Сильвия Эндрю - Франческа
Франческа заставила себя заговорить обычным тоном:
— Нет, дело не в этом. Вероятно, я слишком много танцевала на балу у леди Хантингтон. Но теперь я в полном порядке. Спасибо вам за заботу, лорд Денвер. Вы очень добры.
— Мне следовало быть гораздо добрее к вам, Франческа. По правде сказать, мое заветное желание — иметь право лелеять вас до конца своих дней.
Его искренний тон прогнал боль, терзающую сердце Франчески. Слово «лелеять» утешило ее. Она даже сумела улыбнуться.
— Франческа, вы никогда не задумывались о том, что… вы могли бы стать моей женой?
Она посмотрела в карие глаза Денвера, который придвинулся к ней ближе. Честный, преданный, добрый, внимательный, благородный… искушение было весьма велико. Выйдя замуж за лорда Денвера, она сможет навсегда забыть о Маркусе и муках, которые он ей причинил. Почему же ей так трудно отважиться на такой шаг?
— Вы так добры… Для меня это большая честь, лорд Денвер, но пока… я не уверена…
— Скажите «да», Франческа! Я сумею составить ваше счастье.
— Но… мне надо подумать.
— По крайней мере вы оставляете мне надежду?
— Да, конечно.
Лорд Денвер порывисто взял ее за руку и страстно поцеловал ее.
— Дорогая, благодаря вам я стал счастливейшим из мужчин!
— Но…
Ни один из них не заметил, что дверь вдруг открылась и на пороге возникла рослая фигура.
— Прошу простить меня за непрошеное вторжение. Дело требует спешки, иначе я не стал бы вмешиваться в столь интимную беседу. — Маркус был очень бледен, его голос звучал отрывисто. — Ваш отец занемог, Франческа. Я приехал за вами?
Глава одиннадцатая
Франческа отложила рукоделие и взглянула на отца, тот вновь заметался по постели. Франческа поднесла ему питье и успокоила ласковыми словами. Отец не отвечал, и в конце концов она со вздохом уложила его на высокую гору пышно взбитых подушек. Медленно подойдя к креслу у окна, Франческа вновь взялась за рукоделие. Доктор Гловер уверял, что здоровье его пациента идет на поправку, но в это верилось с трудом. Вот уже три дня, с тех пор как он лишился чувств у Уайта, лорд Бодон оставался беспомощным и был не в силах ни говорить, ни самостоятельно передвигаться.
— Он слышит вас, мисс Бодон, — уверял доктор Гловер. — Он не всегда понимает слова, но знакомый голос для него все равно что путеводная нить. Вы должны постоянно беседовать с ним, чтобы он помнил, что вы рядом.
Франческа вняла этому совету. Целые дни она проводила рядом с отцом и ночевала в соседней комнате, готовая прибежать на помощь по первому зову. Внешний мир для нее перестал существовать. Все ее внимание и силы сосредоточились на человеке, лежащем в постели. Она часто беседовала с отцом, вспоминая подробности жизни в Сент-Марте и его обитателей — свою мать, Мадди и остальных.
Разговоры о Лондоне тревожили лорда Бодона, и Франческа избегала их, хотя не понимала, в чем дело, — казалось, столичная жизнь пришлась по вкусу ее отцу. Миссис Кэнфилд предполагала, что это беспокойство связано с событиями, произошедшими у Уайта в тот день, когда лорд Бодон лишился чувств, но ничего определенного сказать не могла. Франческа не стала настаивать — разузнать подробности можно позднее. Покамест она с нетерпением ждала, когда отец поправится.
В дверь негромко постучали, в комнату бесшумно вошла миссис Кэнфилд.
— Франческа, к вам гость. Ступайте, а я пока побуду с вашим отцом.
— Кто он?
Миссис Кэнфилд покачала головой и прижала палец к губам.
— Спуститесь и посмотрите сами.
Озадаченная Франческа поднялась и, бросив беглый взгляд в сторону отца, направилась к лестнице. В гостиной ее ждал Маркус. Вздрогнув, Франческа бросилась обратно.
— Франческа, постойте! Я только хотел узнать, как здоровье вашего отца.
— Вы могли бы спросить об этом миссис Кэнфилд.
— Она сочла, что нам с вами необходимо повидаться.
Франческа изумилась:
— Мария пожелала, чтобы я приняла вас? Но почему?
Маркус ответил не сразу. Он зашагал по комнате, всем своим видом выражая беспокойство.
— Черт побери, не нравится мне эта история, — выпалил он. — Совсем не нравится. Почему Мария не могла разобраться во всем сама?
— О чем вы говорите? Не понима… — Франческа ахнула и схватилась за спинку кресла, стоящего перед ней. — Дело касается моего отца, верно? Ведь вы были с ним у Уайта. Вам известно, что произошло. Неужели вы стали причиной этого приступа?
— Клянусь честью, нет! Но… я был очевидцем…
— Что случилось, Маркус?
— Одно из услышанных замечаний разозлило вашего отца. Он собирался бросить вызов тому, от кого его услышал… и вдруг упал в обморок.
— Продолжайте, — потребовала Франческа. — Я хочу знать все. Он собирался вызвать вас?
— Нет, Кокера.
— Кокера?!
— Мы все собрались у Уайта — ваш отец, я, Монти Бэнфорд, еще кое-кто и… Кокер. И компания Уитема. Вам не следует знать об этом разговоре, Франческа.
— Ошибаетесь! — яростно возразила она. — Мой отец совершенно беспомощен. Возможно, он умрет. Я хочу знать все!
— Все мы были навеселе, а Уитем и Фредди Чантри едва держались на ногах. Они не видели вашего отца — он сидел за угловым столом — и завели разговор о давних временах, о приемах у Уитема, о том, как осуждал их ваш дед. Вспомнив о старике Шелвуде, Фредди упомянул про вас… и про меня.
— И… что же он сказал? — Маркус неловко отвернулся, и Франческа с горечью продолжала: — Не трудитесь повторять — я уже догадалась. Мне известно, какого он мнения обо мне, — в то время он не считал нужным его скрывать.
— Но откуда вам это известно? Фредди никогда не встречался с вами…
Франческа окинула его презрительным взглядом.
— Как бы не так! Он разыскал меня через несколько дней после вашего отъезда — на мосту, где мы познакомились. Должно быть, благодаря вам у него сложилось превратное впечатление о моей… доступности.
— Что?!
— Фредди заинтриговал ваш рассказ о моих прелестях. Полагаю, вы передали ему все подробности нашей встречи? Во всяком случае, он решил утешить меня.
— Боже милостивый! Я и не подозревал об этом! Франческа, клянусь, все было совсем не так!
— Я заслужила это наказание. Я вела себя как… распутница, — с нескрываемым презрением к себе заявила Франческа. — Я заслужила все, до последней капли. Но теперь из-за меня пострадал отец…
— Как вы могли заслужить подобный удар? Что произошло?
— С Фредди? Конечно, я была шокирована и перепугана. Какое бы представление ни сложилось у вас обо мне, я была… совсем наивна. Вела жизнь отшельницы. Он пытался поцеловать меня, я старалась вырваться. В этот момент нас и разыскала моя тетя. Разумеется, она предположила самое худшее. После этого она долго пылала праведным гневом. — Девушка криво усмехнулась. — Вот она, ирония судьбы: простодушие карается строже, чем искушенность!
