Кэролайн Линден - Больше чем страсть
– Он рассказывал мне обо всех этих слухах.
Отец бросил на нее удивленный взгляд:
– Вот как?
Абигайль кивнула:
– Он уже наносил визит маме, но довольно быстро ушел, когда прибыла миссис Хантли.
– Едва ли это признак безумия – скорее здравого ума, – пробормотал мистер Уэстон.
– Именно так я и подумала. – Абигайль сморщила нос и рассмеялась, когда отец усмехнулся. – Так что я перекинулась с ним словом после его поспешного ухода, чтобы убедиться, что мы его ничем не обидели, и он рассказал мне, что о нем говорят местные жители – включая миссис Хантли, полагаю.
– Хм. – Мистер Уэстон остановился и повернулся к ней. – Это серьезные обвинения, Эбби.
– Но, похоже, без всяких доказательств, – сказала она. – Иначе мистера Вейна арестовали бы, ты не находишь?
Ответ дочери пришелся не по вкусу мистеру Уэстону.
– Отсутствие доказательств не означает, что человек невиновен, – заметил он.
– Но и не означает, что он виновен.
Это, казалось, понравилось мистеру Уэстону еще меньше. Он помолчал, усердно размышляя, судя по его нахмуренному лбу.
– Одно дело терпеть пренебрежение общества из-за своего происхождения, – сказал наконец мистер Уэстон, – и совсем другое – страдать из-за собственных действий. Ты подумала, как это отразится на твоей репутации, если ты будешь поощрять ухаживания этого мужчины? Несмотря на поддразнивания, твоя сестра права – я действительно надеялся повысить статус моей семьи покупкой Харт-Хауса. Мне известно, что вам с Пенелопой приходится терпеть пренебрежение светской публики из-за обстоятельств моего рождения, но я питаю большие надежды относительно вас обеих.
– Меня не волнует мнение этих людей, – заявила Абигайль, но отец покачал головой.
– Не волнует, потому что ты избавлена от большинства последствий. Неприятно говорить об этом, но правда в том, что деньги многое меняют. Даже люди, которые содрогаются при мысли о своих сыновьях, танцующих с дочерью адвоката, будут скрипеть зубами, но улыбаться, если эта дочь – богатая наследница. Я знаю, что ты представляешь собой истинное сокровище, – добавил мистер Уэстон при виде выражения лица Абигайль. – Но далеко не каждый это понимает. Ты хоть представляешь, что начнется, если ты свяжешься с мужчиной с такой скверной репутацией и без средств?
Абигайль понадобилось мгновение, чтобы овладеть своим голосом.
– Любой, кто осуждает человека только потому, что у того нет состояния и вообще не повезло в жизни, – болван!
– Абигайль. – Мистер Уэстон положил руку на локоть дочери. – Ты, случайно, не преследуешь этого мужчину?
Она вспыхнула.
– Нет! – Конечно, нет. Или да?
Испытующий взгляд не дрогнул.
– Ты весьма благоразумна, и мне трудно поверить, что моя дочь способна на такое. Я всегда думал, что если кто-нибудь из вас двоих доставит мне неприятности в этом смысле, то это будет Пенелопа, – сказал мистер Уэстон, заставив Абигайль улыбнуться. – Твоя мать устроит мне скандал, если я не учту твои предпочтения при выборе мужа, но она придет в ужас, если ты станешь жертвой негодяя. Я готов отнестись критически к сплетням, которые ходят о Вейне, но тебе отлично известно, что дыма без огня не бывает. Если я приду к выводу, что он способен на что-нибудь, хоть отдаленно похожее на то, что говорят люди…
– Они говорят, что его собака – оборотень, папа. – Абигайль решила действовать. – Я видела собаку, это такой же милый пес, как и Майло.
Губы мистера Уэстона дрогнули в улыбке:
– Надо признать, он научил эту чертову крысу полезному трюку!
– Не думаю, что репутация мистера Вейна основана на его характере и поступках, – мягко сказала Абигайль. – Надеюсь, ты достаточно меня знаешь, чтобы сомневаться, что я учту этот факт.
– И каково конкретно его поведение по отношению к тебе? – поинтересовался мистер Вейн, склонив голову набок и скрестив руки на груди.
Абигайль нервно сглотнула.
– Сдержанное, папа. Вежливое, но настороженное. Он даже не сказал мне, как его зовут, в тот вечер, когда помог поймать Майло, не говоря уже о том, что предупредил меня о своей репутации. Если он охотник за приданым, то проделал очень плохую работу. Леди Саманта рассказывала, что до того, как он вернулся с войны раненый и обнаружил, что его отец сошел с ума, он считался в Ричмонде весьма достойным молодым человеком. Я видела, как обращалась к нему, едва сдерживая презрительное нетерпение, миссис Дрисколл, и он вытерпел это без единого проблеска гнева. Думаю, он привык, что к нему относятся с опаской и неодобрением и просто замкнулся в себе, чтобы избежать этого. Разве ты не замкнулся бы, если бы люди говорили о тебе такие ужасные вещи? Мне кажется, он порядочный человек, пытающийся сохранить свое достоинство.
– Возможно. – Мистер Уэстон покачал головой. – Надеюсь, это так. Я признаю, что он не похож на злодея. Но, Абигайль… – Он положил руки на ее плечи. – Как я уже сказал, я не буду спешить с выводами. Но и ты не позволяй своим чувствам и желаниям делать тебя слепой к недостаткам мистера Вейна.
– Не позволю, – пообещала Абигайль. Не бывает людей без недостатков. Она достаточно разумна, чтобы помнить об этом.
Просто она не верила, что недостатки Себастьяна включают убийство и грабеж.
Глава 13
Себастьян был не совсем уверен, что визит в Харт-Хаус сработал в его пользу, но был рад, что сходил туда – и этот факт повергал его в изумление.
Последние семь лет его жизни были испытанием на стойкость, поскольку он лишился всего, на что когда-то опирался. Он научился справляться с хромотой, мизерным доходом и одиночеством парии. И хотя обвинения в отцеубийстве и воровстве по-прежнему больно жалили, не в его силах было изменить отношение людей. В конечном итоге Себастьян нарастил защитный панцирь безразличия. Это было одинокое существование, но оно давало ему возможность выжить.
Но теперь в его жизнь вошла Абигайль. Ее не только не отпугнули его попытки предостеречь ее, она проявила редкую настойчивость, пытаясь узнать его лучше. Она спросила, каким был его отец раньше, вместо того чтобы любопытствовать по поводу тайны, окружавшей его исчезновение. Себастьян годами не задумывался о тех далеких, счастливых днях, проведенных в обществе его незаурядного, хотя и несколько эксцентричного отца. Насколько мог судить Себастьян, Абигайль так же неодолимо влекло к нему, как и его к ней. Она была достаточно добра и терпелива, чтобы простить жестокие слова, сказанные им при расставании после первого посещения грота. И он будет последним болваном, если упустит этот шанс.
