Барбара Картленд - Скучающий жених
Она пыталась понять, не чувствуется ли в воздухе привкуса морской соли. Ей показалось, что она даже ощущает запах моря.
Они преодолели большой путь, и до Ле-Пьё, вероятно, было уже недалеко.
Но она не стала задавать вопросы маркизу. Поставив себя на его место, она решила, что ее бы рассердило, если бы она пыталась найти верную дорогу, а ей беспрестанно докучали бы дурацкими вопросами.
Они с трудом передвигали ноги по отяжелевшей от влаги земле: то, что раньше было пылью, превратилось в грязь. Дождь шел не переставая.
– Я бы мог отдать вам свою куртку, но в этом случае мой вид в этой рубашке с короткими рукавами был бы весьма подозрительным, – сказал маркиз.
– Конечно, спасибо вам за заботу, но предлагать мне ваш мундир глупо, – возразила Лукреция. – Мой жакет достаточно теплый, но от такого дождя что угодно промокнет – и на вас, и на мне.
– Радует лишь одно: французы не любят дождь. Французский солдат постарается его избежать любой ценой, – сказал маркиз.
– Будем надеяться, что вы правы, – сказала Лукреция.
Они поднялись на холм, поросший деревьями и густым кустарником. Дойдя до вершины, они увидели, что противоположный склон не такой зеленый. У подножия холма начиналась безлесная равнина.
В тот момент, когда они уже выходили из леса, чтобы следовать через открытую местность, маркиз заметил, что по дороге в их направлении движется группа солдат.
Он быстро увлек Лукрецию назад, в тень деревьев. Когда солдаты были уже близко, они оба углубились в заросли кустарника и припали к земле.
Это был отряд из четырех солдат и капрала. Лукреция, дрожа от испуга, схватила маркиза за руку. Он сжал ее пальцы с такой силой, что Лукреция едва не вскрикнула. Когда солдаты подошли еще ближе, она затаила дыхание.
Однако они явно были не на задании, не в разведке, не искали чужих, а лишь направлялись к только им известному месту назначения. Маркиз вздохнул с облегчением.
– Они ушли, – прошептала Лукреция.
– Придут другие, – заметил маркиз. – Я вас предупреждал: ближе к побережью французы будут настороже.
Преодолев еще две мили, они поднялись на невысокий холм, откуда наконец увидели в отдалении море, сливающееся с горизонтом.
У Лукреции заблестели глаза. Повернувшись к маркизу, она воскликнула:
– Мы это сделали! Мы добрались до моря!
– Пока еще нет, – охладил ее энтузиазм маркиз.
Но Лукреция поняла по выражению его лица, что он тоже почувствовал облегчение.
– Мы должны быть теперь особенно осторожны! – предупредил маркиз. – Нам нельзя быть на виду, а местность здесь по большей части открытая.
Однако они постепенно приближались к морю, и в душе Лукреции пробуждалась надежда, хотя идти становилось все труднее. Вначале под ногами был песок, в котором вязли ноги. Потом на смену песку пришла каменистая почва, по которой Лукреции было больно ступать в туфлях на тонкой подошве.
Облака как будто бы опустились еще ниже, небо впереди было темное, зловещее. Дождь, шедший непрерывно, перерос в ливень.
Лукреция промокла до нитки. Она чувствовала, как по всему телу стекает струйками вода. У маркиза вид был не лучше.
Косой дождь бил им в лицо, видимость была очень слабая, и временами они шли почти вслепую. Хотелось закрыть глаза и замереть на месте – а там будь что будет!
Маркиз взял Лукрецию за руку и почти тащил ее за собой. И так они пробирались, позволяя себе немного расслабиться лишь тогда, когда вступали в рощицы, изредка попадавшиеся по пути. Лукреции казалось, что теперь всякие предосторожности излишни. Даже если кто-то стал бы осматривать местность в подзорную трубу, заметить что-нибудь, кроме этой серой стены дождя, было невозможно.
Спустя некоторое время в голове Лукреции уже не было никаких мыслей. Сил у нее хватало только на то, чтобы поднимать и переставлять ноги.
Левая нога – правая – левая – снова правая! Временами ей казалось, что мозг ее едва справляется с тем, чтобы отдавать команду ногам.
Она озябла, дождевые струи, стекавшие у нее по спине и по груди, были холодные, словно ледяные потоки, сбегающие с покрытых снегом горных вершин.
Нижние юбки прилипли к ногам. Ветром у нее с головы сорвало чепец. Маркиз этого даже не заметил, а у нее не было сил вернуться и его подобрать.
Им приходилось заставлять себя идти вперед, преодолевать силу встречного ветра, порывы которого иногда были такими сильными, что путники не могли сделать и шагу вперед. Двигаться было просто невозможно.
Левая нога – правая – левая – снова правая!
Лукреции казалось, что дальше она уже не в состоянии идти. Было такое ощущение, что они пробиваются сквозь стену из воды. Дождь бил в лицо со всей яростью, и ноги, казалось, перестали ее слушаться. Маркизу приходилось тянуть ее за собой с еще большей силой.
Споткнувшись о камень, она, вскрикнув, упала, едва не угодив лицом в жидкую грязь. Она почувствовала, что подняться уже не в силах.
И лежа там, холодная и промокшая, не в состоянии думать или говорить, она вдруг почувствовала, как маркиз поднял ее на руки.
Она уткнулась лицом ему в плечо.
– Простите… я, – едва пролепетала она. – Я сейчас… я сейчас… все будет в порядке… – Но эти слова прозвучали скорее как стон, как просьба о пощаде.
– Тише, тише! – Маркиз только крепче прижал ее к себе.
Сделав усилие, Лукреция обвила руками его шею и замерла. Она вспомнила, что слышала раньше, что нести человека в такой позе легче. На секунду она будто отключилась и потерялась в бесконечном темном туннеле.
«Я пойду сама», – опомнившись, хотела она сказать маркизу, но слова так и не слетели с ее уст. Она лишь испытывала облегчение от того, что ей не нужно переставлять ноги, и еще от того, что маркиз крепко прижимает ее к груди.
«Я слышу, как бьется его сердце», – подумала девушка.
Потом, спрятав лицо у него на плече, так что дождь больше не бил ее по щекам, она забылась.
Лукреция медленно открыла глаза. В первую секунду она не могла сообразить, где находится. Этот низкий потолок, белые стены казались как будто знакомыми, однако она не могла вспомнить, где их раньше видела.
Потом она поняла, что лежит в постели – на яхте.
Она зажмурилась, полагая, что ей снится сон. Вновь открыв глаза, она повернула голову и заметила рядом со своей кроватью часы. Они показывали половину первого.
«Этого не может быть! – подумала Лукреция. – Я не могла проспать так долго».
Иллюминаторы были закрыты занавесками, но сквозь них пробивалось солнце. На полу возле кровати лежали два полотенца, а в углу каюты валялась груда одежды – промокший красный камлотовый жакет и хлопчатобумажная юбка.
