Валери Кинг - Неуловимая невеста
Появлялась и леди Кэттерик со своими подругами: миссис Уэнби и миссис Балмер. Их леди Редмир, разумеется, принимала, но когда являлся Карлтон, то Джулиан неизменно оставалась в своей спальне. Вездесущие дамы советовали Джулиан немедленно начать показываться в обществе и срывать лавры успеха, если она того хочет, чтобы заставить замолчать множество болтливых языков, которые – вот невероятно! – узнали все о происшествии с Карлтоном и безобразной сцене в Айлингтоне.
– Конечно, благодаря служанке Молли все выглядело благопристойно, – заверила леди Кэттерик. – Репутация вашей дочери была спасена исключительно благодаря ее присутствию. Признаю, что здесь Карлтон проявил здравый смысл. Но скажите мне, неужели она теперь стала актрисой под именем Артемиды Браун? Мне кто-то говорил об этом, не помню только, кто.
Думая о Молли, Джулиан улыбалась сквозь слезы. Карлтон наказал Молочнице Молли нанести мисс Редмир прощальный визит, прежде чем повести наступление на Друри Лэйн. Джилли находила иронию судьбы в том, что именно Молли осуществила свои мечты, приехав в Лондон, а ее собственные мечты разбились. Очень скоро ей доложили, что некая Артемида Браун принята в труппу известного театра. Уж не раздавать ли программки перед спектаклем?
Всплыло и еще одно воспоминание, навеянное визитом леди Кэттерик.
В тот вечер леди Редмир даже не притронулась к черепаховому супу. Она вновь задавалась все тем же вопросом:
– Кто же все-таки раззвонил повсюду о вашем побеге во всех подробностях? Леди Кэттерик настаивает, что ничего не говорила и не сказала бы, если бы сама не узнала о твоих приключениях на рауте у Салли Джерси! О, я начинаю ненавидеть этих сплетников! Но кто же мог узнать о той ужасной сцене у «Павлина» и безобразном поступке Карлтона? Кто?
Джулиан вспоминала, насколько это было возможно, что происходило и кто присутствовал во время сцены в Айлингтоне: Карлтон, Фитцпейн, ее мать и отец, разумеется, три подруги ее матери и еще одна особа.
– Там была женщина, одетая, кажется, в синий салоп. Очень красивая женщина, с которой Карлтон, похоже, был знаком.
Рука леди Редмир взлетела к неожиданно задрожавшим губам, глаза наполнились слезами.
– Гарстон, – выдохнула она. – Теперь я припоминаю. Она была там! Но как? Почему? – Она с ужасом посмотрела сначала на Джилли, потом на своего мужа. Несмотря на присутствие дворецкого, она выбежала из комнаты, звук ее торопливых шагов прошелестел по ковровым дорожкам и вверх по лестнице.
Эта женщина была никто иная, как Шарлотта Гарстон, о которой говорили, что она любовница Карлтона. Почему Шарлотта Гарстон была в Айлингтоне? Так устроил лорд Карлтон? Или ее пригласил отец?
На эти вопросы у нее не было ответа. Но одно она знала точно: Шарлотта Гарстон имела виды на лорда Карлтона, и потому у нее были весьма веские основания, чтобы распространять повсюду слухи об этом скандале.
Джулиан снова утерла слезы. Итак, леди Кэттерик предлагала ей выезжать в свет и уверяла, что она будет иметь успех. Как она сказала? Карлтон сам сделает из себя посмешище, появляясь на вечерах и балах, куда он не будет приглашен, разыскивая свою неуловимую невесту.
Джулиан вздрогнула и прижала платок к лицу. Леди Кэттерик сообщила ее матери, что в свете дали ей это прозвище, когда стало известно – тоже довольно мистическим образом, – что она бросила Карлтона у алтаря. Был ли хоть один человек, не знавший во всех подробностях о ее приключениях? Сомнительно. Что ж, если леди Кэттерик уверена, что она легко сможет выйти из этого положения и появиться в обществе с гордо поднятой головой, невзирая на то, что ее косточки перемываются в каждой гостиной Мэйфеар, и пользоваться успехом, – все с ее благословения! – тогда она так и сделает.
С этим решением она встала с кресла, распрямила спину, подняла голову и подошла к гардеробу. Открыв его, она достала свое самое роскошное платье и позвонила горничной.
Но прежде чем появилась служанка, она услышала рокочущий голос отца. Затем, очень слабо, она расслышала отклик матери. Слова были неясны, но тон очевиден.
Опять бранятся, подумала она, как и все время. Скорее всего, из-за Фитцпейна. Или из-за Карлтона. Или из-за обоих!
– Обязательно ли присутствие этого джентльмена здесь, когда я с тобой разговариваю? – гремел лорд Редмир, указывая пальцем на капитана Бека.
Леди Редмир встала за спиной своей верной опоры, положив руки ему на плечи.
– Он здесь для того, чтобы защитить меня, – нарочито серьезно ответила она.
– А-а… а в чем дело? – потухшие карие глаза Бека были широко раскрыты от испуга. – Не хотелось бы этого говорить, Милли, но лорд Редмир известен, как человек, который сам ищет повода для драки. Не думаю, что я смогу быть вам полезен.
– Я уверена, что вы покажете себя лучшим образом, если я попрошу вашей помощи, – мягко ответила она, ободряюще поглаживая его по плечам.
Бек вздохнул и покачал головой.
– Господи! – фыркнул Редмир. Он сделал шаг вперед с угрожающим видом, наблюдая со смехом в глазах, как капитан в страхе отшатнулся.
– О, перестань его мучать, – сказала леди Редмир, оставляя позицию за спиной своего «утешителя». – Ты не упускаешь ни одной возможности, чтобы поиздеваться над добрым капитаном. Я бы хотела, чтобы ты прекратил это делать.
– В конце концов человек должен время от времени слегка развлечься, если его дом заполнен женщинами и щеголями!
– Я собираюсь переехать вместе с Джилли в гостиницу, – предупредила леди Редмир.
– Тогда я помогу вам собрать ваши сундуки, портпледы и картонки, – невозмутимо ответил он.
Леди Редмир отвернулась и сделала вид, что не слышит. У нее, разумеется, не было намерения уезжать в гостиницу и добавлять новый скандал к уже поднявшемуся вокруг нее и ее дочери.
И Редмир это знал.
Разговор происходил в маленькой комнате в нижнем этаже лондонского дома. Стены комнаты были обтянуты красным шелком, как и диван в греческом стиле и два кресла ампир напротив него. Книги в застекленных полках занимали одну стену кабинета, а стол стоял напротив единственного высокого окна.
С карниза, горизонтально закрепленного над окном и украшенного в самом центре орлом, спускались по обе стороны окна до самого пола элегантные портьеры желтого шелка, перехваченные красными кистями.
Леди Редмир был знаком каждый дюйм ткани, она сама выбирала форму дивана, кресла были сделаны по ее собственным рисункам, а стол она прислала из Мэриш-холла десять лет назад к сорокалетию мужа.
Для мужчины его лет, – подумала она, взглянув на него, – он был по-прежнему замечательно красив. У него были уже посеребренные темные волосы, так контрастирующие с его светлыми, голубыми глазами, и всего лишь несколько морщин тронули его кожу. Она вспомнила своего мужа таким, каким он был, когда они встретились впервые в Бате, так давно.
