Джейн Ходж - Сбежавшая невеста
Обе дамы поняли намек (если это можно назвать намеком) и направились к своим экипажам, взаимно недовольные друг другом. Дома леди Бересфорд послала за Памелой, беспощадно ругала ее в течение получаса и наконец смирилась с неизбежным: если Памела настолько глупа, что упустила шансы и влюбилась в Чарльза Лаверстока, – прекрасно, его-то она и получит, раз не годится ни для чего другого. Что же касается леди Лаверсток, то та оправилась еще быстрее. В карете она вспомнила, что у Мэйнверинга дурной характер, на Брутон-стрит ей пришло в голову, что он, наверное, урезал бы ее расходы, а в парке увидела своего старого кавалера, о существовании которого совсем забыла. К тому времени, когда она добралась до дому, в ней уже вспыхнула новая любовь, а вместе с нею и новая надежда.
XV
Приехав в Холборн, Дженнифер была приятно удивлена размерами и внешним видом дома тетушки Фостер; ей понравилась и сама тетушка, встретившая ее так тепло и доброжелательно, будто Дженнифер приходилась ей настоящей племянницей.
– Дорогая мисс Перчис, – сказала тетушка Фостер, взяв Дженнифер за руку, – ваш приезд – такая неожиданная радость! Бедняжка Лиззи будет страшно рада видеть вас: я не могу даже описать, в каком ужасном она состоянии. Она такая чудесная девочка, и ее очень мучает то, что пришлось пойти против отца. Не могу себе представить, как могла ее мать допустить, чтобы девочка попала в такое ужасное положение. Но Марии всегда недоставало соображения, да и брата моего она боится так, что ничего не может ему возразить. Но пройдемте наверх, мисс Перчис; знаю, что моей бедной овечке не терпится поговорить с вами. И, сказать по правде, чем быстрее все между вами уладится, тем легче у меня будет на душе, потому что я совсем не в состоянии выдержать скандал, который может закатить мой братец Гернинг. Ты же, Эдмунд, скорее отправляйся за этим специальным разрешением, о котором ты говорил. Хоть я и не могу одобрить такой ход дела, не вижу иного выхода, потому что без этого я не смею укрывать у себя Лиззи дольше, чем до завтра.
Пока она говорила все это, они поднялись на площадку второго этажа, и, извинившись за крутизну ступеней и отворив дверь, тетушка продолжила:
– Сомневаюсь, Эдмунд, что Лиззи будет рада тебе, а вот приход мисс Перчис ее, конечно, взбодрит. Она, бедняжка, ждет, что вся ее семья отвернется от нее, и проплакала все утро. Господи, что же я все болтаю и болтаю. Входите, поцелуйте мою девочку и скажите, что вы ее простили. А то она прямо места себе не находит, оттого что решилась выдавать себя за вас, и я с нею ничего не могла поделать. Ну, Лиззи, посмотри, кто к нам пришел!
Элизабет, лежавшая свернувшись калачиком на диване, вскочила и подбежала к Дженнифер:
– Дженни, неужто это ты, и ты прощаешь меня? Слушай, я никогда не хотела причинить тебе вред, а с тех пор чувствую себя такой ужасной, не могу даже вспоминать об этом. Я думала, что сойду с ума от радости, когда Эдмунд пришел вчера и сказал, что встретил тебя, рассказал тебе все и ты не рассердилась. Дженни, я бы прекрасно поняла тебя, если бы ты после всего этого не пожелала и словом со мной перемолвиться, но я бы не вынесла этого, я бы умерла с горя.
Дженнифер, поцеловав ее, успокаивающе похлопала по спине, как хлопают икающего ребенка.
– Ну-ну, Лиззи, не начинай снова плакать: я могу простить все на свете, кроме плача, а у тебя глаза и так уже красные. Кроме того, мне нечего прощать, ведь получается, что я – твоя должница. Видишь ли, согласившись подыграть отцу, когда он решил выдать тебя замуж вместо меня, ты дала мне власть над дядей. Теперь мне стоит только пригрозить, что открою его махинации, и у него не будет иного выхода, как сделать все, что я потребую. Я, наконец, стану себе хозяйкой, а ты выйдешь замуж за Эдмунда (если ты этого действительно хочешь), когда подойдет время, и у тебя будет настоящая свадьба и все, что пожелаешь.
Заплаканные глаза Элизабет засияли.
– Ох, Дженни, ты просто замечательная! Я поняла, что все наши беды миновали, как только Эдмунд тебя нашел. Неужели у меня будет свадебное платье, и оглашение, и медовый месяц – все как у всех? Конечно, я ужасно люблю Эдмунда, но, Дженни, девушка выходит замуж только раз в жизни, и сделать это в спешке, без должного оглашения, без свадебных подарков, в какой-нибудь дыре в углу городской церквушки… Я-то всегда мечтала, что венчание будет в Дентон-Чейпл, с подружками, розами на окнах, мама будет плакать… Ох, Дженни, неужто у меня все будет так, как я задумала?
Дженнифер похлопала Лиззи по руке и бросила взгляд на Эдмунда: как он воспринимает детские штучки своей будущей невесты? Но тот глядел на нее с обожанием; они станут прекрасной парой.
– Да, – сказала Дженнифер, – если ты перестанешь плакать, соберешься и сделаешь все в точности, как я прошу, у тебя все будет, как ты задумала, если даже мне самой придется вести тебя к алтарю. Но уверена, к тому времени, как мы с твоим отцом уладим наши дела, он уже будет в состоянии мыслить разумно. Послушай-ка! Это, наверно, уже он.
Внизу кто-то колотил в дверь, потом ее открыли, и в комнату донеслись сердитые возгласы. Миссис Фостер, до сих пор благосклонно наблюдавшая за всем происходящим, окаменела; Эдмунд покраснел, Элизабет побледнела. Дженнифер обвела их несколько ироничным взглядом: да, не очень-то надежные союзники. Но, – как странно, – сама она совершенно перестала бояться дядюшкиных криков. Теперь ей казалось совершенно невероятным, что она позволила ему запугать себя. Ну, эти дни миновали, и очень скоро он это поймет.
В дверях появилась запыхавшаяся горничная.
– Простите, мэм, внизу мистер Гернинг и он хочет поговорить с вами.
– Ох, мои дорогие, что же мне делать? – запричитала тетушка Фостер. – Я никак, ну просто никак не могу к нему выйти. Я потеряю от страха сознание, точно.
– В этом нет необходимости, мэм, – сказала Дженнифер. – Я спущусь к мистеру Гернингу. Нам с ним нужно многое обсудить. Вы все будьте здесь, пока я не пошлю за вами. Обещаю, что к тому времени его настроение изменится.
Элизабет сжала ее руки:
– Дженни, ты неподражаема. Может быть, Эдмунду пойти с тобой? Все-таки он – мужчина!
Эдмунд не выказал особой благодарности своей любимой за ее предложение, но все-таки пробормотал, что всегда готов служить, и вздохнул с облегчением, когда Дженнифер отказалась.
– Нет-нет, я пойду к нему одна, – сказала она. – Отведите меня к нему.
Служанка сделала реверанс – повелительный тон Дженнифер требовал этого – и провела ее вниз, в маленькую гостиную, где дядя Гернинг сердито выхаживал из угла в угол.
– Что означает, мэм, – он остановился. – Дженнифер!
