Дебора Макгилливрей - Мятежный рыцарь
– Позволь мне снять мое платье Белтейна. Потом я помогу тебе принять ванну. А пока я отвечу на твои вопросы и, может быть, немного развею твое глупое беспокойство.
– Мы должны пожениться как можно скорее.
Золотое платье упало на пол, и она осталась в чем мать родила. Тамлин подняла волосы назад и надела рубашку, такую тонкую, что она почти не скрывала ее прекрасное тело от его голодного взгляда.
Поставив поднос с едой на край ванны, она пододвинула табурет и села.
– Отмокай и жуй, пока я буду объяснять, потому что если я снова услышу эту чепуху насчет ущерба, я наверняка суну твою голову под воду.
Он поймал ее за руку, когда она поднесла очередной кусок яблока к его рту. Держа ее за запястье, он позволил ей кормить себя. Он медленно жевал, пожирая ее глазами.
– Я вспоминаю тот раз, когда ты помогала мне принимать ванну.
– Веди себя прилично, Шеллон. – Она дала ему кусок сыра. – А я-то думала, ты достаточно сообразителен, чтобы понять, что случилось прошлой ночью. Прежде всего, нет никакого оскорбления в том, что ты взял меня в ночь Белтейна. Все сочтут это важным предзнаменованием. Под нашими ритуалами лежат традиции, значение которых восходит к самому рассвету времен.
Он нахмурился:
– Тамлин, я не дурак, Я понимаю значение мечей, вонзенных в землю.
– Белтейн для нас священный день. Наши традиции…
– Языческая ересь, – проворчал он.
– Замолчи, Шеллон. Не забывай, что берешь в жены язычницу. Ты сказал, что нужно пойти на компромисс. Я пошла. Теперь твоя очередь. Мои обычаи – это обычаи моего народа. Тебе не обязательно принимать наши верования, но ты должен быть терпимым к ним. Ты можешь жениться на мне завтра или через две недели, для моего народа это не имеет никакого значения. Наше соединение прошлой ночью было счастливым событием. Ты теперь Повелитель Долины. Когда взошло солнце, ты встретил утро, как господин Гленроа, и никто, кроме, может быть, кого-то из твоих недалеких норманнов, не будет смотреть на это по-другому.
Джулиан немного успокоился.
Тамлин убрала поднос, взяла горшок с мылом и начала намыливать ему спину.
– Наш брак перед христианской церковью объединит нас в твоих глазах. Для нашего народа то, что произошло прошлой ночью, – точно такие же узы, если не больше. Так что нет необходимости спешить с церемонией. Единственное оскорбление, которое мои люди могу увидеть, – это если ты будешь продолжать смотреть на наше соединение как на нечто постыдное.
– Тамлин, я не хотел опорочить ваши обычаи, но меня воспитывали в уверенности, что благородный человек не овладевает своей невестой в грязи под яблоней. Девственнице нужно…
– Во-первых, это было не в грязи. У нас была мягкая постель из яблоневых лепестков и твоего плаща. Во-вторых, мы, шотландцы, ценим девственность не так, как вы, норманны. Вообще-то пикты считали всех незамужних женщин девственницами.
– Что за чепуха? – усмехнулся он.
– Не чепуха. Равенство. Пикты допускали для женщин такую же степень свободы и уважения, как и для мужчин.
– Болтовня!..
Ее глаза блеснули, как у кошки, когда она выставила вперед мизинец с кольцом Майской Королевы и повертела им. Черт побери, пусть в него вонзятся зубы гидры! Его желание овладеть ею пульсировало в его крови, игнорируя все, чему его учили. Тамлин провела рукой по его груди, ее палец мучительно медленно водил круги вокруг его плоского мужского соска, имитируя ласки.
– Я хотел взять мою девственную невесту в постели, – произнес он.
Тамлин улыбнулась и прикусила его подбородок своими острыми зубками.
– О-о, тогда наши желания совпадают. Здесь есть кровать, милорд Дракон. И до тех пор, пока мы не поженимся у алтаря, по пиктским обычаям я считаюсь девственницей.
Джулиан схватил ее с быстротой и яростью, которые должны были бы напугать ее. Его силу, во столько раз превосходящую ее силу, теперь вряд ли можно было обуздать. Однако Тамлин не испугалась. Она лишь изумленно открыла рот, когда он привлек ее к себе в ванну. Ее грудь учащенно поднималась, когда его рот грубо завладел ее губами. Вода лилась через край ванны, но им обоим было все равно, когда он схватил за ворот ее рубашку, разорвал и, взял в ладони ее прекрасные груди. После нескольких неловких движений он наконец усадил ее верхом на себя и вошел в нее. Она мгновенно достигла пика наслаждения.
Это заставило ее вздохнуть, но он не дал ей передышки. Прервав поцелуй, он хрипло приказал:
– Еще, Тамлин.
Он потянул ее голову назад, чтобы прильнуть губами к груди. Он то и дело входил в нее.
Джулиан хотел, чтобы это продолжалось вечно, но знал, что может контролировать себя не больше, чем прошлой ночью под яблонями.
– Да, Шеллон, еще, – промурлыкала она. – О, еще!
Джулиан нервничал, ведя Тамлин вниз в главный зал, чтобы предстать перед людьми Гленроа в первый раз после празднования Белтейна. После ванны они заснули, а обитатели замка уже начали просыпаться. Благодаря Тамлин Джулиан снова почувствовал себя живым. Он готов был овладевать ею снова и снова, касаться этого золотого пламени, но воздержался. Это могло повредить ее здоровью. На Тамлин было новое зеленое платье, которое сшила для нее Рейвен. На шее – широкое пиктское ожерелье. На голове – золотой венок. Все еще пиктская принцесса, Тамлин теперь была более уравновешенной – истинная госпожа Гленроа.
Его жена.
Джулиан чувствовал гордость, держа ее под руку, когда они входили в главный зал. Несмотря на ее заверения, что люди Гленроа воспримут их соединение как великое предзнаменование, Джулиан опасался, что увидит в их взглядах осуждение, услышит перешептывания, поскольку не проявил к Тамлин уважения, достойного ее ранга. Он замедлил шаг, оценивая реакцию собравшихся. И, к своему удивлению и радости, увидел сияющие глаза и широкие улыбки.
Тамлин улыбалась и кивала, пока они шли к столу лорда.
Джулиан пришел в замешательство, глядя на нее. Тамлин нисколько не была смущена на этой новой стадии их отношений. Джулиан понял, что управляться с ней будет все труднее. Тамлин входила в полную женскую силу. Хорошо, что его накидка достаточно длинна, потому что одного только взгляда на нее было достаточно, чтобы его жезл пришел в боевую готовность.
Слуги следили за тем, чтобы тарелка Джулиана не оставалась пустой, а кубок был наполнен.
Он накрыл ладонью руку Тамлин и слегка сжал. Тамлин сияла от счастья. «Видишь, мои люди приняли тебя!..»
Все радовались, глядя на него и Тамлин, сидевших во главе стола, как и подобает господину и госпоже поместья. Но когда Джулиан взглянул на сэра Дирка, у него кровь застыла в жилах. Сэр Дирк смотрел на Тамлин со смесью желания, ненависти и обиды.
