Мэри Бэлоу - Немного женатый
Маркиза Рочестер раздраженно прищелкнула языком.
– Если бы это было все, – сказала она, – я бы не заставила тебя говорить, девочка. Фрея сделала то же самое. Как и любая знатная леди старше семнадцати или восемнадцати лет. Королева почти никогда не беседует с представляемыми ей дамами.
– А она беседовала? – удивленно подняла брови леди Фрея.
Ева не понимала, что в этом удивительного.
– Ее величество наклонилась ко мне и спросила, почему я в трауре, – объяснила она, – и я сказала, что мой брат погиб в битве при Тулузе. Она улыбнулась мне очень ласково и похвалила меня за то, что я ставлю любовь к родным выше соблазна блистать нарядами в ее присутствии.
– Королева добавила, – вставила леди Рочестер, – что несколько месяцев назад вся страна была в трауре по ее брату.
Аллин подавил смешок.
– Удачный ход, могу поклясться, – сказал он. – Ева, вы будете любимицей нашего общества.
Заговорил герцог.
– Мне кажется, вы хорошо проявили себя, леди Эй-дан. И вы почтили память капитана Морриса. Фрея, ты собираешься разливать чай? Или пусть остывает?
Ева взглянула на Эйдана. Он ничего не сказал, но повернулся, чтобы взять для нее чашку. Согласен ли он с холодной и определенно недоброй похвалой брата? Не рассердила ли она его? Не унизила ли? Не обидела? И не все ли ей равно?
Нет. Не все равно.
Разговор шел в основном о Еве. Она выпила чаю, и герцог предложил отдохнуть перед балом. Ева направилась в свои покои. Она ожидала, что Эйдан пойдет с ней, но леди Фрея опередила его.
– Я провожу вас, леди Эйдан, – предложила она.
Ева удивилась. Последнюю неделю золовка не делала вида, что не замечает ее, но и не искала ее общества и не разговаривала с ней.
Перед тем как уйти, Ева присела перед леди Рочестер, не так низко, как перед королевой, разумеется, но ее реверанс был достоин пожилой знатной дамы.
– Благодарю вас, мадам, – сказала она, – за все, что вы сделали для меня сегодня.
Маркиза подняла лорнет.
– По-моему, тебе пора называть меня тетей.
– Спасибо, тетя Рочестер, – улыбнулась ей Ева.
Леди Фрея, поднимаясь с Евой по лестнице, придерживала ее шлейф.
– Все это отвратительно, – сказала леди Фрея. – Весь этот глупый ритуал с допотопной королевой, чье представление о моде застряло где-то в прошлом столетии.
«Отвратительно? Глупый ритуал? Допотопная?» О Боже!
– Но мне будет что рассказать, когда я вернусь домой, – ответила Ева.
– Шутка была великолепна, – сказала леди Фрея. – Особенно когда мы увидели вас впервые в черном платье. Вы видели лицо тети Рочестер? А Вулфа? Признаюсь, даже у меня отвисла челюсть. А Эйдан просто окаменел. Я ценю хороший удар. Хвалю.
– Я сделала это ради моего брата, – объяснила Ева. Они повернули в широкий коридор, ведущий в ее апартаменты, и леди Фрея отпустила шлейф.
– В самом деле? – спросила она. – Но, думаю, не только ради этого. По-моему, другой не менее важной причиной было желание поставить нас всех на место, леди Эйдан. Вы выбрали очень эффектный способ, и вам невероятно повезло. Вы вышли из этого не только целой и невредимой, но и отомщенной. Вы проявили необыкновенную смелость. Если бы у королевы несколько месяцев назад не умер брат, возможно, она не смотрела бы на вас так ласково.
Ева остановилась перед дверью и взялась за ручку.
– Я уважаю всех, кто может противостоять нам, – продолжала леди Фрея. – Это не просто, уверяю вас. Я оставляю вас. Вулф распорядился, чтобы вы отдохнули, и вы должны отдыхать. Увидимся позже. Могу я называть вас Евой?
– Пожалуйста, – ответила Ева.
– А я Фрея. – Она крепко пожала Еве руку и пошла обратно широким шагом. Она была невысокой, довольно пышной девушкой, но двигалась, говорила, а иногда и вела себя по-мужски.
Ей протянули оливковую ветвь мира, поняла Ева. Она вошла в роскошную, кремовую с золотом комнату, служившую им с Эйданом гостиной. Герцог сказал, что она хорошо проявила себя. Маркиза позволила ей называть себя тетей.
Действительно, она многого добилась. И все потому, что она не подчинилась им. Не в этом ли секрет выживания в среде Бедвинов?
Но что же с Эйданом? Она опозорила его? Может, они все думают, что он не может справиться с женой и считают его слабаком?
Но в эту минуту она была в состоянии думать Только о том, чтобы снять с себя неудобное нелепое платье и растянуться на кровати. Но хватит ли у нее сил для бала? Да еще и для представления ее обществу? От этой мысли у нее засосало под ложечкой.
Как ей хотелось оказаться сейчас в Рингвуде!
Глава 15
Она справилась! Только когда Ева вернулась домой и все рассказала или, вернее, когда вместо нее все самое важное рассказала тетя Рочестер, Эйдан понял, как он за нее волновался всю неделю, опасаясь, что случится какая-нибудь неприятность и Ева будет опозорена и унижена. Всю неделю, и днем и вечером, он старался держаться от Евы подальше. Он чувствовал, что все ее внимание сосредоточено на том, что ей предстоит узнать и чему научиться, и не хотел мешать ей. Эйдан предоставил ей полную свободу, позволив не только делать все по-своему, но и взбунтоваться.
Его радовало, что Еву не испугало высокое положение его семьи. Вероятно, именно этого он больше всего и опасался, когда она решила вернуться в Бедвин-Хаус, а не уехать домой на следующий день в почтовом дилижансе. Ева понравилась ему еще в Рингвуде. Его восхитило странное для него ее отношение к сиротам, бездомным и другим отринутым обществом людям.
Но сегодня ее ожидало еще одно испытание, может быть, потруднее, чем представление королеве. Вечером ей предстояло появиться в свете, влиться в него, разговаривать танцевать со знатными особами. С нее не будут спускать глаз, ее поведение будут обсуждать. Эйдан почти не сомневался, что в обществе станет известно о ее низком происхождении.
Как и несколько недель назад в «Трех перьях», полковник ел парадный мундир и бальные туфли. Каким далеким казался сейчас тот вечер! Он ждал Еву, чтобы сопровождать ее в зал. Она не заставила его ждать. Он взглянул на часы над камином и увидел, что остается еще добрых четверть часа от того времени, когда они займут свои места рядом с Бьюкаслом, встречавшим гостей. И в эту минуту открылась дверь.
Ева выглядела необычно и была потрясающе красива. В ее туалете уже не было привычного унылого серого цвета, как и мрачного великолепия черного придворного платья. Искусно сшитое платье с высокой талией цвета нежной бледной примулы очаровывало своей простотой. Вышитые на подоле и коротких рукавах примулы украшали его. Подобранные под цвет платья туфельки, веер и перчатки цвета слоновой кости, завершали ее туалет. Высоко уложенные волосы казались еще красивее благодаря нескольким локонам, спускавшимся"на ее шею и виски. Глубокое декольте открывало полуобнаженную грудь, которой не мог не залюбоваться Эйдан.
