Сабрина Джеффрис - Танец соблазна
Морган прав. Если он попытается соблазнить ее, она не устоит.
Но чего она на самом деле хочет? О женитьбе он не заговаривал. Для него это было бы слишком «цивилизованно». Но после того, что происходило между ними в библиотеке, после его ласк, Клара никогда не смогла бы делить постель с другим мужчиной.
Она стояла перед выбором: либо отказаться от надежды испытать близость с мужчиной, либо согласиться на короткую связь с Морганом, что погубит ее репутацию и разобьет ее сердце.
В то же время Клара чувствовала, что Морган испытывает к ней нечто большее, чем желание. Иначе не приютил бы у себя Джонни, чья судьба так волновала ее. Не спас бы ее этой ночью, когда ей грозила опасность, не учил бы Сэмюела ее защищать.
Клара любила Моргана и хотела прожить с ним всю жизнь.
– Итак? Я жду вашего ответа, – нетерпеливо произнес Морган. – Вернетесь вы в тот круг, к которому принадлежите? Или останетесь и позволите мне овладеть вами? Третьего не дано.
Клара обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом.
– Я ваша, Морган, – прошептала она.
Он обхватил ладонями ее лицо, глаза его неистово горели.
– Не провоцируйте меня, мой ангел. Я всего лишь мужчина. Так что, прежде чем упасть с небес в мою постель, подумайте, хотите ли вы этого.
Горячая волна ожидания прокатилась по ее телу, во рту пересохло.
– Я этого хочу.
Морган запечатлел на ее губах страстный поцелуй и крепко прижал к себе.
Клара просунула руки ему под рубашку и стала гладить его мощную грудь.
Он издал сдавленный стон и осыпал поцелуями ее лицо.
– Так вы хотите, чтобы я овладел вами, Клара? – снова выдохнул он в ее ухо.
– Разве я только что не сказала этого?
– Вы хотите сказать, что не провоцируете меня, не сбиваете с толку. Но вы всегда ухитрялись ускользнуть, прежде чем я добирался до вас.
Клара принялась расстегивать его рубашку, но Морган в нетерпении рванул ворот, так что пуговицы посыпались на пол, и он снял ее.
– О Боже, Клара, что вы со мной делаете? – шептал он, пока она гладила его грудь, поражаясь многочисленным шрамам на ней.
Морган стал снимать с нее платье, и Клара засомневалась, останется ли на нем после этого хоть одна пуговица. Клара провела пальчиком по тонкому шраму у самого сердца.
– Как это случилось?
– Не знаю, – бросил Морган. – Наверное, в каком-нибудь морском сражении.
Клара была потрясена. Он даже не помнит, где и сколько раз его ранили.
Морган наконец спустил ее платье с плеч, после чего стал сражаться со шнуровкой корсета. Клара, продолжая исследовать шрамы на его груди, отыскала один, особенно глубокий, идущий поперек ребер.
– А этот шрам? Тоже морской бой?
Его лицо стало непроницаемым.
– Нет. Женева.
– Я думала, вы были тогда ребенком...
– Повернитесь, – скомандовал он, пропустив ее замечание мимо ушей. – Bon Dieu, ox уж эти ваши корсеты! Тот, кто их придумал, наверняка не раздевал женщину.
– Мы носим корсеты, чтобы нравиться мужчинам, обладать идеальной фигурой, тонкой талией и...
– Не путайте меня с этими идиотами из высшего общества.
Корсет наконец упал на пол, и ладони Моргана легли на ее груди.
– Я не джентльмен, а потому предпочитаю естественную женскую плоть, мой ангел. Мне нравятся мягкость и округлость форм. Если бы я хотел щупать китовый ус, то ласкал бы кита. – Он куснул ее за ухо, и его бакенбарды оцарапали ей кожу.
Клара ощущала его дыхание, от Моргана пахло бренди и лавровишневой водой. Но сильнее всего был мускусный запах их желания. Лаская его бедра, Клара ненароком задела повязку, и Морган застонал.
– Простите, – пробормотала она, отдернув руку.
– Все хорошо. Просто водите ладошкой выше повязки, cherie. – Он положил ее руку на бугор в своих подштанниках, а когда она сомкнула пальцы вокруг его плоти, содрогнулся. Отведя ее руку, он повернул Клару к себе и взялся за завязки ее рубашки. – Дайте мне посмотреть на вас. Увидеть то, что я мог только рисовать в своем воображении все это время.
Она опустила глаза. В ней проснулась стыдливость.
– Тетя Верити говорит, что женщина не должна позволять мужчине себя раздевать. Даже мужу.
Морган стянул с нее рубашку.
– При всей моей симпатии к вашей тете, – проворчал он, – вряд ли стоит полагаться на ее советы, если речь идет о том, как вести себя с возлюбленным.
Возлюбленный. Клара не знала, огорчаться ли ей, что Морган собирался быть только ее возлюбленным, или радоваться, что это будет не одна ночь.
– Кроме того, ни один уважающий себя соблазнитель не оставит такую красоту прикрытой. – Он спустил с бедер ее панталоны, и на ней остались только чулки.
Он пожирал ее глазами, казалось, старался запечатлеть ее облик в памяти, чтобы было чем утолять последующие приступы голода.
– Ни один мужчина – даже джентльмен – не мог бы, увидев вас сейчас, не пожелать обладать вами. А поскольку я, без сомнения, джентльмен...
Он шагнул к ней и накрыл ее губы своими, обращаясь с ее телом еще более бесцеремонно, чем когда они уединились в библиотеке во время бала. Яростно ласкал ее груди, бедра и живот, гладил между ног, будто ставил метки, означающие, что она принадлежит ему.
Кларе доставлял наслаждение твердый бугор его плоти, упирающийся ей в живот. Ей хотелось прикасаться к Моргану везде – к широкой груди, к мускулистым рукам, к мощным, словно изваянным скульптором бедрам.
– Вы совсем не такая, какой я вас себе представлял, мой ангел.
– Что вы хотите этим сказать?
Он поймал ее руки, развел в стороны, потом отвел назад, пока костяшки ее пальцев не коснулись деревянных балясин лестницы.
– Все это время я думал, что вы вмешивались в мои дела исключительно из чувства высокого морального долга. Но это не единственная причина, не правда ли?
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Он с улыбкой сомкнул ее пальцы вокруг балясин.
– В душе вы тайно жаждете безумств. Вас манит опасность. Как ребенка, который дергает за нос спящего зверя, а потом убегает. Вам нравится дразнить зверя, чтобы привлечь его внимание.
Возможно, Морган прав. Кровь Доггетов, которая в ней течет, и длительная работа в Спитлфилдзе подтолкнули ее к нему?
Возможно, отчасти. Но это далеко не все, ни в коем случае.
– Да, мне доставляет наслаждение ущипнуть за нос большого плохого волка, – прошептала Клара. – Но единственный волчий нос, который мне когда-либо хотелось ущипнуть, – это ваш нос. Вы единственный злодей, чье внимание мне всегда хотелось привлечь.
– Тогда держитесь, ma belle ange. Потому что вы заинтересовали этого большого плохого волка. И я не успокоюсь, пока не удовлетворю все ваши устремления к безумству.
