Тереза Ромейн - Сезон соблазна
– А с чего вы взяли, что Луиза хочет со мной поговорить?
Неужели Симона что-то знает о ней и виконте? Нет, этого не может быть!
– А разве нет? Вы вчера ездили на бал, и мадемуазель Луизе наверняка интересно узнать, как все прошло.
– Она сказала, что хочет об этом… узнать? – выдавила Джулия, похолодев.
Горничная повернулась и, пронзив ее колючим взглядом, спросила:
– А что здесь удивительного? Я вчера вечером помогала вам, мадемуазель, лечь в постель, и сразу поняла – произошло что-то из ряда вон выходящее, но ваша сестра ничего об этом не знает. И если вы хотите, чтобы она и дальше оставалась в неведении, то должны вести себя как обычно: то есть быть опрятно одетой и аккуратно причесанной. Обо всех судят по внешнему виду.
– Это как-то слишком по-французски, – пробормотала Джулия и, несмотря на подавленное настроение, невольно улыбнулась, слушая рассуждения Симоны. – Ну хорошо, что вы предлагаете? Я вовсе не хочу сказать, что вчера действительно произошло что-то особенное, но, как женщине, мне хочется выглядеть привлекательной.
– Я приведу в порядок ваши волосы, а потом вы наденете пеньюар.
– Луизе все равно, в чем я буду – в пеньюаре или без, – запротестовала было Джулия, но Симона бросила на нее недовольный взгляд.
– Сестра знает вас лучше, чем кто-либо другой, не так ли? Вам следует тщательно продумать, что скажете ей. Но вы не сможете чувствовать себя уверенно с копной всклокоченных волос и в ночной сорочке, поэтому я должна привести вас в порядок. Подождите минутку: я распоряжусь, чтобы вам подали чашку горячего шоколада.
Когда Симона вышла из спальни, Джулия почувствовала себя несчастной и разбитой, однако шоколад подкрепил ее силы, и ей стало значительно лучше.
Тем временем ловкие пальцы Симоны занимались ее волосами. Сидя в кресле перед зеркалом, Джулия думала, что скажет сестре. Она знала, что нужно вести себя естественно. Но как это возможно после всего, что она натворила? Ведь это предательство.
Через несколько минут Симона справилась со своей задачей, и Джулия вынуждена была признать, что выглядит действительно намного лучше, но по-прежнему понятия не имела, что сказать Луизе.
– Поблагодарите меня позже, когда к вам вернется дар речи, – с вызовом произнесла Симона и вышла из комнаты.
Джулия закатила глаза. Только у тетушки Эстеллы могла быть такая наглая горничная. Впрочем, Симона отвлекла ее от тягостных мыслей, и это уже хорошо. Как только горничная ушла, Джулия опять почувствовала себя хуже, но причина была уже отнюдь не в похмелье. Девушка по-прежнему не знала, как вести себя с Луизой. Имела ли она право скрывать от нее правду? Сестры никогда ничего не утаивали друг от друга. Впрочем, раньше у них и не было особых тайн…
Ее размышления прервал негромкий стук в дверь, и Джулия вздрогнула.
– Я могу войти? – послышался голос Луизы. – Симона сказала, что ты проснулась.
– Да, конечно, входи, – поспешно отозвалась Джулия, проклиная болтушку горничную за то, что успела навестить и Луизу.
Луиза, в платье из розового муслина, как всегда элегантная, войдя в спальню, села в кресло напротив кровати Джулии и, выжидающе на нее взглянув, поинтересовалась:
– Ну и как прошел бал?
Джулия почувствовала, что краснеет, но постаралась ответить как можно спокойнее:
– Все было замечательно. Я прекрасно провела время.
– Ты наверняка танцевала, – улыбнулась Луиза. – Кто был твоим кавалером?
– Во-первых, конечно же сэр Стивен Савиль, затем Фредди Пеллингтон, мистер Козгрейв, мистер Миллиган, лорд Хавьер и… – Джулия отчаянно напрягала память, стараясь не упомянуть только одного человека. – И лорд Аллингем…
– А Джеймс? Неужели он так и не пригласил тебя? – с некоторым удивлением спросила Луиза.
– О да, мы действительно танцевали. Совсем забыла! – воскликнула Джулия, заливаясь краской стыда, но Луиза, казалось, не замечала ее смущения.
– Я рада, что ты прекрасно провела время, – глядя куда-то мимо сестры, проговорила она. – И думаю, хорошо, что я с вами не поехала. У меня действительно сильно болела голова, и мне о многом нужно было подумать.
Луиза замолчала, и Джулия поняла, что ей не хочется продолжать. Сестру что-то явно беспокоило, и выцарапывать сопернице глаза она не собиралась.
– И что же ты надумала? – осторожно поинтересовалась Джулия.
– Что надумала? – переспросила Луиза задумчиво и, помолчав, ответила: – Я решила разорвать помолвку.
– Что?! Ты это серьезно?
– Да, совершенно серьезно.
– А Джеймс знает о твоем решении?
– Вряд ли он догадывался, что я подумывала об этом, но, мне кажется, он не слишком удивится, когда узнает о моем решении.
– Он что-то не так сделал, как-то неправильно себя повел? Это все из-за его опрометчивых поступков? – засыпала вопросами сестру Джулия, не в силах справиться с чувством вины.
– Нет, его поведение здесь ни при чем: он всегда был очень вежлив со мной.
– Тогда почему ты приняла это решение?
Луиза вздохнула, и только сейчас Джулия заметила, что, несмотря на прекрасный цвет кожи, сестра выглядит усталой.
– Все дело в том, что я его не люблю и не могу заставить себя выйти за него замуж. – В глазах Луизы блеснули слезы. – Помнишь, мы говорили с тобой об ухаживаниях и сватовстве? Ты была права: в отношениях между мужчиной и женщиной должна быть романтика. А мы просто заключили сделку. Не об этом я мечтала! Я не хочу вступать в брак по расчету, не хочу быть виконтессой, не хочу переезжать в Лондон.
В глазах Луизы застыло выражение такой боли, что у Джулии сжалось сердце.
– Я потерпела неудачу, сестренка: подвела родителей, тетю Эстеллу и Джеймса, такого доброго и благородного.
– Что значит «подвела»? – встревожилась Джулия, бледнея от мысли, которая вдруг пришла ей в голову. – Ты хочешь сказать, что у тебя появился… кто-то другой?
Луиза печально улыбнулась.
– Ничего подобного. Просто я не смогла соответствовать ожиданиям своих родных и близких, не сумела заставить себя быть беззаботной девушкой, в которую все влюбляются. Это не в моем характере. Я не смогла стать частью столичной суетной жизни. Мне трудно общаться с людьми. Выезжая в свет, я каждый раз думала, все будет иначе, что смогу преодолеть себя. Я ведь знаю, как вести себя в обществе, знаю, чего хотят от меня окружающие. Мне нужно всего лишь улыбаться и говорить. Вот и все. Но я не сумела заставить себя сделать даже такую малость, и люди перестали меня замечать.
– О, Луиза, – прошептала Джулия, – я и понятия не имела, как ты мучаешься…
– Мне было стыдно, и я никому не говорила, что творится у меня в душе, – призналась Луиза. – Любое дело мне всегда удавалось сделать хорошо, и я просто не понимала, что не смогу справиться с тем, к чему душа не лежит. Оказавшись в столице, вдали от любимых людей, я впала в отчаяние, а встретив Джеймса, подумала, вот оно – мое спасение от одиночества, в нем я обрету родную душу, но, увы, этого не произошло…
