Виктория Холт - Хозяйка Меллина
— Вы просто ослепительны, — сказал он.
— Спасибо. Я рада, что смогла вас удивить.
— А вы меня совершенно не удивили. Я всегда знал, как вы можете выглядеть, если забудете, что вы гувернантка. Кстати, я ведь еще не поздравил вас с праздником. Счастливого Рождества!
— Спасибо, и вам также.
— Но я вам ничего не подарил.
— А почему вы должны мне что-то дарить?
— Потому что сегодня Рождество, и все дарят друг другу подарки.
— Да, но…
— Пожалуйста, не надо сегодня вспоминать о том, что вы гувернантка. Но имейте в виду, что я все-таки когда-нибудь уговорю вас принять от меня Джесинс. Она просто создана для вас… Смотрите, Коннан собирается открыть бал. Вы не откажетесь быть моей партнершей в первом танце?
— Не откажусь, спасибо.
— Это странный танец, с которого здесь всегда начинались балы.
— Но я не умею его танцевать.
— Это просто. Вы будете повторять то, что делаю я, и быстро научитесь.
Заиграла музыка, и Коннан вышел в центр зала, держа за руку Селестину. К моему ужасу, оказалось, что мы с Питером должны были открывать бал вместе с ними. Я уже хотела отказаться, но Питер чуть не силой вывел меня в круг.
Селестина явно не ожидала увидеть меня там, Коннан же, если и удивился, виду не подал. В конце концов и Селестина, оправившись от своего удивления, приветливо мне улыбнулась.
— Я не должна быть здесь с вами — я не знаю этого танца, — поспешила сказать я.
— Повторяйте все за нами, — ответил Коннан.
Через несколько тактов в танец вступили остальные пары, и мое смущение оставило меня.
— У вас прекрасно получается, — услышала я от Коннана.
— Вы скоро станете настоящей корнуэллькой, — добавила Селестина.
— А почему бы и нет? — сказал Питер. — Разве мы не соль земли?
— Мисс Ли вряд ли так думает, — ответил Коннан.
— По крайней мере, меня очень интересуют обычаи Корнуэлла, — сказала я.
— Надеюсь, и обитатели тоже? — прошептал мне на ухо Питер.
Танец подошел к концу, и, когда музыка прекратилась, я услышала, как кто-то спросил:
— Кто эта интересная женщина в паре с Питером Нанселлоком?
Я ждала, что в ответ последует что-нибудь вроде: «О, это всего лишь гувернантка!», но вместо этого услышала:
— Не имею представления. Она и правда очень неординарна.
Я была в восторге. Мне кажется, я еще никогда не чувствовала себя такой счастливой. Бал продолжался, и у меня не было недостатка в партнерах и в комплиментах, которые я от них получала. Я чувствовала себя действительно привлекательной женщиной и вела себя со своими кавалерами совсем не так, как когда-то на балах у тети Аделаиды. Со мною словно что-то случилось, и я стала другой. Что это было, я на самом деле уже знала. Я была влюблена, и это новое для меня состояние преобразило меня. Я понимала всю безнадежность своей любви, но сегодня я не хотела думать о будущем — словно золушка, попавшая на бал, я хотела только одного: насладиться своей радостью сполна, пока не пробил час, когда волшебство потеряет свою силу.
Меня пригласил сэр Томас Треслин. Он оказался очень галантным кавалером, но я почувствовала, что ему нелегко танцевать, и предложила выйти из круга и отдохнуть. Его признательность была очевидна.
— Я становлюсь стар для танцев, мисс Ли, и я вам очень благодарен за заботу обо мне. Вам ведь, наверное, очень хочется танцевать, а вы сидите тут со стариком, — сказал он.
— Я с удовольствием отдохну немного, — ответила я.
— Я вижу, вы не только привлекательны, но и очень добры. Это моя жена всегда вытаскивает меня в гости. Она очень любит балы, и у нее неистощимая энергия.
— Она очень красива, — сказала я.
Я увидела ее, как только вошла в зал. Как всегда, ее было нельзя не заметить. На ней было платье из лилового шифона, через который просвечивал чехол из зеленой ткани. У нее была явная страсть к шифону и другим тонким и легким тканям, подчеркивающим ее великолепную фигуру.
Он кивнул, но на его лице появилось печальное выражение.
После паузы мы заговорили о чем-то другом, и, разговаривая, я смотрела на танцующих и в какой-то момент вдруг взглянула наверх — туда, где было потайное окно из солярия. Я увидела там чье-то лицо, но узнать его на таком расстоянии было невозможно. Это Элвиан, подумала я, ведь она всегда наблюдает оттуда за танцами. И тут я увидела Элвиан среди танцующих. Как же я забыла, что по случаю Рождества ей разрешили присутствовать на балу! Я снова посмотрела наверх. Лицо по-прежнему виднелось через фигурное отверстие в потолке. Кто же это мог быть?
* * *Ужин, к которому всех пригласили в девять часов, был сервирован в столовой и в пуншевой комнате. Угощение стояло на буфетах вдоль стен, и гости сами должны были класть себе в тарелки то, что им понравилось, потому что слуги по традиции дома в это время тоже праздновали Рождество. Столы ломились от разнообразных блюд — маленьких пирожков со всевозможными начинками, нарезанной ломтиками холодной говядины, рыбы разных сортов и тому подобного. Среди напитков были горячий пунш, мед, виски и джин.
Питер, с которым я танцевала последний перед ужином танец, привел меня в пуншевую комнату. Там уже были сэр Томас Треслин и Селестина, и мы подошли к столу, за которым они сидели.
Питер вызвался обслуживать всю компанию, и я пошла вместе с ним, чтобы ему помочь. На буфетах, рядом с угощением, стояли стопки тарелок и подносы. Питер взял поднос и принялся нагружать тарелки едой, попутно сообщая мне названия корнуэлльских блюд, которые были там представлены.
— Мисс Ли, — вдруг сказал он, — Марта… Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у вас глаза цвета янтаря?
— Да, — ответила я.
— А говорили ли вам, что вы красивы?
— Нет.
— В таком случае этот досадный пробел должен быть немедленно восполнен, что я и делаю с превеликим удовольствием: вы очень красивы, Марта Ли.
Я засмеялась, и в этот момент в комнату вошел Коннан с леди Треслин. Она села рядом с Селестиной, а он подошел к буфету, где стояли мы.
— Я просвещаю мисс Ли на предмет корнуэлльской кухни, — сказал Питер. — Ее невежество в этом вопросе достойно сожаления.
Коннан посмотрел на меня с улыбкой, от которой у меня забилось сердце. Отведя глаза, я увидела Элвиан, стоящую рядом с нами. У нее был усталый вид.
— Тебе пора спать, — сказала я.
— Я хочу есть.
— После ужина мы сразу идем наверх.
Она кивнула и, взяв тарелку, стала выбирать свои любимые пирожки.
Потом мы все сидели за одним столом — Элвиан, Питер, Селестина, сэр Томас, Коннан, леди Треслин и я — и ужинали. Мне казалось почти чудом, что я была вместе с ними. На моем платье сияли бриллианты Элис, и я подумала: «Два года назад она вот также сидела здесь в рождественский вечер… А сейчас вместо нее сижу я. Интересно, вспоминают ли они сейчас о ней?»
