Ширл Хенке - Сладкое безумие (Глубокая, как река)
«Через неделю я вернусь в цивилизованный мир и буду плыть на судне в Новый Орлеан», – пообещала себе Оливия.
Через двое суток она была вынуждена признать, что заблудилась. В первую ночь она брела по лесу, темному, как душа грешника, ориентируясь на реку по бликам лунного света на поверхности воды. К утру, видимо, заплутала, следуя вдоль берега уже не Миссури, а одного из ее трех притоков, которые, помнится, миновала лодка, и прошагала больше десятка миль на северо-запад, а не юго-восток. Она поняла это по положению солнца, да и река казалась не такой широкой, как Миссури, и вода в ней была значительно чище.
Положение было безнадежное. На мили окрест ни единой живой души, и не видно даже дикарей. Ступни покрылись волдырями, а ноги и руки были иссечены колючим кустарником, когда она продиралась сквозь густые прибрежные заросли. Девушка шла всю ночь и большую часть дня с краткими привалами, чтобы перекусить и промочить горло, и прошлой ночью просто свалилась от усталости, закуталась в одеяло и замерла на сырой земле, вслушиваясь в звуки ночи. Со стороны воды слышались всплески, чмоканье и хрюканье, а из леса доносилось зловещее уханье совы, вой и рычание.
Было непривычно и боязно, но усталость взяла свое, и Оливия довольно быстро заснула, крепко сжимая в руке нож; разбудил ее яркий луч солнца, упавший на лицо. Девушка с трудом прожевала сухарь с куском вяленого мяса, запила водой и двинулась в путь. К полудню она обнаружила, что берега реки все больше сдвигаются и вскоре она вообще превратится в жалкий ручеек. Итак, Оливия потеряла свой главный ориентир.
Предположив, что река впадает в Миссури под прямым углом, Оливия решила перебраться на другой берег, повернуть строго на юго-восток и выйти к Миссури. Маршрут опасный и трудный, но иного не дано. В противном случае не хватит еды до первого поселения белых. Девушка сняла сапоги и медленно вошла в холодный стремительный поток, осторожно прощупывая ногами дно, чтобы не угодить в омут, но опасения оказались напрасными. В самом глубоком месте вода была ей до пояса, и Оливия благополучно выбралась на противоположный берег.
Стуча зубами, она вскарабкалась по крутому склону и подыскала уютное местечко среди камней на опушке сосновой рощи, присела на камень, нагретый солнцем, и незаметно задремала.
Оливия проснулась от какого-то странного сопения и ворчания. Солнце стояло в зените, Оливия протерла глаза и приподнялась, чтобы сориентироваться и определить источник странных звуков, и увидела невдалеке пару потешных лохматых созданий, задорно наскакивавших друг на друга и временами, сцепившись в клубок, катавшихся по земле.
«Какая прелесть!» – Оливия не была уверена, что это за существа, но зверюшки были милые и мохнатые, похожие на толстых щенков. Девушка подошла ближе, опустилась на колени и попыталась приманить малышей, обрадовавшись возможности прижать к груди что-то живое, теплое и мохнатое.
– Ко мне, ко мне, ну же, идите сюда, – позвала Оливия. Зверюшки прекратили возню и уставились на нее темными бусинками глаз, в которых светились настороженность и любопытство. Девушка сделала к ним шаг, но они тут же отступили. Тогда она вспомнила о вяленом мясе, вернулась, достала кусок и протянула его своим новым знакомым. Они повели носами и стали медленно приближаться, но в тот момент, когда девушка уже почти достигла цели и зверюшки были готовы взять еду из ее руки, мирную тишину солнечного дня разорвал жуткий рев. От реки в сторону Оливии мчалась громадная бурая медведица.
«Так это медвежата! – осенило Оливию. – Боже мой!» В памяти всплыли страшные истории о жестокости и кровожадности медведиц. Девушка метнулась вверх по камням, споткнулась о свою поклажу и едва не упала. Сапоги остались греться на камне, так что по лесу придется бежать босиком. Оливия слышала топот медведицы и звала на помощь, хотя помощи ждать было неоткуда. Она уже будто чувствовала, как ее настигает зловонное дыхание огромного зверя, но боялась оглянуться. Еще секунда, и ее разорвут на мелкие куски, и никто никогда не узнает, где и как погибла Оливия Сент-Этьен.
– Мама! Папа! Сэмюэль! Помогите! – кричала девушка. Она жадно хватала ртом воздух, глаза застилал градом катившийся пот, брюки цеплялись за колючие кусты. Бежать дальше бесмысленно. Оливия остановилась у спуска с холма, выхватила нож и сжала его в руке. Нет, она не позволит себя сожрать и будет сражаться до конца! Неужели конец? Девушка повернулась лицом к медведице, шепча молитву. Зверь встал на дыбы. Оливия приготовилась встретить смерть и вдруг услышала громкий мужской голос:
– Эй, мисс, не обижайте медведицу.
Девушка оглянулась и увидела гиганта с пылающим факелом в руке. Он заслонил своим телом сжавшуюся в комок девушку и заорал на медведицу:
– Эй, ты, успокойся! Иди к детям! Нечего людей пугать!
Незнакомец был не менее шести с половиной футов ростом, и его голова и лицо так заросли густыми седоватыми волосами, что он и сам порядком смахивал на медведя. На нем была одежда из мягкой оленьей кожи, украшенная по краям бахромой и бусами, и он мог похвалиться целым арсеналом разнообразного оружия, включая кривой охотничий нож устрашающих размеров. С шеи свисали пороховой рожок и мешочек с дробью, а в правой руке он сжимал длинноствольное ружье.
– Стреляйте! Ради бога стреляйте! – закричала Оливия, с ужасом глядя, как медведица отмахивается лапами от трескучего огня.
Вдруг медведица опустилась на все четыре лапы и, неуклюже повернувшись, заковыляла прочь. Не веря своим глазам, Оливия смотрела, как удаляется медведица, направляясь к своим детенышам. Незнакомец тем временем бросил на землю и затоптал ветку, повернулся к девушке и дружески положил ей на плечо руку, казалось, такую же большую и мощную, как медвежья лапа.
– Ну что, жива? – ласково спросил великан, осматривая девушку с головы до пят.
– Спасибо, все в порядке, – с трудом выговорила Оливия, еще не успевшая прийти в себя после столь чудесного спасения от мучительной смерти. И тут ее охватила дрожь, начавшаяся у ног и подступившая к горлу. Все тело тряслось, в глазах потемнело, и сердце будто замерло. – Нет, кажется, не все в порядке, – слабо пискнула девушка, ощутив, как подгибаются колени.
– Да-а, что-то на вас лица нет, – сочувственно сказал незнакомец, – ничего, от меня многие шарахаются. Я, верно, больше похож на бизона, чем на человека. Потому и редко выхожу из леса. А зовут меня Микайя Джонстон, – представился он с легким поклоном, старомодным и очень милым, еще раз внимательно посмотрел на Оливию, затем отложил ружье, помог девушке подойти к ближайшему дереву и прислонил ее спиной к стволу.
