Хизер Гротхаус - Нежная обманщица
Глава 18
Симона улыбалась, глядя, как маленькая Изабелла хватает вещи, разложенные на столе перед ее матерью. Наконец Хейт дала дочке деревянную ложку, и Изабелла взвизгнула от восторга, показав три молочных зуба.
Симона невольно задумалась, будут ли у них с Николасом дети, сохранится ли брак, когда она расскажет мужу правду об Армане? И еще Ивлин.
Женевьева этим утром выглядела усталой и вялой, но она сумела стряхнуть с себя апатию и развлекла молодых дам анекдотом о не в меру любвеобильном госте и хозяйской кухарке. И тут затрубил рог, возвещая возвращение барона и его людей.
Женевьева и Хейт вскочили на ноги. Симона похолодела. Час настал. Через несколько мгновений она узнает, владеет ли другая сердцем ее мужа. И Симона расскажет Николасу, что Арман — тот человек, которого его мать убила, вернее, думала, что убила во Франции. Именно Арман задумал избавить Женевьеву от Тристана. Возможно, после этого Ник не захочет, чтобы Симона оставалась с ним рядом, но ради безопасности леди Женевьевы Симона обязана рискнуть.
Она выскочила из-за стола и вместе со свекровью бросилась к дверям большого зала. Но леди Женевьева всех опередила — подхватив юбки, она вылетела во внутренний двор, оставив позади и Хейт, и Симону.
Симона побежала быстрее. Хейт не отставала от нее. Обеих гнал страх. В двери показался измазанный с ног до головы рыцарь. Симона закричала:
— Что случилось? Где барон?
Воин взял Симону за локоть и стал рассказывать:
— Когда мы прибыли, враги уже отступили. Обни был разгромлен. Лорд Хандаар получил страшные раны, мы думаем, он не выживет, миледи.
Из всего этого Симона поняла только то, что был бой.
Николас!
Симона вырвала свою руку у рассказчика, который пытался ее поддержать, бросилась во двор и выбежала как раз в тот момент, когда люди Ника, окружив грубую длинную повозку, толпой проходили под надвратной башней. Женевьева была уже в воротах и обнимала одного из рыцарей. Симона поняла, что ее муж жив, и задохнулась от облегчения.
Однако, подбежав ближе к отряду воинов, она замедлила шаг. Женевьева уже отстранилась от сына, теперь она держала его лицо в ладонях и что-то быстро говорила. У Симоны так шумело в голове, что она не могла расслышать ни слова. Краем глаза она заметила Хейт, которая пробежала мимо нее и бросилась к стоящему рядом с повозкой Тристану. Симона наконец смогла разглядеть Ника. Волосы у него слиплись, лицо и шея перепачканы сажей. Рубашка отсутствовала. Сквозь разрезы плаща, когда-то серебристо-синего, а сейчас заляпанного страшными пятнами, виднелись покрытые грязью руки. А позолоченные ножны были… в крови.
Сердце Симоны едва не выпрыгнуло из груди. Глаза Ника, обычно сияющие чистой лазурью, как будто погасли. Симоне осталось сделать еще несколько шагов, но она была не в состоянии подойти ближе. Казалось, она чувствует исходящую от Ника мрачную, отталкивающую ее силу.
Николас выглядел так, словно постарел на десять лет. На Симону он смотрел без всякого выражения. Руки его бессильно висели вдоль тела.
— Николас, — прошептала Симона, проглотив комок в горле. — Ты ранен?
Он продолжал молча смотреть на жену.
— Ник? — почти закричала Симона и шагнула к мужу. Ее ноздрей коснулся тяжелый металлический запах засохшей крови, и Симона не выдержала. Рванулась к Николасу, обвила руками, вдавила свое лицо ему в грудь. Вонь, грязь, кровь — Симона не замечала ничего. Его руки не обняли ее, но она продолжала сжимать его все крепче и крепче. — О, Ник! Любовь моя, — шептала Симона, не заботясь, слышит он ее или нет. Ее душа преисполнилась благодарности, что небо пощадило этого человека. — Слава Богу! Слава Богу!
Ник вдыхал чистый и теплый запах Симоны, которая уткнулась ему в грудь. Она что-то бормотала, но он не мог вникнуть в смысл ее слов. Ощущение стройного тела, этот ни с чем не сравнимый запах, так хорошо уже знакомый, вызывал в нем только стыд.
«Она виновата в том, что я возвращаюсь в Хартмур с телом Хандаара. Если бы не Симона дю Рош, я вернулся бы из Лондона несколько недель назад».
Однако этот запах и этот плачущий голос едва не заставили Ника обнять ее и крепче прижать к себе, вбирая все ее тепло и чистоту.
Вместо этого он схватил Симону за плечи и отстранил от себя. Грязные пальцы оставили черные следы на ее платье. Бледное, как у эльфа, лицо Симоны было заплакано.
— Что случилось? — сквозь слезы проговорила она.
У Николаса не было желания рассказывать ей о трагедии в Обни. Он чувствовал себя униженным оттого, что опоздал и не сумел защитить свой пограничный город. К тому же двор запрудили гости, их охрана, прислуга. Все выкрикивали проклятия валлийским разбойникам. Повозку с Хандааром уже катили к большому залу. Ника звали со всех сторон, ждали его приказов. Шум стоял оглушительный.
— Я должен вернуться к своим людям. — Ник обошел Симону.
— Но… — Симона развернулась, вытерла слезы и торопливо засеменила рядом с мужем. — Лорд Хандаар… он?..
— Он жив, — сухо сообщил Ник, широким шагом направляясь к конюшням. — Но как долго он проживет, я не знаю. Если он придет в сознание, я должен узнать у него, кто напал на Обни.
Симона почти бежала, чтобы не отстать от Николаса.
— Ты будешь мстить?
Ник не мог смотреть на нее. В душе поднималась неукротимая волна гнева. Он помнил, как лежал с ней в постели, сопровождал на рынки и в лавки, смеялся с ней, обедал в роскошных залах, а в это время валлийцы разоряли его земли, замышляли набеги. Николасу хотелось уничтожить воспоминания о жене, стереть свои нежные чувства.
Он резко остановился и повернулся к Симоне.
— Обни разрушен. Валлийцы убили почти всех жителей, не пощадили даже детей. Даже животных. — Ник стремительно выбросил руку в сторону ворот. Симона отшатнулась, но он не обратил на нее внимания. — Видишь горстку крестьян? Это все, кто выжил. Видишь кровь на мне? Она принадлежит лорду Хандаару. Чувствуешь, как от меня пахнет? Это запах сгоревшей плоти. Ты чувствуешь его, Симона? Чувствуешь здесь, в Хартмуре? — почти кричал Ник. — Да, я буду мстить. Я рассчитаюсь сполна.
Изумрудные глаза Симоны вновь наполнились слезами, но на сей раз в них блистал гнев. Ник ждал, что она набросится на него с упреками за этот безжалостный тон, за кровавые подробности.
— Тогда пусть получат то, что заслужили; — решительно проговорила Симона. — Говори, что мне нужно делать. Я все исполню.
Ник не ожидал такого ответа и, обуреваемый противоречивыми чувствами, на мгновение растерялся. Тристан позвал его, Ник отмахнулся и снова обратился к жене:
