Дебра Дайер - Хранитель сокровищ
– У меня такое чувство, словно я запутался в каких-то цепях, – тихо сказал Эш. – Всякий раз, когда открываю рот, я невольно начинаю думать, что и как надо сказать. Скорей бы все это кончилось, и мы снова вернулись к нормальной жизни.
Однако в глубину сознания Эша закрадывались сомнения. Он не был теперь уверен, сможет ли вернуться к прежней жизни.
Дверь на палубу с тихим скрипом отворилась. Эш резко обернулся и замер в ожидании, но тут же разглядел, вышедшего на свет Хейворда. Эша охватило легкое разочарование, помноженное на внезапную вспышку гнева, на собственную слабость. Неужели он и вправду ожидал, что войдет Бет? Но даже если бы это оказалась и она, что тогда? Близость в сене? Страстное слияние под тихое ржание лошадей? Помогло бы ему это выбросить ее из головы?
Пытаясь немного ослабить напряжение, Эш потер ладонью затылок и шею. Эта женщина превратила его в туго натянутую тетиву. С каждым днем нервы напрягались все сильнее. Всякий раз, когда Элизабет прикасалась к нему рукой или подолом платья, его охватывало страстное и неукротимое желание. Он становится похожим на жеребца, обхаживающего кобылу в критические для нее дни, и ненавидит себя за то, что позволил маленькой худой старой деве, так себя измучить.
– Прекрасное животное, – заговорил Хейворд, подойдя поближе.
Уинд Дансер тихонько заржал и замотал головой, словно понял, что речь идет о нем. Опустив руки на дверцу стойла, Хейворд с одобрительной улыбкой смотрел на жеребца.
– Арабских кровей? – поинтересовался он.
– Его отец, – коротко ответил Эш. – Я купил его у фермера недалеко от Диранго. Несколько лет назад он привез из Вирджинии племенного жеребца и полдюжины кобыл арабской масти.
Эш провел щеткой по лоснящимся бокам жеребца. Он сделал это, чтобы занять свои руки. Жеребец не нуждался в чистке: конюхи превосходно за ним ухаживали.
– Вместо того, чтобы заботиться о прекрасных арабских кобылах, фермер позволил жеребцу гулять среди мустангов-кобыл. Одна из них и оказалась матерью Уинда Дансера.
– Я заметил, что он не кастрирован. Вы хотите оставить его на племя? Или вам просто нравится ощущать под собой горячего коня?
– И то, и другое, – улыбнулся Эш.
Хейворд кивнул, и его синие глаза наполнились гордостью. Чувствуя неловкость от теплоты, исходящей от этого человека, Эш поспешно отвел взгляд. Нежность и теплота, должны по праву принадлежать вовсе не ему. Или все-таки ему? В последние дни память строила ему всяческие козни. Разный пустяк, например, шахматная фигурка, начинал казаться ужасно знакомым. Бывали моменты, когда он верил, что уже слышал когда-то давно голос Хейворда.
Временами ему казалось, что он плывет по волнам памяти.
– Держу пари, что у Джулианы есть парочка кобыл, которых она с удовольствием случила бы с этим великолепным жеребцом, – как бы, между прочим, обмолвился герцог.
– Джулиана? – удивленно спросил Эш.
– Это мать Элизабет, – объяснил Хейворд. – У нее в конюшне много превосходных арабских скакунов.
– Я думал, что родителей Элизабет нет в живых, – растерянно произнес Эш.
– Ее отец умер, когда ей было десять лет, – ответил Хейворд, глядя на Эша, словно играл с ним в шахматы и не знал, какой ход сделать дальше. – Мне показалось, что она говорила вам об этом.
– Нет, – признался Эш. – Но и не удивительно: нас едва ли можно назвать друзьями.
– Да, я заметил, что, как только вы оба оказываетесь в одной комнате, между вами словно холодок пробегает.
«Жаль, что холодок не пробегает по телу, когда рядом оказывается Элизабет», – пожалел он мысленно.
Избегая взгляда старика, Эш старательно водил щеткой по спине жеребца. Он не хотел, чтобы Хейворд заметил на его лице смятение. Да, эта женщина и в самом деле превратила его в туго натянутую тетиву. Он проклинал тот день, когда ее увидел, но уже в следующее мгновение представлял ее в своих объятиях.
– Но как вы можете быть опекуном леди при живой матери? – удивился Эш.
– Дело в том, что Джулиана... – начал старик, но после короткой заминки попытался уйти от прямого ответа: – Боюсь, что Джулиане не под силу задача воспитания дочери.
Эш, уловив в голосе старика нотки боли и видя озабоченное лицо герцога, осторожно спросил:
– Она больна?
– Да, но не тем, чем вы могли подумать. – Хейворд, не глядя на него, задумчиво вглядывался в темноту, словно в те далекие годы. – Джулиана и Элизабет стали с нами жить после того, как отец и ее братья погибли во время пожара в левом крыле их дома.
Глядя на гладкую серую спину Уинда Дансера, Эш думал, как многое он хотел бы знать о женщине, преследовавшей его в мечтах и днем, и ночью. И все-таки он боялся подробностей.
Сегодня вечером ему пришлось призвать на помощь свою волю, чтобы не заключить ее в объятия. Когда же она заговорила о новом учителе для него, ему захотелось схватить ее за плечи и целовать нежные губы до тех пор, пока такие мысли не покинут прелестную головку. И это было бы только началом того, чего он хотел.
– А сколько у нее было братьев? – спросил Эш.
– Трое, – ответил старик. – Самому старшему было восемь. Александр, отец Элизабет, успел вывести из горящего дома Джулиану, Элизабет и самого младшего из братьев. Потом он вернулся за остальными. – Хейворд помолчал. – Но ни ему, ни двум мальчикам спастись не удалось. Спустя два дня умер от отравления легких Филипп, младший сын.
Эш запустил руку в теплую холку жеребца и, поглаживая жесткий конский волос, невольно задумался о бедной маленькой девочке, лишившейся на этом свете почти всех. Похоже, у него с леди Бет гораздо больше общего, чем ему казалось.
– Элизабет и Джулиана сильно пострадали от дыма, – продолжил грустные воспоминания герцог. – Мы с вашей бабушкой поначалу даже боялись, что их легкие тоже окажутся отравленными. Потребовались время и масса забот, чтобы в конце концов, болезнь победить. Боюсь только, что раны Джулианы никто уже не излечит. Она никогда не станет такой, как прежде. Когда вы ее увидите, вы все поймете.
– Наверное, и для леди Бет эта трагедия не прошла бесследно, – осторожно заметил Эш.
– Да, – согласился Хейворд. – Несчастье украло у моей девочки юность. С того дня она не играла в те игры, которыми балуются маленькие дети. Она всегда была озабочена уходом за матерью. За мной и герцогиней, она так же рьяно ухаживает. Эта девушка невероятно преданна. Она готова на все, чтобы сделать нас счастливыми. Если ей кажется, что какой-то человек может нас обидеть, она становится свирепой, как тигрица, защищающая детеныша.
Посмотрев на старика, Эш заметил в его глазах задумчивость, словно тот оценивал каждый ход противника. Он догадался, что Тревелиан не случайно поведал ему эту историю.
