Маргарет Макфи - Благородный разбойник
Комнату наполнила звенящая тишина.
Нед ждал взрыва. Каждый мускул его тела натянулся до боли, готовый к вторжению. Сейчас распахнется парадная дверь, и голос Девлина объявит, почему Эмма не может выйти за него. И все будет кончено.
Но ничего не произошло.
Церемония пошла дальше, и Нед произнес слова: «Я, Эдвард Стрэтхем, беру тебя, Эмму Норткот, в свои законные жены…» — и все остальные, а потом надел ей на палец золотое обручальное кольцо.
— И пусть никто не разделит тех, кого соединил Господь… Я объявляю вас мужем и женой.
Теперь она была его женой перед Богом и законом.
Женщина, которую он любил.
Нед заключил ее в объятия и поцеловал.
Это был самый лучший момент в его жизни. И в то же время самый худший. Потому что он спас Эмму от нужды и от скандала. Потому что женился на женщине, которую любил. И, сделав это, доказал самому себе, что он самый презренный из людей.
Свадебный завтрак поражал роскошью. Денег на него явно не пожалели. Шампанское и изысканные экзотические угощения были достойны самой королевы. Столовую тоже украшали фиалки. Гирлянда из крохотных цветочков протянулась по каминной полке. Маленькие букетики красовались на каждом настенном канделябре, а посередине обеденного стола из красного дерева стоял ряд маленьких хрустальных вазочек с фиалками, чередовавшихся с ананасами. Эмма удивилась, как это роскошное и продуманное пиршество можно было организовать в такой короткий срок.
Во время еды расположившийся в углу столовой струнный квартет негромко играл прелестные мелодии Вивальди. Свадебный торт представлял собой большое белоснежное сооружение из сахара, похожее на те, которые так любил принц-регент. Сооружение изображало дворец, по стенам которого каскадом спускались сахарные фиалки. Это было очень красиво и в то же время имело для Эммы и Неда особый скрытый смысл.
Гостям подавали нежнейшую свинину, бифштексы и запеченных цыплят. А еще угрей в винном соусе, запеченный морской язык и крабов в масле. Блюдо с картошкой в чесноке со сливками, фасолью и грибами. Десерт из взбитых сливок, сахара и белого вина и творожный пудинг с апельсинами и миндалем. Вкуснейшие пироги на выбор. И среди всего этого великолепия, красовавшегося на тончайшем фарфоре, словно медный фартинг среди золотых соверенов, выделялось блюдо с бараньими отбивными и жареной картошкой.
Список гостей был невелик, но достаточно солиден, чтобы исключить любые намеки на вынужденный и скандальный характер этого бракосочетания: граф и графиня Мисборн, виконт и виконтесса Линвуд, мистер и леди Мэриэнн Найт, маркиз и маркиза Рейзби, леди Рутледж, миссис Хилтон и еще несколько старых дев, явившихся сюда, чтобы оказать любезность леди Ламертон. Леди Ламертон собственной персоной, миссис Тэдкастер и мистер Финчли. И конечно, отец невесты. Однако среди гостей не было ни одного человека из окружения Девлина или из тех, кто считался приятелем ее брата, что могло только радовать Эмму.
Внешне эта свадьба выглядела как брак по любви, и в каком-то смысле так оно и было. По крайней мере, для Эммы. Ей почти удавалось вести себя так, словно в кабинете полковника Морли ничего не произошло. Особенно после того, как она почувствовала теплую руку Неда, сомкнувшуюся вокруг ее руки.
И еще больше после того, как, взглянув ему в глаза, она ощутила всю силу того, что их связывало. Теперь это чувство стало еще сильнее и еще прочнее.
Эмма не сомневалась, что Нед хочет ее, как мужчина хочет женщину. Даже будучи невинной девушкой, она чувствовала, как клокочет страсть, влекущая их друг к другу. Она не сомневалась и в том, что он любит ее. То, как он смотрел на нее, как прикасался к ней, говорило, что Нед чувствует к ней то же, что и она к нему. Стоять здесь рядом с ним — это было как возвращение домой. Эмма чувствовала, что это правильно. Так и должно быть. Но вместе с тем она понимала, что он женится на ней, чтобы спасти ее, и если бы не происшествие с Девлином, Нед никогда не сделал бы ей предложения.
Наконец празднование подошло к концу, и довольные гости разошлись, оставив Эмму и Неда одних.
Они стояли в столовой в лучах теплого предвечернего света, игравшего радужными отблесками на хрустальных подвесках великолепной люстры, вспыхивавшего светлым ореолом на черных волосах Эммы и делавшего ее бархатные карие глаза золотыми. В воздухе между ними покачивались и мерцали мелкие пылинки, добавлявшие магии этому и без того волшебному моменту.
Она была его женой. Его женой. Которую он получил, так и не открыв правды. Но хорошо это или плохо, Нед не жалел об этом. Он любил ее. Он хотел ее. Он был готов подарить ей весь мир.
Нед протянул руку и, поймав кудрявую прядь, пропустил ее между пальцами.
— Ты прекрасна.
Эмма улыбнулась:
— Бьюсь об заклад, ты говорил это всем служанкам в тавернах.
— Нет, — возразил он. — Только тебе, Эмма Стрэтхем. — Уже не Норткот, а Стрэтхем, и это значило для него очень многое.
— Очень рада это слышать. — Она снова улыбнулась.
И он тоже.
— Спасибо тебе, Нед. За фиалки, за сахарный дворец с голубями. За то, что ты превратил этот день в праздник. За то, что заставил всех поверить, что это брак по любви. — Она отвела взгляд в сторону, но он заметил ее смущение. — Я понимаю, что тебя вынудили жениться на мне, и что…
Нед нежно приподнял пальцами ее подбородок, чтобы она смотрела прямо на него.
— Ты считаешь меня человеком, которого можно заставить что-то сделать против его воли?
— Я считаю тебя человеком, которому небезразлична моя честь.
— Эмма, я хотел жениться на тебе с тех самых пор, когда мы встречались в Уайтчепеле. В то утро на старой каменной скамейке, когда я сказал, что нам надо будет поговорить после моего возвращения…
— Ты собирался сделать мне предложение? — Эмма закрыла глаза, но Нед все равно успел заметить, как в них блеснули подступившие слезы.
— Эмма, — тихо сказал он, — мое сердце принадлежит тебе. И всегда принадлежало. И всегда будет принадлежать. — Из кармана своего фрака он извлек белую бархатную коробочку и протянул ее Эмме.
Открыв коробочку, она увидела лежавшее внутри лиловое колье из драгоценных камней в виде фиалок.
— О, Нед! — Эмма прижала руку ко рту. Лепестки были сделаны из аметистов, сердцевинки — из бриллиантов, а листочки — из изумрудов и перидотов.
— Самые нежные из всех цветов, — сказал он.
— Ты запомнил?
Нед выгнул свою разбойничью бровь, заставив Эмму улыбнуться. Они смотрели друг на друга, вспоминая тот день и то, как расцветала их любовь.
