Коллин Хичкок - Трепетное сердце
Джексон пересек улицу быстрее, чем я могла за ним угнаться, поэтому он тянул меня вперед, а я его – назад. Мы вошли в магазин.
– У вас есть женская одежда?
– Прошу прощения, сэр. У нас галантерея для мужчин.
– У вас есть что-нибудь для нее?
Он купил все необходимое для меня и Мари всего за две минуты.
Мы вернулись на другую сторону улицы, не говоря ни слова. Лэнг вручил Пиви для Мари облегающие черные брюки для верховой езды, белую блузку и пару коричневых сапог для верховой езды. То же самое у него было для меня. Мари была бледна, ее била дрожь. Вид у нее был слабый и болезненный. Я волновалась, она заметила это.
– Николетта, все будет хорошо. Не волнуйся обо мне, – сказала она.
Я кивнула.
Джексон приказал Уилкоксу наблюдать за обоими мужчинами, стоявшими в прихожей гостиницы. Он сменил наручники так, что Блейк и Бертрум оказались прикованы левой рукой к правому, а правой – к левому столбику у входа. Уилкокс положил на столик пистолет и газету. Одним глазом он читал детективные истории, другим – наблюдал за преступниками.
– Пиви, должно хватить от пятнадцати до тридцати минут. Встретимся здесь.
Вчетвером мы поднялись по узкой лестнице в один пролет. Мари и Пиви отправились в комнату номер два, а Джексон и я – в комнату номер три.
В комнате стояли кровать, стул и туалетный столик. Окно с прозрачными занавесками выходило на улицу.
В дверь постучали и внесли большую металлическую ванну. Двое мужчин начали наполнять ее горячей водой. Мыло и полотенца положили на кровать.
– Джексон, надеюсь, вы поведете себя по-джентльменски, когда я буду входить и выходить из ванны.
– А что бы сделал в этом случае джентльмен?
– Как – что? Разумеется, отвернулся бы.
– Так поступил бы только глупец.
– Почему?
– Во-первых, Николетта, потому, что вы преступница. Мой долг – отвезти вас в Лондон на суд. Если я отвернусь, вы сбежите.
– Не сбегу.
– Николетта, вы уже не раз сбегали. Почему я должен верить вам сейчас? Вторая причина. Отвернуться, когда вы принимаете ванну? Тогда на моём месте должен был быть мужчина, который не хотел бы видеть вас обнаженной. Я к таким мужчинам не отношусь.
– Хорошо, Джексон.
Мужчины вернулись и подлили в ванну воды, наполнив ее доверху.
– Когда освободится комната, сообщите. Нам нужно приготовить ее для постояльцев.
– У вас есть соли для ванны? – поинтересовалась я.
– Нет, мисс. Прошу прощения.
Я повернулась к Джексону:
– Вы раньше делали это с другими женщинами?
– Что именно?
– Смотрели, как они принимают ванну?
– Никогда.
Сняв ботинки, я погрузила в воду пальцы.
– Слишком горячо.
Я знала, что придется подождать, прежде чем лезть в ванну, так что торопиться было незачем.
– Джексон, вы не могли бы расстегнуть мне платье?
– Конечно.
Он был весьма привлекательным, одежда не могла скрыть развитой мускулатуры. В другой ситуации мне бы это понравилось. Но сейчас мне было не до мужчины. Я знала, что меня ждет.
Джексон нервничал. Выражение его зеленых глаз было настороженным. Куда девалась его самоуверенность?
Пальцы его дрожали, когда он расстегивал мне платье. Я проявила терпение. Временное ограничение было забыто. Я решила, что это наше с Джексоном время. Слуга закона и преступница вдруг превратились в мужчину и женщину.
Все ясно. Он посвятил жизнь работе. Он довольно-таки много путешествовал и, видимо, пожертвовал браком и сексуальной жизнью ради должности.
Джексон оказался неопытным любовником. Но по его глазам я видела, что он меня желает.
Если бы он не устоял, я получила свободу, так или иначе. Он освободил бы меня или умер в моих объятиях. Возможно, я заблуждаюсь на его счет, но попытаться можно.
Я выскользнула из платья и осталась в мокрых шароварах и бюстгальтере.
Одежда прилипла к коже, замерзшей от морской воды. Сквозь ткань были отчетливо видны затвердевшие соски.
Я сняла чулки и шаровары, обернула полотенце вокруг талии и сняла бюстгальтер. Джексон не мог отвести глаз от моих женских прелестей.
Я снова попробовала воду. Температура была подходящей.
– Джексон, что вы видите?
– Много чего.
– Например?
– Я вижу Афродиту.
– Спасибо.
– Женщину и соблазн.
– Это вас пугает?
– Я вижу нечто большее.
– Да?
– Я вижу убийцу и преступницу.
Я посмотрела ему в глаза.
– Я вижу мужчину, Джексон.
Он промолчал. Видимо, утратил дар речи, когда я сбросила полотенца и вошла в воду. Наклонившись к нему, я медленно провела пальцем по воде, потом опустила обе ноги. Я прикрыла грудь скрещенными руками и наклонилась так, чтобы не видно было неуказанного места. Джексон выпрямился, не отрывая взгляда от моих бедер и колен.
Каждый раз, когда я совершала изящное движение, он двигался. Он двигался на стуле несколько раз, пытаясь найти лучшую точку наблюдения за мной.
Надо взять ситуацию под контроль, насколько это возможно, поскольку шансы на спасение жизни невелики.
– Где мыло? – поинтересовалась я. – Ах, оно на кровати.
– Я принесу.
Он приподнялся со стула.
– Не беспокойтесь, Джексон, я сама.
Я подняла полотенца, но заворачиваться в них не стала. Не испытывая ни малейшего стыда, я отнесла их на кровать – туда, где лежало мыло. Я не торопилась, даже остановилась на мгновение и провела пальцами по волосам.
– Пожалуй, я расчешу волосы перед мытьем.
Джексон не отрывал от меня глаз.
– Джексон, за вами лежит щетка. Вы не могли бы ее подать?
Я неторопливо направилась к нему без полотенец, нисколько не смущаясь.
– Конечно.
Он не пошевелился. Я была слишком близко. Его глаза были на уровне моей груди, когда я потянулась за щеткой, лежавшей на туалетном столике за ним. Если бы я взяла заряженный пистолет, оставленный предыдущим жильцом, он не заметил бы.
Взяв щетку, я протянула ее Джексону и распустила волосы.
– Джексон, вы не могли бы расчесать мне волосы?
– Да, – прошептал он.
Присев ему на колени, я перебросила волосы на спину. Джексон принялся их расчесывать. Очень нежно.
– Джексон, я не такая хрупкая, можете причесывать сильнее.
Движения его стали энергичнее.
Джексон занимался любовью с моими волосами. Пока он причесывал меня, я осторожно ерзала на коленях и чувствовала его крайнее возбуждение и давление на мои ягодицы. Когда я медленно двигалась, он двигался также медленно вместе со мной. В тишине мы двигались, почти симулируя слияние. Эти мягкие движения были моей последней надеждой на освобождение.
Человек с неподвижным лицом немного смягчился, я подумала, что наступил подходящий момент выяснить, возможно ли, как-то рассчитывать на его помощь.
