Филиппа Карр - Изменница
— Как долго вы намерены оставаться здесь, госпожа Рэнсом?
— Не знаю. Мой муж неважно себя чувствует, и мы недавно поменяли управляющего. Кроме того, моя маленькая дочь…
— Конечно, конечно. Я понимаю, у вас масса обязанностей. Я буду информировать вас о состоянии здоровья лорда Эверсли. Он может находиться в таком состоянии очень долго.
— Я понимаю, кроме того, я вижу, что мало чем могу помочь.
— О, я уверена, что вашему дядюшке доставит удовольствие увидеть вас, — сказала Джесси, улыбаясь мне.
— Конечно, если он узнает вас, — сказал доктор Кэйбл.
— Вы думаете, он может и не узнать меня? Доктор опять развел руками:
— Ну, мы ведь знаем, каково его состояние, не так ли, госпожа Стирлинг? Я думаю, бывают помрачения, когда он не узнает даже вас?
— Это правда, — ответила Джесси. — А я, глупая, иногда даже обижаюсь на это.
Доктор Кэйбл склонил голову к плечу и вопросительно посмотрел на меня. Он зачастую выражал свое отношение жестикуляцией, и, хотя я была поглощена мыслями о здоровье дяди, я все же заметила это. Доктор Кэйбл излучал комфорт и покой. Он сказал, что снова зайдет к дяде. Было уже темно, и он захватил подсвечник, чтобы освещать ступеньки лестницы.
— Он заставляет нас придерживаться определенного распорядка, — сказала Джесси, когда доктор вышел. — Временами начинает казаться, что он — владелец имения. Но я закрываю на это глаза, так как понимаю, что он делает это во благо лорда Эверсли.
Доктор Кэйбл спустился и кивнул мне.
— Пойдемте, — сказал он.
Я последовала за ним по лестнице, Джесси шла следом. Перед дверью дядиной комнаты доктор Кэйбл повернулся ко мне:
— Вам не стоит оставаться там, я дам вам знак, когда увижу, что больному лучше остаться одному. Тогда вам нужно будет потихоньку выйти.
Он тихо открыл дверь, и мы на цыпочках вошли. На полке камина горели два канделябра, занавеси вокруг большой кровати были наполовину задернуты, заслоняя свет. Доктор Кэйбл мягко отдернул одну из занавесок и кивнул мне. Я подошла к кровати. Дядя Карл лежал с закрытыми глазами, на нем был ночной колпак, надвинутый на лоб. Кожа его была пергаментного цвета, сухой и морщинистой. Хотя меня и предупреждали, я была потрясена. Я вспомнила, как он выглядел раньше, особенно его живые карие глаза.
Рука его лежала поверх покрывала, и я узнала тяжелое с печаткой кольцо, которое он всегда носил.
— Возьмите его за руку, — прошептал доктор Кэйбл. Я взяла руку и почувствовала легкое пожатие.
— Дядя, — прошептала я. Его губы шевельнулись, и раздался шепот, мне показалось, что он произнес:
«Карлотта».
— Он пытается говорить с вами, — сказал доктор Кэйбл.
— Он принимает меня за прабабушку, с ним такое случалось.
— Скажите, что вы пришли повидать его, что вспоминали о нем.
— Дядя Карл, — сказала я, — я приехала повидать вас. Надеюсь, пока я здесь, мы сможем поговорить.
Я подняла его руку и поцеловала ее. Я заметила коричневое пятно у большого пальца, однажды он обратил мое внимание на него и назвал его цветком смерти: «Когда у стариков появляются такие пятна, — говорил он, — это значит, что их молодость прошла».
Чувства захлестнули меня. Доктор Кэйбл слегка тронул мою руку и многозначительно кивнул. Он имел в виду, что я должна уйти.
Я повернулась и вышла из комнаты. За дверью доктор Кэйбл поднял свечу так, чтобы свет упал на мое лицо.
— У него был удар, — прошептал он, — я говорил вам, что нужно быть готовой к худшему. Джесси похлопала меня по руке:
— Надеюсь, завтра ему будет лучше, — успокаивающе сказала она. — А что вы думаете об этом, доктор?
— Может быть. Ему сказали, что вы здесь. Завтра он может вспомнить об этом. Мне кажется, ему приятно видеть вас, ваше присутствие благотворно влияет на него.
— Он сжал мою руку, — сказала я.
— И он пытался говорить. Это — хороший признак, в самом деле, даже если он ошибочно принял вас за другую. Он мысленно возвращался в прошлое, это хорошо, очень хорошо.
— Я рада, что увидела его, — ответила я, — пойду к себе отдохну, я очень устала.
— Конечно, — сказала Джесси. — Я провожу вас, чтобы посмотреть, как вы устроились.
В разных местах дома были расставлены свечи на случай, если они понадобятся. Слуги расставляли их за час до сумерек и убирали по утрам. Мы нашли две свечи на сундуке в коридоре, и, пожелав спокойной ночи доктору Кэйблу, мы с Джесси прошли в мою комнату.
Джесси зажгла четыре свечи, поставленные в моей комнате, и оглядела ее.
— Выспитесь хорошенько, — сказала она. — Вы ведь изрядно устали за день, не говоря уже об утомительном путешествии. А что вы думаете о дяде? Ожидали ли вы увидеть его в таком состоянии?
— Вы ведь предупредили меня, — ответила я.
— Когда я вспоминаю о том, каким он был, и каким он стал теперь… Это трагедия. — Джесси заморгала, стараясь скрыть слезы, и я подумала: «Как же ей нелегко! Если бы он умер, ее комфорту пришел бы конец».
— Может, вы желаете что-нибудь? — спросила Джесси.
— Спасибо.
Она пожелала мне спокойной ночи и вышла. Я взглянула на дверь и увидела в ней ключ. Я распаковала некоторые из вещей. Комната, казалось, была полна жуткими, даже угрожающими, тенями. Мне живо вспомнился первый приезд сюда, ночь, проведенная здесь с Жераром…
Я заперла дверь, разделась и попыталась заснуть, но мне это не удалось. Слишком много образов прошлого теснились рядом, волновалась душа, и я не могла отогнать мысль о том, что неподалеку лежит бедный старик, о произнесенном им имени Карлотта.
Когда я проснулась, солнце было уже высоко. Почти сразу же вошла горничная с горячей водой. Она сказала:
— Миссис Стирлинг велела дать вам выспаться. Она считает, что вы очень устали прошлым днем.
— Который час?
— Восемь часов.
Обычно я вставала в семь. Я оделась и спустилась по лестнице. В холле Джесси беседовала с доктором Кэйблом.
— Как самочувствие лорда Эверсли? — тихо спросила я.
— Оставляет желать лучшего, — ответил доктор. — Думаю, он был слишком взволнован вашим приездом.
— Мне очень жаль…
— Вы не должны извиняться. Он обрадовался, но всякое волнение вредно для него. Проявим осторожность, не будем беспокоить его сегодня. Теперь он спит. Я дал ему успокоительное.
— Я, наверное, даже не стану убирать в его комнате, — сказала Джесси, обращаясь ко мне, — ведь я прибираю там сама: не хочу, чтобы кто-то другой тревожил его.
— Не нужно этого делать сегодня, — сказал доктор.
— Может быть, позавтракаем вместе? — предложила мне Джесси, и я последовала за ней в зимнюю гостиную. Там нас ждали овсяный хлеб, пиво и холодный бекон.
