Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
Не может быть!
Сайленс протиснулась вперед, чтобы получше разглядеть. Человек отвернулся. Их разделяла толпа людей, прилавки с товарами. Она не была уверена, что не обозналась. Вот если только подойти поближе…
– Мэм, мы куда идем? – запыхавшись, спросила Мэри Ивнинг.
Сайленс оглянулась – девочки едва поспевали за ней. Она посмотрела в ту сторону, где только что видела знакомое лицо.
Но мужчины там уже не было.
Может, ей показалось? Может, она приняла за него другого мужчину с длинными до плеч волосами? Мэри Дарлинг хныкнула и потянулась к яблокам в корзине. Сайленс дрожащими пальцами выбрала яблоко и отдала ребенку. Она не видела этого человека с той кошмарной ночи. Она, должно быть, ошиблась.
Но она знала, что это не так. Она увидела – пусть и мельком – красавчика Микки О’Коннора, печально известного лондонского речного пирата.
– Нам пора домой, – сказала она девочкам.
И поспешно увела их с рынка. Вероятно, это просто совпадение, что красавчик Микки оказался на рынке, когда там была она. Он жил в Сент-Джайлзе, и она хорошо это знала. Но зачем ему самому заниматься торговлей? Сайленс почти бежала, сердце бешено колотилось, она боялась, что потеряет сознание.
Нельзя показывать волку, что ты его боишься.
У нее вырвался смех, скорее похожий на сдавленное рыдание. Микки не выглядел диким, кровожадным волком – по крайней мере внешне. В тот единственный раз, когда она его видела, он был разодет в бархат и кружева, пальцы украшали кольца с драгоценными камнями. Он был элегантен и учтив. Однако за внешней оболочкой скрывался прожорливый волк.
Сайленс совсем задохнулась, когда они дошли до приюта. Пальцы не слушались, и она еле попала ключом в замочную скважину. Бросив взгляд на улицу, она втолкнула девочек в дом, захлопнула за собой дверь и задвинула засов.
– Мэм, что с вами? – спросила Мэри Ивнинг.
– Ничего, все хорошо. – Сайленс приложила руку к груди, чтобы унять бешеный стук сердца. Мэри Дарлинг жевала яблоко, перемазавшись сочной мякотью. Слава богу, что она хотя бы не испугала ребенка. Сайленс улыбнулась. – Все хорошо, но я выпила бы чаю, а вы, девочки?
– Да, мэм! – хором последовал ответ.
Она прошла с девочками на кухню. Ей стало немного легче.
Но когда она увидела там Уинтера, который стоял с серьезным лицом, сердце опять екнуло. Уинтер никогда прежде не приходил в приют до обеда в час дня.
– Что ты здесь делаешь в такое время?
Уинтер посмотрел на старшую из девочек.
– Мэри Ивнинг, пожалуйста, поставь корзинки на стол и отведи девочек наверх. Нелл только что приготовила там чай для детей.
Девочки послушно вышли из кухни.
– Уинтер?
Он взглянул на Мэри Дарлинг на руках у Сайленс.
– Может, и малышку тоже следовало отправить наверх, – неуверенно произнес он.
– Нет. – Сайленс прижалась щекой к мягким черным кудряшкам Мэри Дарлинг. – Пусть она останется со мной.
Уинтер кивнул:
– Сядь.
Сайленс опустилась на кухонную скамью.
– Скажи, что случилось.
– Мы получили сообщение от владельца судна Уильяма, – тихо произнес Уинтер.
У нее закружилась голова. Слова Уинтера звучали неотчетливо.
– Корабль Уильяма затонул. Не выжил никто. Уильям скорее всего погиб.
* * *
– У тебя усталый вид, – заметила кузина Батильда, когда вечером они с Геро ехали в карете. – Тебе, наверное, не следовало весь день сидеть с Фебой.
Они направлялись на бал. Геро на минуту задумчиво сдвинула брови. Бал у Уиддекомов… Возможно, ей удастся найти сегодня на балу даму, которая захочет помочь приюту. Надо только действовать решительно и убедительно. Хотя сегодня весь день она не могла собраться с мыслями.
– Моя дорогая? – Кузина Батильда вопросительно смотрела на нее.
– Феба меня не утомила. Просто у меня немного болит голова.
– Сказать кучеру, чтобы он повернул обратно?
– Нет. – Геро произнесла это излишне резко. – Нет, все хорошо, кузина.
– Ну, не думаю, что все хорошо, раз ты говоришь таким тоном, – рассердилась кузина Батильда.
Геро подавила вздох и заставила себя улыбнуться.
– Простите. Я не хотела грубить.
– Вот и замечательно. К тому же уже поздно поворачивать назад – мы почти приехали. Но у меня сердце не на месте от того, что мы оставили бедняжку Фебу одну. Максимус уже поговорил с тобой о ней?
– Нет.
– Ему пора принять решение, – сказала кузина Батильда, с беспокойством глядя на Геро. – Врач сказал, что рука у нее заживет. Слава богу. Было бы ужасно, стань она калекой помимо… – Батильда не договорила.
Геро вздохнула и отвернулась к окну, хотя в темноте ничего не было видно. Как странно она себя чувствует! Словно существует отдельно от тела и от того, что происходит вокруг. Ей следовало бы задуматься, прийти к решению и каким-то образом все исправить. А она вообще не может заставить себя о чем-то думать. Кроме как о Гриффине и о том, что она чувствовала в соитии с ним. Она почти ощущала запах его кожи, горячей и соленой. Ощущала, как волосы у него на груди царапают ей голую грудь, видела его глаза, следившие за ней…
– Очень надеюсь, что лорда Гриффина не будет на балу, – сказала кузина Батильда.
Геро вздрогнула, но, к счастью, кузина этого не заметила, как не заметила отсутствующего взгляда Геро.
– Хватит того, что он очаровал Фебу, – недовольно фыркнула кузина Батильда. – До сих пор не могу поверить, как ты могла пригласить этого человека на обед.
– Феба не знает некоторых особенностей его репутации, – ответила Геро, пытаясь увести разговор в сторону.
– Естественно, не знает! – Батильда ужаснулась от одной лишь подобной мысли. – Чтобы такая милая, невинная девочка, как она, и знала о скандальном поведении лорда Гриффина…
– Но у него есть и хорошие качества, – сказала Геро. – Он веселый, интересный собеседник, и он может быть очень добрым.
– Жизнерадостность и доброта не способны компенсировать его распущенности.
– Скоро он станет членом нашей семьи, – ответила Геро, и ей захотелось плакать.
– Хм! – Это все, что кузина Батильда смогла сказать.
Геро улыбнулась:
– Миньон он понравился, не забывайте.
Собачка при упоминании своего имени подняла голову. Она лежала, свернувшись клубочком на сиденье рядом с Батильдой.
Кузина Батильда строго взглянула на свою любимицу.
– До сих пор она отличалась лучшим вкусом.
Миньон решила, что разговор не интересен, и, зевнув, положила голову на лапки.
