Кейси Майклз - Как покорить герцога
Он поклонился Шарлотте, которая присела в легком реверансе, не зная, приветствует ее граф или торговец, явившийся требовать у Рафа оплаты счетов его матери.
— Что ж, сэр, — сухо сказал Раф, — пока я не узнаю, кто вы, я не могу отвечать вам.
— Боже! Видите, какой я неловкий. Тысяча извинений, ваша светлость! Меня зовут Хобарт, ваша светлость. Хью Хобарт. Я… я был на яхте с вашим дядей и кузенами в тот роковой день.
— Так это вы? — Раф почувствовал, как Шарлотта крепче сжала его руку.
Повисла пауза, которая становилась все более тягостной. Шарлотта пошла напролом:
— Как это ужасно для вас, мистер Хобарт, пережить такую трагедию. Просто невероятно, что вы выжили, разве не так, ваша светлость?
Вынужденный ответить, Раф произнес:
— Да, действительно, мистер Хобарт. Это почти чудо.
Хью Хобарт энергично закивал:
— Да, ваша светлость, это так, именно так. Конечно, я не избежал травм — как телесных, так и душевных. Но я, такой никчемный, как я есть, должен жить, а ваши родные погибли, и их очаровательные спутницы вместе с ними. Мы так хорошо проводили время. — Он вздохнул и покачал головой: — Хвала Господу, их смерть была быстрой и легкой, и пусть их души покоятся в мире на небесах.
Шарлотта довольно мало знала о жизни вне пределов своей семьи и общества, которое она наблюдала во время своего единственного сезона, но сейчас начала понимать, что они с Рафом столкнулись с чем-то, что можно было бы назвать покушением на права личности.
Это был молодой человек, старше Рафа не более чем лет на пять, как она могла бы предположить, черты его лица были слишком острыми, чтобы можно было назвать его действительно красивым; нос тонкий, как игла, и слишком длинный, глаза довольно близко посаженные. На самом деле он был похож на голодного хорька, этот чем-то озабоченный человек, которому, очевидно, не хватило самой малости, чтобы стать джентльменом.
Его манеры казались вполне достойными, но неестественными: смесь напыщенности и речи неподобающей для чувствительных женских ушей.
Раф, похоже, тоже это заметил, так как его тон стал более холодным, когда он произнес:
— Хорошо, мистер Хобарт. Что-нибудь еще? Мы с мисс Сиверс собираемся продолжить прогулку.
Мистер Хобарт, вместо того чтобы откланяться и уйти, более решительно шагнул вперед, преградив им путь.
— Отлично, давайте разберемся, — сказал Раф, когда Шарлотта взглянула на него и он понял, что она согласна и что он должен покончить с этим сейчас, чтобы этот человек больше не появлялся перед ними. — Это касается денег?
— Ах, ваше сиятельство, я не собирался так прямолинейно… Ну, да, если мы говорим, так сказать, без церемоний, это касается денег, о которых я осмеливаюсь сказать вам таким неуклюжим образом. На самом деле речь идет об определенной сумме, которую должен мне ваш покойный кузен.
Наконец Шарлотта все поняла. Господи, она стояла сейчас на тротуаре, разговаривая с карточным шулером. Как забавно. Подумать только, она могла остаться в деревне и пропустить все это!
— Который из них?
Раф шагнул к нему, слегка оттесняя Шарлотту назад, словно стараясь оградить ее от этого разговора.
— Гарольд, ваша светлость. Не таким уж я был глупцом, чтобы садиться за игорный стол с его братом — ему чертовски везло… не в конце, конечно, когда он утонул. Но Гарольд всегда воображал себя во всем равным брату, понимаете, что было весьма выгодно мне и другим, подобным мне. Я не горжусь тем, что делал, ваша светлость, но хорошему человеку в трудные времена приходится хоть как-то шевелить мозгами.
— И ваши мозги привели вас к карточному столу, где вы надували молодых идиотов, у которых больше волос, чем ума. Вы были правы в своем первом предположении, мистер Хобарт. Вам следовало дать нам пройти мимо и просто выбросить свою карточку. И следовало бы извиниться перед мисс Сиверс, но я не позволю вам это сделать, потому что вы и так уже вышли за рамки всех приличий. Всего доброго, мистер Хобарт.
Шарлотта видела, как сузились глубоко посаженные карие глаза Хью Хобарта.
— Карточный долг — дело чести, ваша светлость, — холодно заявил он, и Шарлотта ощутила, как по ее спине пробежала дрожь. — У меня долговая расписка вашего кузена. Долг пережил его, ваша светлость, как вам хорошо известно.
Мистер Хобарт сунул руку в карман жилета и, вытащив по крайней мере дюжину листков бумаги, протянул их Рафу:
— Пять тысяч фунтов, ваша светлость. Такова сумма, плюс-минус фартинг, и все тут, если вы меня понимаете.
— Вы думаете, мистер Хобарт, что меня волнует репутация покойного кузена? Или во время той трагедии вы получили такой удар по голове, что вам растрясло мозги?
Шарлотта закусила губу, чтобы не улыбнуться. Вместе с тем ее обеспокоило, что Раф может допустить ошибку. Она была далека от светской жизни, однако знала, что карточные долги следует оплачивать в первую очередь.
Мистер Хобарт, похоже, зашел в тупик. Он возвел глаза вверх, словно спрашивая у небес совета, а затем опустил вниз, к своим ботинкам, — будто, не получив ответа там, наверху, решил обратиться к помощи преисподней.
— Не посторонитесь ли, мистер Хобарт, не позволите ли пройти?
Мужчина кивнул, еще раз взглянул в небо и, выкрикнув что-то неразборчиво, грубо толкнул Рафа и Шарлотту на обочину.
В то же мгновение на тротуар рухнула огромная каменная глыба — на то самое место, где они только что стояли.
— Чарли! Все в порядке?
Прижимая ее к себе, Раф смотрел на самый верхний этаж высокого узкого здания, пристроенного к его особняку.
— Да, Раф, все в порядке, — заверила его Шарлотта, хотя не сомневалась, что он чувствует, как все ее тело дрожит от страха. — Посмотри, это кусок фасада. Если бы не мистер Хобарт…
— Да, дорогая, я знаю, — спокойно сказал он. — Или кусок фасада, или кара небесная. Предпочитаю верить первому.
Он взял ее под руку и повел обратно на тротуар, где Хью Хобарт отшвыривал куски фасада, упавшие рядом с его блестящими гессенскими ботинками.
— Мистер Хобарт, вы подвергли себя опасности, спасая нас. Приносим нашу благодарность.
— Теперь вы просто обязаны, — вкрадчиво произнес мистер Хобарт, внезапно обретя вид человека, который выглядел воодушевленно и более чем жаждал ухватиться за эту неожиданную возможность и извлечь из нее выгоду. — Я бы сказал, что вы должны мне ровно пять тысяч фунтов в знак благодарности.
Тем временем другие гуляющие на площади собрались вокруг них, привлеченные шумом. Они указывали на верх здания. Многие ужасались, обвиняя во всем владельца дома, позволившего ему прийти в такую ветхость.
