Бейтс Болдуин - Воин султана
— Вы… Не узнаете меня? — недоверчиво спросил он.
Она медленно покачала головой, изумленно глядя на него и явно пытаясь поймать какое-то ускользающее воспоминание.
— Нет… Да, что-то знакомое…
Дик резко отвернулся. Горло его болезненно сжималось, он был жестоко разочарован, но сейчас было не время для объяснений.
— Ладно! — отрывисто сказал он. — Возможно, попозже мы сможем рассказать друг другу свои истории. Но сейчас самое главное — доставить вас в безопасное место. Вы доверитесь мне?
Она кивнула, все еще удивленно распахнув глаза.
— В таком виде я не могу забрать вас на берег! — воскликнул он.
Эжени спохватилась и попыталась прикрыться лохмотьями платья. Дик поспешно оглядел разгромленную каюту и, заметив в дальнем углу встроенный шкаф, удовлетворенно воскликнул:
— То, что надо!
Он распахнул дверцу, обнаружив многочисленные одеяния Зайдана, подал ей гандур и селхам, а потом хаик, и показал, как пристроить его на голове так, чтобы один край спускался до самых бровей, а другой проходил под переносицей, оставляя открытыми только огромные влажные глаза. Сверху он набросил еще белый шерстяной селхам, скрестив углы на ее плечах и надвинув капюшон поверх хаика, чтобы можно было придерживать края изнутри, оставив только щелку для одного глаза.
— Отлично! — одобрил он.
Ни одна часть ее тела не виднелась, и даже единственный глаз, которым можно было смотреть, скрывала тень капюшона.
— Вы очень добры, мсье. Вы так хлопочете обо мне — не понимаю, почему.
Дик резко повернулся и направился к двери.
— Не все ли вам равно? — проворчал он.
Эжени послушно двинулась следом. На палубе только стражник взглянул на них с любопытством, все остальные готовы были принять любой каприз халифа как должное.
— Похоже, наш друг Зайдан кое-что для себя припрятал, сухо сказал Дик, мотнув головой в сторону закутанной фигуры. — Я обнаружил эту женщину в его каюте.
— Понятно! — ответил молодой офицер. — Послать ее на берег под стражей?
— Не надо, — отмахнулся Дик. — Я сам обо всем позабочусь.
Вопросов больше не возникло. В касбу он провел ее через садовые ворота, где легче было остаться незамеченными. Через прохладные изразцовые коридоры первого этажа и вверх по лестнице они прошли в женские покои, из зарешеченных окон которых открывался вид на сад и на море.
— Вот! Здесь вы в полной безопасности. Я пошлю за вещами.
Выскользнув из селхама, она распутывала шелковый шарф, закрывавший лицо. Дик хлопнул в ладоши. Тут же явилась старая мавританка с острым взглядом черных глаз, сияя радостной беззубой улыбкой.
— Это Кадижа, — объяснил Дик. — Она дожила до старости, будучи рабыней в этом доме, и видела многих правителей. Но еще в детстве ей отрезали язык, так что она ничего не может рассказать о них. Вам нужна более подходящая одежда — и, конечно, поесть. Я прикажу принести чаю — нельзя сразу слишком много есть.
Девушка покраснела.
— Пожалуйста… Мне бы нужно теплой воды. И если бы я могла немного поспать…
Дик улыбнулся.
— Конечно. Она обо всем позаботится. А когда вы отдохнете…
— Погодите! Разве вы не скажете мне?
Дик снова улыбнулся. Пока они добирались с берега, до него дошло, что Эжени совершенно не помнит его.
— Это не к спеху, — ответил он, — поговорим позже.
Спускаясь, он встретил на лестнице Лерона Сола. Тот заговорил быстро и сердито, явно очень недовольный.
— Это сумасбродство! — заявил он по праву старого слуги.
— Может быть, и так, — нетерпеливо отмахнулся Дик. — Но я не могу поступить иначе!
Сойдя с лестницы, он свернул к восьмиугольному залу для приемов. Лерон Сол последовал за ним. По пути Дик как можно проще объяснил, где и когда познакомился с Эжени, кем она была для него. Хотя он не сказал, что она значит для него сейчас, Сол, по-видимому, догадался, потому что протестовать перестал, хотя выражение, его лица свидетельствовало о том, что он все-таки не одобряет такой поступок. Войдя в зал, Дик повернулся к нему.
— Хватит об этом, Лерон. Пора заняться другими важными делами. Позови Воленса Липарри, и сам останься — есть кое-что и для тебя.
Когда управляющий вернулся вместе с Липарри, Дик предложил им сесть и сразу начал:
— Не будем тратить время на церемонии. Вы оба знаете, что султан приказал мне схватить Зайдана и его главных приспешников. Это мы уже сделали. Вот остальные указания: по особому распоряжению Мулаи Исмаила я должен отправить Зайдана и его людей в Мекнес — в оковах, под усиленной охраной. Их ждет приговор самого султана.
У Лерона Сола отвисла челюсть, и он вскочил, негодуя.
— Нет! Нет, Дик! Неужели ты позволишь ему сбежать снова?
Дик усадил его.
— Вряд ли он сбежит на этот раз. Зайдан зашел слишком далеко, и Исмаил настроен решительно.
— Ты в этом уверен? Султан уже бывал настроен решительно, но этот скользкий тип уговаривал его. Он и сейчас отвертится, с помощью матери.
Дик покачал головой.
— Не думаю. В любом случае, у меня нет выбора, потому что таковы приказания, полученные от Исмаила. Не подчиниться я не могу, и вы это прекрасно понимаете. Зайдана приказано доставить живым, если только он не попытается бежать или если на конвой будет совершено нападение. В таком случае Зайдана надо застрелить на месте и доставить его голову в Мекнес как свидетельство смерти.
— Ага!
Лицо Лерона Сола просветлело.
— Нет, специально ничего не делайте. Но я хочу, чтобы вы оба имели это приказание в виду.
— Оба?
Дик кивнул.
— Оба. Липарри, ты будешь командовать стражей, состоящей из двух харка — четыреста человек по твоему выбору. Сол, зная твою ненависть к пленнику и ее причины, даю тебе специальное задание. Ты будешь лично охранять его: поедешь рядом с ним с обнаженкой саблей, по ночам станешь стелить свое одеяло подле, него. И помни, при первой же угрозе бегства или нападения… — Дик выразительно провел рукой по горлу. — Сдав пленных, вы задержитесь только для того, чтобы узнать у Якуба эль-Аббаса столичные новости. Потом возвращайтесь в Тарудант, и как можно быстрее.
Незадолго до заката Дик поднялся в женские покои. Эжени уже успела выкупаться, немного отдохнуть и слегка утолить отчаянный голод. Но, услышав его приближающиеся шаги, девушка схватила селхам, принесенный из каюты Зайдана, и укрылась под ним на низком ложе среди груды подушек, заулыбавшись, приветливо и смущенно. Дик в недоумении поглядел на нее.
— В чем дело?
— Эта одежда, мсье… — Эжени зарумянилась. — По-моему, она чересчур легкая — нет?
