Линси Сэндс - Любимая жена
Эвелин не сомневалась в том, что ее падение подстроено. Комнаты выглядели пустыми, но…
Нет, невозможно. Она даже еще ни с кем из прислуги здесь не познакомилась, у них нет причин причинять ей вред.
В памяти снова возникла погибшая туника. Эвелин вспомнила про запах свинины на ткани и свой ужас от сознания того, что кто-то препятствует ей… Однако эти происшествия никак не связаны. Порча туники и нападение – совершенно разные случаи.
– Эви? Почему ты встала?
К ней подбежала перепуганная Диаманда, и Эвелин заставила себя сосредоточиться. Впереди было много работы.
* * *Луна была уже полной и высоко поднялась, когда Пэн въехал во двор. Вечер выдался длинным, поездка – бесплодной. Если в деревне и обитали слуги из замка, никто в этом не признавался, и никто не желал работать в Рамсфелде. Будь они крепостными, Пэн бы просто приказал им ехать, но ему заранее сообщили, что все крепостные бежали из Рамсфелда еще задолго до смерти Леджера. Жители деревни объявили себя свободными крестьянами, которые вправе жить как им хочется, пока они трудятся на полях замка. Пэну ничего больше не оставалось, кроме как повернуть назад в Джервилл. Но слуги в любом случае необходимы, чтобы убирать в замке и следить за порядком. Хоть из-под земли, но он их достанет.
Пэн успел совершить долгую поездку в родительский дом, объяснить отцу ситуацию и вернуться обратно, держа в голове его обещание помочь. Слуги в Рамсфелде будут нужны к завтрашнему вечеру. Сейчас он возвращался домой позднее, чем в какой-либо другой день на прошедшей неделе.
Подъехав прямо к полуразрушенной конюшне, Пэн оставил коня отдыхать, дал ему побольше еды после утомительной поездки, затем устало побрел в замок. Во дворе было совершенно тихо и пустынно. Если бы у стены не дежурила охрана, Пэн подумал бы, что замок заброшен. Никогда в жизни он не наблюдал здесь такой картины – это очень настораживало.
Еще тревожнее было увидеть, что палатки больше нет на том месте, где ее поставили. Пэн забеспокоился, но утешил себя мыслью, что Эвелин, возможно, проснулась и, убрав палатку, пошла отдыхать внутрь замка.
Лучше бы именно так и было, с замиранием сердца подумал он, вспомнив, как она висела над залом. Зрелище совершенно точно сократило его жизнь лет на десять. Вытащив Эвелин, он еще сильнее испугался, когда увидел ее лицо. Очевидно, она падая, ударилась головой, и из раны на лбу по щеке текла кровь, разделяясь на тонкие ручейки, напоминавшие следы лапы очень большой птицы. Сначала Пэн решил, что Эвелин мертва, но, достав ее из дыры, с величайшим облегчением увидел, как вздымается и опускается ее грудь. Пэн держал ее на руках, понимая, что не хочет отпускать ни на секунду, даже когда палатка была собрана и приготовили постель.
Из всех женщин в мире Эвелин была то ли самой неудачливой, то ли, наоборот, везучей. За краткий период их знакомства она чуть не сгорела заживо, почти утонула и едва не разбилась насмерть. Ладно, пожар не считается – Эвелин находилась на безопасном расстоянии. Но все же…
Пэн покачал головой. Мать говорила, что после свадьбы судьба отвернулась от ее невестки, – это были ее первые слова, когда она услышала про несчастье, случившееся сегодня. Затем она рассказала, как собаки растерзали сшитую для него Эвелин одежду, и Пэну почему-то начало казаться, что здесь играет роль нечто большее, нежели роковые совпадения. Основывать подозрения было не на чем, кроме ощущения того, что уж слишком много случайностей произошло с Эвелин.
Каждая история содержала в себе какую-то загадку. К примеру, собаки – его мать очень любила их, но вместе с этим требовала послушания и должным образом воспитывала. Боудикка и Джуно всегда хорошо себя вели и ни на кого не нападали, но тунику, по словам матери, разодрали в клочья.
До этого был пожар в палатке. Пэн до сих пор помнил честные глаза Эвелин, когда она клялась, что задула свечу. Ее уверенность, правда, чуть поколебалась при его предположении, что она торопилась и не проследила за огнем до конца.
Последний случай заставил его всерьез задуматься. На вопрос отца о том, как все произошло, Пэн просто не нашелся, что ответить. Они побывали в этой комнате наверху, когда вдвоем в первый раз осматривали замок. Дыры в полу нельзя было не заметить, просто невозможно. Если Эвелин снизу не обратила на них внимания, то, очутившись на втором этаже, уж точно увидела бы.
Нет, решил Пэн, ни на одного человека не может сваливаться столько несчастий. Что-то здесь было не так, и он намеревался подробно расспросить жену о последнем происшествии. Теперь надо будет получше за ней присматривать.
Двери замка были торжественно распахнуты, когда Пэн вошел внутрь. Он остановился, осматривая большой зал. Работники спали, развалившись на полу и громко храпя. Это был сон изнуренных людей, и Пэн довольно быстро понял причину. Они хорошо поработали в его отсутствие – пол был устлан свежим покрытием; лестницу при тусклом свете камина он не мог разглядеть, но подумал, что скорее всего ступени починены и снова безопасны для ходьбы.
Пэн был уверен, что в доме произошло много изменений, но было уже поздно, и он решил дождаться утра, чтобы все осмотреть. Сейчас ему только хотелось знать, где его жена. Он не успокоится, пока не будет уверен, что с ней все в порядке. Тут он увидел палатку, стоявшую в центре зала. Пэн так устал, что сначала даже не заметил ее. Так вот куда ее переместили… Наверняка это была идея жены, и он очень надеялся отыскать Эвелин внутри.
Будь у него силы, он бы от души рассмеялся при виде палатки, обложенной по кругу спящими мужчинами. Мысленно хваля ее за изобретение убежища, «охраняемое» работниками, Пэн начал осторожно пробираться через тела к входу.
Ни один человек даже не пошевельнулся во сне, что служило явным подтверждением чрезвычайной усталости. Еще бы, целое утро таскать камни для наружной стены, затем весь день и, возможно, вечер мыть и чинить замок… Такая работа любого погрузит в беспробудный сон.
Добравшись до палатки без приключений, Пэн тихо вошел внутрь. Здесь было еще темнее, чем снаружи, и он понял, что не сможет сейчас осмотреть ушибы Эвелин. Он медленно двинулся в дальний угол палатки, где скорее всего была постель из шкур, уложенных так же, как во время поездки в Джервилл. Тут он обо что-то споткнулся и, потеряв равновесие, подпрыгнул и чуть не повалился в угол. Но как только его ноги задели постель, Пэн, уже не в состоянии удержаться, полетел на пол, проклиная все на свете. Однако стоило радоваться хотя бы тому, что он упал не на постель, иначе раздавил бы Эвелин. И Пэн понял, что был близок к трагедии, когда услышал, как она повернулась совсем рядом с ним.
