Мэри Патни - Совсем не джентльмен
— Пять тысяч фунтов станут серьезным подспорьем для арендаторов. — Сара усталым жестом заправила за ухо выбившийся из прически локон. — При условии, что деньги пойдут на ремонт ферм. Наверняка имеются и другие долги.
Роб поморщился, запирая несгораемый ящик.
— Полагаю, что через неделю стряпчий Келлингтонов пришлет мне их список. Но на мой взгляд, нет ничего более срочного, чем ремонт ферм арендаторов. В конце концов, именно они создают доход. Кроме того, сейчас весна, и результаты могут сказаться уже в этом году.
— Не забудьте прикупить баранов-производителей у Кука Норфолка, — посоветовала девушка. — Они действительно лучшие.
— Не забуду, — пообещал он. — После того как сложу это богатство в доме и попрошу Джонаса проследить за отъездом Бакли, я вернусь за вами. Надеюсь, что благодаря той магии, которой вы воспользовались в кухне, нас сегодня ждет хороший ужин.
— Хочется верить. — Сара подавила зевок. — Кухарка очень рада тому, что в доме поселился новый граф, и горит желанием продемонстрировать вам все свои умения.
— Я распоряжусь, чтобы Гектор подал к ужину какое-нибудь хорошее вино. Если в Келлингтоне и осталось что-либо первоклассное, так это винный погреб, — сухо заметил Роб.
Он вышел из конторы управляющего, зажав под мышкой несгораемый ящик, а вслед ему летел звонкий смех Сары. Итак, новые обстоятельства выглядели уже не столь гнетущими, как прежде. Теперь он не только располагал небольшим состоянием, но еще и с нетерпением ожидал трапезы с Сарой при свечах.
Если ему действительно повезет, бабушка предпочтет отужинать в собственных покоях.
Джонас был на конюшне, и новости об отъезде Бакли привели его в восторг. Он пообещал, что задержится допоздна, дабы помочь семейству собраться и отбыть ранним утром. Поскольку Джонас знал их всех, то никаких сложностей не предвиделось.
Много лет назад отец Роба распорядился установить сейф в уродливом маленьком кабинете. Поскольку Роб всегда отличался наблюдательностью, он знал, где находится сейф и как его открыть, так что ему не понадобилось много времени, чтобы поместить спасенные деньги в безопасное место.
Вернувшись в контору управляющего, он застал Сару дремлющей за столом, с головой, опущенной на скрещенные руки. Выпрямившись, она приветствовала его сонной улыбкой, а ее карие глаза показались ему теплыми и ласковыми, как горячий шоколад.
Интересно, каково было бы видеть эту улыбку каждое утро на подушке рядом с собой? Отогнав подобные мысли, он сказал:
— Все в порядке, и теперь мы можем расслабиться за хорошим ужином. Миледи? — Роб предложил девушке руку.
— Благодарю вас, милорд. — Она возложила маленькую, легкую ручку на сгиб его локтя, и они вдвоем вышли из конторы управляющего.
Наступила ночь, но горизонт на западе все еще полыхал оранжевым. Казалось невозможным, что всего день назад они сражались за свою жизнь во время морского перехода из Ирландии. И Кармайкл был довольным собой и жизнью сыщиком уголовного полицейского суда, а не графом поневоле.
Когда они поднимались по ступенькам к главному входу, Сара спросила:
— Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем моя семья узнает о том, что я в безопасности? Наверняка не больше одного-двух дней.
— Быть может, вести дойдут уже завтра вечером. Если нет, то на следующий день — уж точно. Уилтшир не настолько далеко от Сомерсета. — И Роб с веселым изумлением добавил: — Не удивлюсь, если ваши родители и Эштон примчатся сюда, чтобы своими глазами убедиться в том, что с вами действительно все в порядке.
— Надеюсь, вы не будете слишком потрясены, если это случится, — со смешком ответила она. — Потому что, скорее всего, именно так и произойдет. Быть может, приедет даже Мэрайя.
— Конечно, моя сестрица только что родила ребенка, но она очень решительная особа.
— Прибытие вашего семейства в Келлингтон покажется мне небольшими хлопотами по сравнению со всем остальным. — Он распахнул перед нею дверь, и она вплыла вовнутрь, величественная, как принцесса, в своем взятом напрокат костюме для верховой езды.
Роб перешагнул порог вслед за нею. Закрыв за собою дверь, он обнаружил, что они оказались в самой гуще непонятных пока событий. У подножия лестницы стояла леди Келлингтон, на лице ее были написаны ужас и негодование, а дворецкий жалко размахивал руками, словно пытаясь разогнать неприятности.
Посреди холла стоял пожилой мужчина в грубой крестьянской одежде — лицо его показалось Робу смутно знакомым. Он крепко держал за руку смуглую девочку в потрепанном коротеньком платьице и гневно рычал говором простолюдина:
— Я останусь здесь до тех пор, пока его проклятая светлость не вернется! И пусть он забирает ее ко всем чертям, потому что она — его! Будь я проклят, если и дальше буду держать его отродье под своей крышей.
Девочка вырвала руку и сердито развернулась. На вид ей было лет одиннадцать или двенадцать, копна спутанных черных волос ниспадала ей до самого пояса. А на чумазом личике яростно сверкали яркие синие глаза — в точности как у Роба.
— Бриони! — выдохнул он.
Оказывается, у него есть дочь.
Глава двадцать первая
Девочка являла собой настолько точную, хотя и уменьшенную копию Бриони, что у Роба перехватило дыхание. Она была похожа на рассерженного котенка, красивого и невыразимо храброго даже в наводящем ужас новом месте, когда единственный родственник, которого она знала, грубо отталкивал ее от себя.
— Он лжет, — резко бросила леди Келлингтон. — Не будь дураком, мальчик, иначе ты повесишь себе на шею всех незаконнорожденных детей в Сомерсете!
— Она моя дочь. — Прищуренными глазами Роб рассматривал старика. — Я вас поначалу даже не узнал. Вы Оуэнс, пастух. Отец Бриони. Где она сама?
— Умерла, — выплюнул седой старик, — два года назад, оставив мне свое отродье. Она всегда утверждала, что ты — ее отец, но все считали тебя мертвым, поэтому мне некуда было девать маленькую дрянь. Но теперь, раз ты здесь и вдобавок жив и здоров, можешь забирать ее себе. Я умываю руки. — Он прошаркал к двери и вышел, с грохотом захлопнув ее за собой.
«Взъерошенный котенок» уставился на Роба.
— Вы — мой проклятый папаша?
Леди Келлингтон содрогнулась, заслышав такое богохульство, но Роб опустился на одно колено перед девочкой, напряженно глядя на нее, и заговорил мягким и нежным голосом, словно успокаивая нервную лошадь.
— Да, — сказал он. — Я ничего не знал о твоем существовании. Я любил твою маму, и мы собирались пожениться, но вмешалась моя семья.
