Эмилия Остен - Жених для дочери
Тиане хотелось плакать, потому что она понимала: Эдварда она потеряла. Потеряла самую мечту о нем. Теперь она слабо могла представить, чего же на самом деле от него хотела. Несбыточного. Стоит ли удивляться, что ее надежды разбиты?
Маскарад на сей раз проходил не в Воксхолле, а в доме виконта Кавендиша, которые (и виконт, и дом) Тиане никогда особо не нравились. Но ей не приходилось выбирать, куда ездить: отец не спрашивал дочерей, чего они хотят, а сегодня… Сегодня это — единственный маскарад во всем Лондоне, и не стоит надеяться, что Эдвард будет здесь. Скорее его здесь не окажется. Тиана не знала, как смотреть ему в глаза после случившегося. И не знала, зачем бы ей его встречать.
Лорда Марвина тут тоже может не быть. Но Тиане уже было все равно. За кого угодно выйти, лишь бы не за сэра Роудза или ему подобного типа. Альма полна решимости отыскать сэра Дельберта, вот и пусть ищет, а Тиана собиралась идти напролом.
Пару часов спустя, протанцевав несколько контрдансов, выпив немного пунша и вина и переговорив с десятком кавалеров, Тиана поняла, в чем проблема.
Она флиртовала, улыбалась и кокетничала.
Она была очаровательной, так как полумаска, скрывавшая лицо, дарила свободу.
Она могла говорить о чем угодно, не опасаясь быть узнанной.
И, едва лишь речь заходила о ней самой и можно было направить беседу в нужное русло, Тиана отступала и отшучивалась, но не делала того, ради чего сюда приехала.
Все просто. Она никому из них не доверяла.
То изумительное доверие, возникшее у нее к Эдварду (даже когда она еще не поняла, кто скрывается под маской Неистового Роланда), больше не появлялось. И Тиана не знала, что делать. Ведь это ее последний шанс что-то изменить, как-то повлиять на собственную судьбу.
Но минуты текли, а она так и не решалась; она видела, как Альма танцует с различными джентльменами, но не заметила рядом с нею сэра Дельберта. И Эдварда Тиана не видела, хотя была уверена, что узнает его в любом обличье. И лорда Марвина… Вокруг кружился хоровод масок и незнакомых лиц, и испытывать удачу вновь, наугад предлагая свою руку и жизнь незнакомцу, вовсе не хотелось.
Когда незадолго до полуночи сестры покидали бал, обе пребывали в печали. Сэр Дельберт так и не появился, и Альма расстроилась. Но она еще больше переживала за сестру, которая так и не нашла себе постоянного кавалера.
— Ничего, — утешала Альма, — у нас есть еще завтрашний вечер. Может быть, следует посетить не один бал, а несколько? Я разыщу сэра Дельберта, а ты — лорда Марвина. Кстати, ты можешь послать ему письмо…
— Нет, — Тиану передернуло. Хватит с нее. — Никаких писем.
— Ты права, — поразмыслив, решила Альма. — Нельзя давать мужчине оружие, которое он может использовать против тебя. Пока никто не докажет отцу, что мы делали нечто предосудительное. А завтрашний вечер будет лучше этого. Я уверена.
Однако их планам не суждено было сбыться.
Около восьми утра Тиану разбудили громкие голоса в коридоре. Спросонья она не сразу поняла, что происходит; затем узнала голос отца, и сон как рукой сняло. Тиана вскочила, закуталась в длинный бесформенный халат и осторожно приоткрыла дверь.
Сестры точно так же выглядывали из своих спален, а в коридоре стояла бледная тетя Джоанна в простой ночной рубашке и чепце, и над нею нависал разгневанный сэр Абрахам.
— Стоило мне уехать на насколько дней, и вот уже вера дала трещину! Какой стыд! Какое непростительное упрямство! Правду говорят, что на женщин нельзя положиться. Я велел тебе, Джоанна, чтобы девочки соблюдали распорядок дня так, как заведено; и что же я вижу? Утренняя молитва, молитва на рассвете, когда Господь хорошо слышит наши мысли, когда нужно очиститься от скверны, пришедшей к нам во сне, пропущена! Забыта!
— Мы молились, — слабым голосом возразила тетя Джоанна. — Просто я дала нам некоторое послабление…
— Вот так в дом и пробирается дьявол! — взревел отец. — Так он и смущает души! Так вера иссякает, словно вода в колодце!
Тетя, как и сестры, явно плохо воспринимала высокий штиль с утра. Она съежилась, опустила голову и обхватила себя руками, словно пытаясь спрятаться от гнева брата. Бесполезно. Скандал наверняка слышали все обитатели дома Меррисонов.
— Немедленно! Немедленно всем в часовню! — выкрикнул отец и направился прочь.
Тиана вернулась в комнату и позвонила, вызывая Мэри. Все понятно. Свободная жизнь закончилась.
Молитва продолжалась несколько часов; в духоте, без завтрака, даже Тиане стало дурно, и она не понимала, как держится Клара. Отец истово читал молитвы, нужно было за ним повторять, а слова вязли в сознании, не задерживались там, и понятно было, что никаких мыслей, кроме плохих и запретных, Господь сегодня утром не услышит.
Когда лорд Меррисон решил наконец прервать молитву, было уже далеко за полдень. Он поднялся с колен, старчески кряхтя, и сурово оглядел свою немногочисленную паству — четырех измученных женщин.
— Ты, Джоанна, до конца недели не выйдешь из своих комнат, — припечатал он. — Только будешь приходить молиться сюда в установленные мною часы. Права совместных трапез ты временно лишаешься. Твоя плоть взяла верх над разумом и нуждается в укрощении. Вы, дочери мои, виновны меньше, так как подчинялись вашей тете. Однако должны были попытаться вразумить ее, сказать ей, что она поступает неправильно. Поэтому до конца недели вы не будете выезжать. Всем все ясно?
— Да, папа, — пробормотали находившиеся в полуобмороке сестры.
Тетя Джоанна просто кивнула.
Обед оказался скудным, как в пост, и безвкусным. Клара после него сразу же ушла к себе. Тиана молилась, чтобы отец не заметил, что его старшая дочь слегка располнела. Скоро беременность станет совсем заметной, и что делать тогда? Они заперты в доме. За слугами следит Клемент, явно подозревающий сестричек во всех смертных грехах. Лиз говорила, что теперь ее не отпускают одну из дома. Это не жизнь, а тюрьма. И надежды, что лорд Картрайт придет и спасет Тиану отсюда, больше нет.
Тиана провела день за вышиванием в своей комнате; Клемент сидел в коридоре, так что сходить к сестрам обсудить сложившуюся ситуацию не представлялось возможным — старый слуга явно будет подслушивать под дверью и донесет хозяину, что его дочери о чем-то шепчутся. Отец потребует объяснений, а дать их девушки пока не готовы. Им некуда бежать, Бартоломью так и не появился, не откликнулся на призыв своей молодой жены. Тиана не хотела думать, что с офицером могло что-то случиться. Военная служба — штука опасная. А если Бартоломью уже нет в живых? Клара этого не перенесет.
Тиана полагала, что ужин будет таким же безрадостным, как и обед; каково же было ее удивление, когда появившаяся Мэри сообщила, что следует надеть приличное платье.
