еще и еще. Пальцы сжали сосок, и Мойра застонала, не отрываясь от его губ, готовая зарыдать от боли и наслаждения. Если любовь всегда дает такое чувство восторга, она умрет от счастья.
Он продолжал осыпать ее поцелуями, сначала подбородок, потом шею, затем спустился еще ниже – к груди. И с каждым его прикосновением в ней росло предвкушение чего-то грандиозного. Наконец его жаркий влажный рот сомкнулся вокруг соска, заменив собой пальцы. Мойра вскрикнула, выгнувшись к нему всем телом.
Рука Уинтропа скользнула еще ниже по ее животу, к изнывающей от боли плоти между бедер. Она вздрогнула, когда его пальцы раздвинули там завитки волос и нащупали расщелину. Еще крепче стиснув его плечи, она не стала останавливать его. Они были немыслимы, эти потрясающие ощущения, которые он будил в ней. Ничего подобного ей еще не приходилось пережить, даже той ночью в ее гостиной.
Один из его пальцев, проникая внутрь, инстинктивно нашел ту точку, дотрагиваясь и нажимая на которую можно было заставить ее содрогаться, задыхаясь. Волны наслаждения смыкались в один пульсирующий узел боли, которая требовала выхода, даже если для этого необходимо пройти через мучительные испытания.
Мойра с силой потянула вверх его свитер, гладя обнаженное разгоряченное тело. Ее руки ощутили атлас кожи, жесткие завитки волос, когда пальцами она провела по его груди. Крошечные соски затвердели от ее прикосновений, а когда она опустила руку к поясу на его брюках, его живот затрепетал.
Зубами он легонько стиснул ее грудь. Мойра исторгла крик. Оторвавшись от нее, он, не отводя взгляда, смотрел на лежащее перед ним тело, продолжая безжалостно погружать пальцы во влажную плоть между ее бедер.
– Хочешь, я разденусь? – Его голос был низким и сладостно горьким.
Мойра кивнула, не в силах ответить. Ее притягивало его обнаженное тело. Она хотела ощутить на себе каждый дюйм его упругой кожи.
Уинтроп поднялся на коленях, дерзко глядя на нее, захватил двумя руками край свитера и снял его. Восхищенно и жадно Мойра разглядывала его гладкий живот и мускулистую грудь. Он освободился от черного свитера, сбросив его на пол позади себя.
Его золотистое тело было прекрасно от массивных плеч до нежной впадины пупка. Оно не было чересчур мускулистым, но с хорошо проработанными руками и грудью, словно над ними потрудился незаурядный скульптор.
