Виктория Холт - Гордость Павлина
Джосс поговорил с ней и вернулся ко мне.
— У них только одна комната, — сказал он. — Конечно, это не лондонская гостиница. Ну, так как? Остановимся здесь или проведем ночь на свежем воздухе?
Женщина подошла ближе.
— Добро пожаловать, дорогая, — сказала она. — Это хорошая комната. Вы муж и жена?
— Да, — ответил Джосс.
— Тогда я приготовлю постель. Это очень хорошая постель, пух привезли из Англии. Джек присмотрит за лошадьми. А Мэри… где Мэри?
Джосс помог мне сойти с лошади. Я видела, что он наслаждается создавшейся ситуацией.
— Развеселись, — сказал он. — Наш неестественный договор поставил нас в трудное положение, но я находчив.
Комната была очень чистая, и в ней над всей мебелью царила большая кровать. Джосс осмотрел комнату и задумчиво сказал:
— Какое удобное кресло! Оно мне заменит постель, а может быть, я улягусь на полу у ваших ног, как рыцарь. — Он положил руки мне на плечи и серьезно посмотрел в глаза. — Ты должна запомнить раз и навсегда: я никогда не добивался силой внимания женщины, которой я не нужен. И я не чувствую желания менять свои привычки. Знаешь ли, у меня есть гордость…
— О, конечно знаю. Ведь ваше прозвище Павлин.
— Вполне вероятно, хотя никто не смеет сказать мне об этом в лицо. Запомни мои слова. Они помогут тебе избежать излишнего беспокойства.
Мы смыли дорожную грязь в прохладной воде и спустились вниз. На улице на шампурах жарились отбивные, а в отдалении был накрыт стол. Нам предложили сесть за стол и подали суп из мяса кенгуру в глиняных мисках, а отбивные шипели на огне. Вместе с отбивными котлетами хозяйка принесла пресные лепешки, затем последовал сыр. В довершение мы попробовали напиток, похожий на эль.
После обеда еще было светло, и мы, прогуливаясь вокруг фермы, смотрели, как собаки по свистку фермера собирали в загоны стадо овец.
Несмотря на уверения Джосса, меня беспокоила мысль о том, что придется разделить с ним комнату. Он сказал, что в кресле ему будет удобнее, а я сняла только юбку и корсаж. Спала я неплохо, и Джосс, я думаю, не просыпался.
Мы продолжили наше путешествие ранним утром и к одиннадцати часам подъехали к реке. Джосс считал, что это хорошее место отдыха для лошадей. Он велел мне собрать ветки, а затем одним ловким движением, которым я залюбовалась, зажег костер и вскипятил в небольшом котелке чай. Мы нашли дерево, под которым удобно уселись. Хозяйка постоялого двора снабдила нас сендвичами, а у нас был сыр. Странно, но я никогда еще не пила и не ела с таким удовольствием.
Солнце становилось все горячее, и нас обоих одолела сонливость, потому что мы все-таки не выспались прошлой ночью. Я задремала, и мне снилось, что я на корабле. На море шторм, а я иду по палубе, и меня бросает из стороны в сторону. Внезапно кто-то сжимает меня как в тисках, и я вижу, что это Джосс.
— Ты пытаешься покончить с собой? — спрашивает он.
И я сама поражаюсь своему ответу:
— Для вас это будет лучшим выходом, не так ли? Тогда все будет принадлежать вам. Вы избавитесь от жены, которой вы нужны не более, чем она вам. Все будет вашим — лошади, акции, Зеленый луч…
Как только я упомянула об опале, выражение его лица изменилось, но руки сильнее сжали меня.
— Это хорошая идея, — сказал он, и в глазах его засверкал мрачный огонь. — Без тебя мне будет лучше. Самоубийство… Что ж, это будет выглядеть именно так.
Я закричала:
— Нет, нет, не убивайте меня!
Внезапно я проснулась, ужас сжимал мое сердце. И увидела Джосса. Он пристально смотрел на меня. Мгновение мне казалось, что сон стал реальностью.
— В чем дело? — спросил он.
— Сон, мне приснился сон.
— Скорее кошмар.
— Вероятно.
— Страшный сон среди белого дня? Что-то у тебя на душе, и это пугает тебя.
— Думаю, я смогу успокоить себя и не буду бояться.
— Что тебе снилось?
— О, ничего. Во сне все смешивается.
— Конечно, нелегко оставить родину и оказаться в незнакомой стране. Это тебя тревожит?
— Иногда я сомневаюсь, гожусь ли я для такой жизни.
— К тому же странный брак… с незнакомцем. Давай надеяться, что со временем мы придем к компромиссу и по этому вопросу.
Хотела бы я знать, что он подразумевает под компромиссом.
— Здесь много преступников, — продолжал он.
— Они встречаются во всех странах.
— Ты когда-нибудь слыхала о здешних?
— Конечно.
— Но ты не знаешь, каковы они на самом деле. Отчаявшиеся люди… Может, им не повезло в шахтах… Они живут грабежом, и для них Австралия — идеальное место. Они прячутся в буше и стараются не попадаться в руки властей, в противном случае их вешают на первом же дереве в назидание другим. Поэтому они, при случае, убивают, не задумываясь.
— Вы хотите, чтобы я сейчас же отправилась домой?
Он засмеялся.
— Мне хотелось узнать, такой ли ты человек, чтобы при малейших неудобствах сразу запроситься домой.
— Я скажу вам вот что. Я готова примириться со многим, только бы доказать, что вы неправы.
Он снова рассмеялся, а я смотрела вперед, чтобы только не встретиться с взглядом его смелых глаз.
— Высматриваешь преступников? — спросил он. — Не пугайся. У тебя есть защитник.
— Вы?
— И это, — он вынул небольшой пистолет. — Красавец. Я никогда не путешествую без него. Такой незаметный с виду и убийственный в действии! У нападающих будет немного шансов.
Мы ехали рядом.
— До таверны Трентов пятнадцать миль. Лошади нуждаются в отдыхе, и мы тоже.
Я смотрела на окружающую природу, дикую и полную загадок.
— Что это за белые деревья? — спросила я.
— Деревья-призраки. Существует поверье, что когда людей в буше неожиданно настигает смерть, они сливаются с этими деревьями. Если растет одно такое дерево, то скоро рядом с ним появятся и другие. Если увидеть их лунной ночью, то можно поверить в эту легенду. Некоторые люди ни за что не поедут в сумерках мимо этих деревьев. Им кажется, что ветви превращаются в руки и тянут их к себе, а утром рядом с теми деревьями, что были, появляются новые.
— В каждой стране есть свои поверья.
Над нами внезапно послышалось хихиканье. От неожиданности я вздрогнула и покачнулась в седле. Джосс заметил это и засмеялся.
— Это кукабарра — пересмешник, или королевский рыболов. А вот и его подруга. Они всегда держатся парами. Кажется, им нравится такая жизнь. Они живут и в Павлинах.
Мы проезжали мимо пересохших ручьев и оврагов.
— Если бы не засуха, — сказал Джосс, — вся равнина была бы усыпана яркими цветами.
Было уже около семи часов вечера, когда Джосс, въехав на небольшой холмик, осмотрелся.
