Элизабет Лоуэлл - Заколдованная
— Этот невежа сказал только, что ему надо поговорить с тобой с глазу на глаз и в такой тайне, какой не бывает и на исповеди.
Эрик откинулся на спинку своего дубового кресла, взял в руки серебряный кинжал и стал концами пальцев поглаживать плавные рунические строки, начертанные на лезвии.
— Очень странно, — сказал Эрик. Альфред прочистил горло.
Своим крючковатым клювом сокол следовал за каждым движением пальцев Эрика, словно ожидая, что вот-вот начнется кровавая охота.
— Пусть войдет.
— Слушаюсь, лорд.
Поворачиваясь, чтобы выйти, Альфред с опаской посмотрел на птицу. Бывало, что она налетала на людей, а не на пернатую добычу и не терпела привязи, на какую обычно сажали соколов, пока держали их в доме на жердочке.
Тихим свистом Эрик успокоил хищную птицу. Она распустила крылья, потом аккуратно сложила их по бокам и снова стала немигающим взглядом следить за тем, как пальцы Эрика ласкают блестящее лезвие кинжала.
Прибытию пилигрима в большой зал Каменного Кольца предшествовал вполне различимый запах. Это был смешанный запах алчности, страха, рвения и тела, которое не знало ласки воды с самых крестин.
— Где ты это нашел? Может, в курятнике? — лениво спросил Альфреда Эрик. — Или же оно было погребено под кучей дохлой рыбы?
Альфред ухмыльнулся.
— Нет, лорд. Оно само ко мне подошло, по своей воле.
— Что ж, — пробормотал Эрик, — не всем дано, как это умеют Наделенные, ценить удовольствие, доставляемое теплой водой.
Пилигрим неловко переступал с ноги на ногу. Его одежда, хотя и сшитая из дорогой ткани, сидела на нем плохо, как если бы была скроена для другого человека. Или нескольких человек. Его волосы были бы цвета соломы, будь они чистыми. Он окинул большой зал быстрым, бегающим взглядом бесцветных глаз, как будто опасался, что кто-нибудь заметит, что он смотрит на золотую и серебряную посуду, по обыкновению расставленную на полках поблизости от того места на возвышении, где сидел хозяин замка.
Эрик поймал направление взгляда пилигрима. Губы лорда искривились в усмешке. И усмешка не была приятной.
Когда пилигрим увидел выражение лица лорда, то резкий запах страха вытеснил все остальные запахи. Собаки зашевелились и тихонько зарычали. Самая крупная поднялась на ноги, потянулась и широко зевнула, показав испуганному гостю пасть, в которой остро блестели зубы.
— Стэгкиллер[5], — приказал Эрик, — перестань его пугать.
Челюсти пса захлопнулись. Он поскреб душистый тростник длинными, сильными когтями, покрутился три раза на одном месте и улегся.
— Великий лорд, — начал пилигрим, делая шаг к Эрику.
Все собаки разом вскочили одним плавным движением.
— Ближе не подходи, — спокойно сказал Эрик. — Собаки чуют на тебе блох. А они их терпеть не могут.
Альфред закашлялся, но остановился под жестким взглядом Эрика.
— Говори, — велел Эрик пилигриму.
— Я слышал, будто назначена награда тому, кто знает о Шотландском Молоте, — сказал тот.
Эрик кивнул.
Пилигрим бросил быстрый взгляд на Альфреда.
— Ты можешь удалиться, — отпустил Эрик своего рыцаря.
Альфред уже готов был возразить, но уловил легкое движение кинжала в руках хозяина.
— Слушаюсь, лорд.
Когда топот сапог Альфреда замер за дверями большого зала, Эрик обратил на пилигрима свой взгляд, до ужаса похожий на взгляд сокола.
— Говори быстро и по делу, пилигрим.
— Я был в лесу и услыхал крик, — торопливо заговорил тот, — и бросился посмотреть, что там такое, и…
— В лесу? — перебил его Эрик. — Где именно?
— Вон там, в нескольких часах ходу.
Эрик проследил за направлением грязного пальца.
— Возле Каменного Кольца? — спросил Эрик. Пилигрим испуганно перекрестился и чуть не сплюнул на пол, но передумал.
— Да, — пробормотал он.
— Что ты делал на моих землях? В лесу. Может, тебе оленины захотелось?
Запах страха усилился и заставил собак встрепенуться.
— Я пилигрим, лорд, а не браконьер!
— А, так ты, значит, странствуешь во имя Господа, — мягко сказал Эрик.
— Да! — с явным облегчением подтвердил гость. — Я самый почтительный сын.
— Прекрасно. Мне всегда приятнее видеть в своих владениях почтительных пилигримов, чем браконьеров или разбойников.
Пока Эрик говорил, сокол поднял голову и следил за пилигримом немигающими хищными глазами.
— Продолжай, — приказал Эрик. — Ты был в лесу, услыхал крик и бросился посмотреть, что происходит?
— Ну да.
— И что же там происходило?
— Какие-то головорезы напали на мужчину и девушку. Они уже проверяли, крепко ли держатся на ней чулки, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
Рыжеватые брови поднялись.
— Понимаю.
— Бандиты увидели, как блестят на девушке янтарные камни, и… Кровавые раны Господни!
Резкий крик сокола положил конец словам пилигрима и поднял на ноги собак.
— Эта девушка, — сказал Эрик тихим и ласковым голосом, не отводя взгляда от грязного гостя. — Ее ранили?
— Нет, лорд, — поспешил уверить гость хозяина. — Как раз это я и пытаюсь сказать тебе.
— Кто-нибудь из разбойников хватал ее руками? — Дотрагивался до нее?
— Ну… я не… — Пилигрим сглотнул. — Ее стащили с лошади и немного поколотили за то, что она пырнула кинжалом того разбойника, который хотел забрать ее камушки, вот и все.
Эрик на миг закрыл глаза, боясь, как бы этот фальшивый пилигрим не увидел их выражение и не сбежал прежде, чем кончит свой рассказ.
— Ее стащили с лошади, — сказал Эрик с большой нежностью в голосе. — А потом?
— Мужчину стащили вместе с ней, но он упал на ноги и стал крутить молот.
Губы Эрика сложились в холодную улыбку.
— Да ослепит меня Господь, но он творил волшебство с тем молотом, — продолжал фальшивый пилигрим. — Очень скора я увидал, что мне… то есть, разбойникам… с ним не тягаться, даром что их было десятеро, а он один.
Улыбка Эрика стала шире, но не потеплела.
— Потом девушка стала проклинать их по-язычески, и я понял, что разбойникам попалась та янтарная колдунья, о которой я слыхал и которая живет где-то здесь, недалеко от замка.
Эрик лишь кивнул в ответ.
Разбойник с облегчением перевел дух: похоже, лорд не собирался задавать ему больше никаких неприятных вопросов.
— Парочка головорезов зашла ему со спины, чтобы не попасть под молот, — затараторил фальшивый пилигрим. — Они уже почти подобрались к нему, но тут колдунья завопила, и тот воин как подпрыгнет, как повернется в воздухе — и очутился на земле лицом туда, куда прежде был спиной, а молот продолжал все так же жужжать без единой заминки, и все это случилось быстрее, чем я успел мигнуть дважды. Эрик молча ждал.
