Хелен Леер - Шотландская красавица
Роберт не может понять одного: она не хочет просто выйти замуж. Она хочет выйти замуж за любимого человека.
Диана решительно поставила бокал на стол:
– К черту его расчеты! Я не хочу быть пешкой в его игре!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Торн вернулся в Рат-на-Иолар, измученный телом и духом. Ни поникшие плечи, ни тусклые глаза не выдавали ликования после победной битвы. Как всегда, Гризель уже ждала их с приготовленной едой, горячей водой и виски. Торн принялся за последнее.
Добрых полчаса он бродил из угла в угол и молча пил, Гризель терпеливо ждала. Наконец, словно только что заметив ее присутствие, он взглянул на нее:
– Как Иан?
– С ним все в порядке, – пробормотала Гризель.
Торн воспринял эту весть без комментариев. Чувствуя, что немного пьян, он радовался наступающему расслаблению.
После нескольких минут молчания Гризель вновь заговорила:
– Леди Диана была в Сидене, когда вы прибыли туда?
Вопрос был таким неожиданным, что Торн изумленно взглянул на нее:
– А где еще ей быть?
Подняв голову, Гризель, прищурившись, смотрела на него.
– Ты хочешь сказать, она была в замке? – переспросила она.
– Нет, она была не в замке! – почти крикнул он. – Эта девка таскалась по округе, как тогда, когда я захватил ее.
Черные глаза Гризель превратились в сияющие кусочки оникса.
– Она не таскалась по округе. Она возвращалась в Сиден. Диана приезжала сюда и ухаживала за Ианом, – сказала она.
Торн стремительно вскочил, уронив стул.
– Сюда? – хрипло переспросил он. – Как она могла оказаться здесь?
– Это не имеет значения, как она оказалась здесь! Пока ты пытался убить ее брата, она пыталась выходить твоего!
Наклонившись вперед, Торн уперся ладонями в стол, пытаясь сохранить равновесие. Голова у него кружилась. Встряхнувшись, он вновь потянулся за чашей.
– Торнтон!
Он резко поднял голову, забыв о чаше. Он не слышал, чтобы она разговаривала с ним таким тоном с самого детства!
– Хватит на сегодня! – Ее тон немного смягчился: – Что случилось, то случилось. Не тяготись этим.
– Ха! – Он с трудом выпрямился и удовлетворенно заметил: – Я ничем не буду тяготиться. Я отомстил. Роберт Мак-Ларен мертв!
Гризель вздохнула:
– Роберт Мак-Ларен жив.
Торн не ответил сразу. Когда же он, наконец, нашелся, что ответить, его голос звучал изумленно:
– Ты, выжившая из ума старуха! Он мертв! Я был там!
– Но не до конца, – спокойно сказала Гризель. – Он остался жив.
Яростно рявкнув, он запустил кубком в стену.
– Если это правда, я вернусь в Сиден и на этот раз перебью всех!
Гризель только вздохнула в ответ, и он опустил голову. Мир его рушился.
– Черт побери тебя, старуха! – закричал он, – Оставь меня!
Гризель повернулась и, прямо держа спину, вышла из комнаты. Торн опустился на стул. Он не сомневался в словах Гризель по той простой причине, что она никогда не ошибалась. Вдруг слова Дианы молнией вспыхнули в его голове. «Твой брат жив!» – сказала она, и теперь Торн понимал, откуда она знает.
Со вздохом он откинул голову. «Почему мне так плохо?» думал он. С тяжелым чувством он возвращался домой, считая, что Роберт Мак-Ларен мертв. Но он жив, почему же его не отпускает эта тоска?
Встав со стула, он наконец отправился спать.
Пять дней спустя Торн получил подтверждение, что Роберт Мак-Ларен действительно остался жив после ранения. Но при этом сообщалось, что граф никогда не сможет поднять меча из-за серьезных повреждений сухожилий плеча.
Эти новости принес член клана Дугласов, который объезжал кланы Высокогорья, чтобы собрать войско, способное свергнуть с престола короля Джеймса и короновать пятнадцатилетнего принца Джеми.
Торн давно ждал этого выступления. Забыв личные проблемы, он собрал своих воинов и приготовился к участию в битве на стороне юного принца.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Летним вечером Диана медленно вышла из своих апартаментов. Вместе с Сибель она спустилась по каменным ступеням в большую залу.
Вечерние трапезы стало переносить все мучительнее. Ее брат, полностью выздоровев, теперь с необыкновенной настойчивостью принуждал ее выйти замуж за Дональда Кэмпбелла. Почему этот человек все еще хотел жениться на ней, Диана действительно не могла объяснить. Она открыто не признавалась себе в том, что он, без сомнений, как и все прочие, прекрасно знал, что она не девственна, хотя теперь, в первую неделю июля, она убедилась, что не беременна.
Они вошли в залу, и Сибель направилась к своему месту за одним из нижних столов. Диана со вздохом направилась к столу на возвышении. По взгляду Роберта она заметила, что он пьян, – это теперь случалось все чаще и чаще.
Отчасти он пил из-за боли в плече. Хотя сама рана зажила, каждое движение руки отдавалось в плечо невыносимой болью. Но хуже всего было то, что лекари заявили ему: он никогда больше не сможет поднять широкий меч и едва сможет держать кинжал. Согласно поверью, бытовавшему среди жителей Высокогорья, Роберту теперь было отказано в том особом месте на небесах, которое уготовано шотландцу, умершему с мечом в руках. Диана была более чем уверена, что Роберт винит именно ее в своем незавидном состоянии.
Диана села за стол, с облегчением заметив, что Роберт увлечен разговором с Лакланом Гилбриджем и не обратил внимания на ее приход. Мужчины обсуждали битву под Сочеборном, которая была 1 июня, около трех недель назад. Джеймс III был свергнут, принц Джеми стал королем.
– Держу пари, это была жестокая битва, – сказал Роберт.
– Да, – кивнул Лаклан, – много мужчин полегло там. – Он усмехнулся: – Мак-Кендрика проткнули мечом. Говорят, это был смертельный удар.
Диана застыла. Комната поплыла у нее перед глазами.
– И что? – Роберт наклонился к нему, ожидая продолжения.
Лаклан пожал плечами:
– Он выжил. Сам черт охраняет его.
Комната перестала кружиться. Дрожащими руками она потянулась к своему бокалу с вином и жадно стала пить.
Не заметив ее реакции, Роберт откинулся на стуле и почесал руку.
– Знаешь, я никогда не думал, что короля скинут с трона и тем более убьют! – Он повернулся к Лаклану: – А Джеми собирается мстить тем, кто выступал на стороне его отца?
Лаклан медленно покачал головой:
– Думаю, что нет. Хотя, кто может знать?
– Что ж, нас все равно нельзя считать врагами, – сказал Роберт с большей уверенностью, чем он чувствовал на самом деле. – Ведь мы не сражались ни на чьей стороне.
– Да, – Лаклан осушил свой кубок. Потом посмотрел на графа долгим взглядом: – Но Кэмпбеллы сражались на стороне отца, а не сына. Наша дружба с ними всем известна.
