Кэт Мартин - В огне желания
Брендом! Это имя, как вспышка, озарило приунывшую душу. Девушка склонила голову, чтобы не выдать охвативших ее чувств. Думать о Брендоне в день свадьбы нелепо и опасно! Чтобы сделать возможным счастье со Стюартом, о Брендоне лучше забыть.
– Взгляните, нас ждут! – оживленно воскликнул Нобл, выводя Присциллу из раздумий.
Он указал на деревянную арку, увитую цветами и лентами. Под ней стоял гордый жених в превосходном темном костюме, выгодно оттеняющем его светлую кожу и волосы. Карие глаза Стюарта засветились от восхищения при виде приближающейся невесты.
Присцилла старалась не сжимать руку Нобла, когда тот вел ее к изукрашенной арке. Должно быть, даже церковное венчание не могло сравниться с этой свадьбой – ни по количеству гостей, ни по торжественности атмосферы. Огромная толпа окружала широкий проход, посыпанный песком и лепестками роз. Гости нарядились соответственно событию, и это не ускользнуло от внимания Присциллы.
Все гитары умолкли, кроме одной, звеневшей теперь очень мягко и нежно. Под этот приятный аккомпанемент Присцилла и ее эскорт остановились перед Стюартом. Тот взял ледяную руку девушки.
– Дорогая, ваша красота превзошла все мои ожидания. Я весьма, весьма восхищен.
– Я очень рада…
Ей едва удалось произнести эту любезную фразу. Почему каждый здесь стремится только к тому, чтобы порадовать Стюарта? Почему никому и в голову не приходит порадовать и ее – ведь она тоже живой человек? Присцилла напомнила себе о масштабах празднества, об усилиях, затраченных ее женихом, чтобы организовать его по всей форме, однако усомнилась, ради нее ли все это. Возможно, он просто воспользовался случаем, чтобы показать себя щедрым и великодушным хозяином?
– Ну а теперь, судья Додд, – Стюарт обратился к джентльмену в черном, – можете начинать.
«Боже милосердный, дай мне силы пройти через это!» – мысленно взмолилась Присцилла, услышав голос судьи и ощутив властное пожатие руки жениха.
Голос показался ей ужасающе монотонным, так что слова сливались в ровное бессмысленное жужжание. В какой-то момент девушка пошатнулась – и тотчас будущий муж стиснул ее пальцы в знак предостережения.
Судья обратился к Стюарту с каким-то вопросом. Тот ответил. Еще какие-то слова с вопросительной интонацией были адресованы ей. Присцилла лишь растерянно смотрела на человека в черном, не понимая, чего от нее хотят. В своем наряде он совершенно сливался с надвинувшейся тьмой, и казалось, что перед ней парят в воздухе голова и сложенные руки.
– Отвечайте же! – прошипел Стюарт. – Скажите «да»!
– Да, – послушно повторила Присцилла, совсем сконфузившись.
Как она могла проявить такую рассеянность? После этого прозвучали еще какие-то слова и что-то холодное и очень тяжелое скользнуло ей на палец. Присцилла увидела крупный перстень, усыпанный рубинами и бриллиантами. Кто-то поднес поближе факел, и драгоценные камни заиграли живым огнем.
– Теперь, когда ты, Присцилла, и ты, Стюарт, произнесли брачный обет пред лицом Господа нашего и в присутствии свидетелей, властью, данной мне правительством штата Техас, объявляю вас мужем и женой! Новобрачному предоставляется право поцеловать новобрачную!
Стюарт повернул Присциллу к себе, и его рот неспешно, неумолимо приблизился. Теперь его губы были не только прохладными и твердыми. То был наказующий поцелуй, Стюарт выражал недовольство ее поведением во время брачного обряда. Присцилла попыталась отстраниться, но добилась лишь того, что поцелуй стал болезненным. Это был показательный акт, которым хозяин давал понять всем и каждому, не только жене, что не потерпит ни малейшего неповиновения. Страхи Присциллы вернулись, многократно усиленные.
– Всем пить и веселиться! – крикнул Стюарт, отстраняясь.
По толпе прошел удовлетворенный ропот. Тишину снова прорезали переборы нескольких гитар, раздались звуки свирели, к ним присоединились какие-то еще музыкальные инструменты. Один из работников наигрывал на гребенке с полоской фольги, другой – на стиральной доске.
– Ну а теперь ты познакомишься с гостями. – Стюарт, взяв жену под руку, увлек ее в гущу толпы. – Миссис Эган должна знать работников ранчо поименно.
И началась бесконечная процедура знакомства. Следовало отдать Стюарту должное: он не пропустил никого – ни самого старого из вакеро, ни самого маленького из детей. Даже рабов одного за другим представили Присцилле, хотя они-то не выразили никакого желания обменяться рукопожатием с новой хозяйкой. Очевидно, и не имели такого права. Однако и рабы сердечно пожелали ей всего наилучшего.
Потом настала пора свадебного ужина. Переменам не было конца, оплетенные бутыли домашнего вина опустошались без счета. Когда первое неистовство пылких мексиканских танцев поутихло, Стюарт вывел в круг и Присциллу.
– Любишь ли ты танцевать, дорогая? – спросил он с улыбкой.
– Как каждая женщина.
Присцилла ответила ему с натянутой улыбкой. Утомленная, она едва держалась на ногах. Стюарт, без сомнения, заметил это, но только подхватил ее покрепче.
– Понимаю, ты устала после такого долгого дня, но гостям покажется странным, если новобрачная не порадует их хотя бы одним-единственным танцем. Придется тебе потерпеть, – с этими словами он привлек Присциллу к себе неприлично близко, – ведь скоро настанет время удалиться в супружескую спальню, где ты позволишь новобрачному насладиться радостями супружества.
На это она вообще не ответила, да Стюарт и не ждал ответа. Зато Присцилла живо представила себе, как эти бесцеремонные пальцы шарят по ее телу, и к горлу подступила тошнота. Уже сейчас эти горячие, как огонь, пальцы лежали на ее талии и даже сквозь платье казались влажными. Ладонь, державшая ее руку, тоже была влажной. От Стюарта пахло табаком и виски, и в этом запахе ей чудилось что-то старческое и нечистое.
– Я бы не отказалась еще от чашки пунша, – робко промолвила Присцилла, когда танец кончился.
Пунш – дольки фруктов в сладком сиропе – был щедро сдобрен крепким вином, однако нервозность помешала Присцилле ощутить опьянение, хотя только об этом она и мечтала.
– Перед брачной ночью не стоит много пить, – усмехнулся Стюарт. – Я хочу, чтобы ты полностью осознавала все, когда я овладею тобой. Ты должна понять, что значит принадлежать мужчине – такому, как я.
«Да все спиртное мира не поможет мне так забыться, чтобы этого не сознавать!»
– Прошу прощения, хозяин. – К ним приблизился Джеми Уокер со шляпой в руках. – Прошу прощения, мисс Уиллз… ох! То есть миссис Эган!
Он окинул Присциллу восхищенным взглядом. Его добрые глаза засияли, как и в тот раз, когда он впервые увидел девушку. Этот открытый, слегка застенчивый человек, державшийся как джентльмен, казался ей смутно знакомым.
