Анна Делайл - Гордая пленница
— Только не одна.
— Мойра не съест меня. Останься, поговори с Дунканом, а я успокою ее.
Когда она скрылась в доме, Алистер сел рядом с Дунканом, прислонившись головой к стене. Конечно, старик догадался, почему их так долго не было. Интересно, что он думает? С самого начала Дункан вроде бы относился к нему лучше, чем его жена, не осуждал их отношений. Его терпимость удивляла Алистера. Он знал, как бы сам отнесся к мужчине, если бы тот соблазнил девушку, оставленную на его попечение.
— Не беспокойтесь насчет Мойры, — неожиданно сказал Дункан. — Она ей не сделает ничего плохого.
Алистер хмыкнул, выражая сомнение, и Дункан тут же повернулся к нему.
— Вы напугали ее, вот и все. Она переживает за Бо.
— Что я такого сделал, чтобы испугать женщину? На мой взгляд, это она здесь всех пугает.
— Нет сомнений, она видит то, чего другие видеть не могут.
— Если она так много видит, — с презрением ответил Алистер, — почему ж она до сих пор не заметила, что я не собираюсь причинять вам зло?
Помолчав, Дункан после некоторых раздумий сказал:
— Когда она пришла сюда, то была не старше, чем Бо сейчас. Обезумевшая от страха, нося под сердцем дитя.
Английские солдаты изнасиловали ее, мучили, осмеивали, а потом бросили на явную гибель. Элсбет, мать Бо, нашла ее, беременную, умирающую от голода, и выходила. А когда родился Рори, научила Мойру ухаживать за ним. — Дункан изучающе поглядел на Алистера, словно оценивая его впечатление. — Она поступала как всякая мать. Когда Эслбет умерла. Мойра вместе с Элис заботились и о Робби, и о Бо. Для нее она все бы сделала, как и остальные. Но вы должны понять благодарность, какую чувствовала Мойра.
— По-моему, было бы странно, если бы не чувствовала. — Алистер поднял листок, упавший на его килт, и задумчиво смял его в руке. — Из твоих слов я могу понять, что она не доверяет мне. Или всем мужчинам. Конечно, мне жалко ее. Но я не могу терпеть выдумки, которыми она пичкает Изабо… про ее брата и так далее… которые только расстраивают ее.
Мойра стояла за кухонным столом, держа в скрюченных руках большой нож, и резала лук для бульона, кипевшего на огне.
— Давай я порежу, — сказала Изабо.
Старуха уставилась на нее долгим немигающим взглядом, который так ненавидел Алистер. Но Изабо давно к этому привыкла и без всякого раздражения протянула руку за ножом.
— Знаешь, мне они не причинили горя, как тебе.
— Ты еще наплачешься, и остальные с тобой, — мрачно ответила Мойра. — Отдавая себя такому человеку. Это не правильно.
Сев за стол, Изабо принялась резать оставшийся лук.
— Мойра, я люблю его. Иначе бы я не стала делать то, что делаю.
— Ты не можешь делать того, что делаешь, — резко произнесла старуха. Она подошла к очагу и начала сосредоточенно помешивать бульон. Потом вдруг повернулась к Изабо. — Неужели ты думала, я не узнаю? Когда повела его в долину и опять позволила взять тебя.
Ее резкость возмутила Изабо, она почувствовала, как заливаются краской ее лицо и шея.
— Я уже не ребенок, чтобы мне говорили, что я могу делать, а чего не могу, — твердо заявила она.
— Ты б осмелилась привезти Кемпбелла в Глен-Брик, если б твой брат не умер?
Изабо посмотрела на нее сквозь слезы, которые не имели отношения к луку.
— Он хороший человек, Мойра. Он бы понравился Робби.
— Тогда с чего б ему тебя оплакивать, Бо? Почему бедный Робби плачет?
Глава 21
Алистер понимал, что ему нельзя задерживаться в Глен-Брике. Дома его ждали неотложные заботы, до которых у него не доходили руки из-за событий прошлого года. Если он и дальше будет пренебрегать своими обязанностями, то может подвергнуть испытанию верность людей даже своего клана. Не понимая, что он столько времени делает у якобитов, они, чего доброго, сочтут его сумасшедшим или, хуже того, изменником.
Заложив руки за голову, Алистер вытянулся на постели, вспоминая день, проведенный с Изабо в долине, и впервые не знал, что ему делать. Если он сейчас уедет домой, то без нее. Она просила дать ей время подумать.
Но если он уедет без нее, она может легко забыть, что случилось между ними. Встретит кого-нибудь, верного делу, которое стоило жизни ее брату и многим другим людям.
Алистер давно потерял надежду заснуть и, предаваясь тревожным мыслям, следил, как маленький паучок над ним медленно движется от балки к балке. Когда его замысловатая работа стала почти невидимой в сгущающейся темноте, Алистер сбросил одеяло и подошел к окну. Воздух холодил голое тело, но он не спешил вернуться в теплую кровать. Она была слишком пустой, когда ее не делила с ним Изабо. Он слушал пение лесного жаворонка, смотрел, как долгий вечер тает в черноте ночи.
Алистер уже собрался идти в постель, но тут дверь с легким скрипом открылась. Изабо, подумал он, неподвижно стоя возле окна. Кто еще мог ночью проникнуть в его комнату? Он с улыбкой ждал, что будет, когда она увидит пустую кровать.
Но гостья была слишком маленькой, да и походка у нее…
Алистер нахмурился. Он хотел неожиданно появиться перед Мойрой, но потом его одолело любопытство. Сначала неплохо бы узнать, какова цель ее ночного визита.
Она подошла к кровати, и он вдруг почувствовал неприятный едкий запах, который показался ему знакомым. У изножья кровати Мойра остановилась, и, хотя он не мог рассмотреть, что она там делает, зато услышал какое-то шуршание. Запах стал почти невыносимым, глаза у него защипало, и Алистер порадовался, что стоит у распахнутого окна. Шел дым, но огня не было. Черт возьми, она жжет перья! Он знал этот запах с детства, когда болела его мать.
Он быстро пересек комнату, схватил кремень и свечу. Уловив его движение. Мойра бросилась к двери, но он догнал ее, загородил выход, потом зажег свечу.
— Ты что, вздумала заняться тут черной магией? — раздраженно спросил он. — И что это у тебя за орудия колдовства? — добавил он и указал на отвратительную связку предметов в ее руке.
Мойра не произнесла ни слова, глядя в пол. Ну конечно, он же голый. Не будь он так разгневан, он бы не удержался от смеха. Если его вид привел Мойру в замешательство, тем лучше.
— Что это? — повторил Алистер и, не получив ответа, шагнул к ней.
Мойра вдруг завопила. Это был пронзительный, какой-то нечеловеческий крик. Она упала на колени, визжа, словно ненормальная, и Алистер, не зная, что ему делать, с ужасом смотрел на явно рехнувшуюся женщину.
Но тут дверь распахнулась, и в комнату влетела Изабо. Она бросилась к Мойре, обняла ее, стала успокаивать, качала взад-вперед, как ребенка. Когда ужасные крики перешли в рыдания, Изабо обвиняюще взглянула на Алистера, который в смущении продолжал стоять у двери.
