Линда Ли - Белый лебедь
Мгновение спустя в столовую вошел дворецкий.
— Миссис Хоторн, — с достоинством сообщил он — вам письмо.
И он протянул ей серебряный поднос с лежащим на нем хрустящим белым конвертом, запечатанным печатью с красиво вытисненными инициалами «Р.С.».
Эммелайн уставилась на белый конверт с таким видом, точно это было сообщение о смерти близкого человека. Но когда Грейсон хотел подать ей письмо, она бросилась вперед и судорожно схватила его.
Она снова села на стул, руки ее дрожали.
— Я уверена, что это какой — то пустяк.
Никто не сказал ни слова, и Брэдфорд, кажется, даже не заметил, что его жена повела себя как — то странно. Он сдержанно простился с Грейсоном и пошел к двери.
Едва отец удалился, Эммелайн вскочила.
— Я неважно себя чувствую. Мне нужно лечь. Ты меня извинишь, правда?
И она вышла из гостиной не оглядываясь.
Эммелайн быстро шла по Чарлз — стрит. Ее била нервная дрожь. Она как заклинание повторяла про себя содержание записки.
«Эм, либо вы придете ко мне, либо я к вам. Буду ждать в книжной лавке на Старом углу. Ричард».
Как он смеет?!
Она была рассержена и взволнована. Подумать только — увидеться с ним на том же самом месте, где они встречались раньше — столько лет назад!
Она встречала его несколько раз в скульптурной мастерской и держалась неизменно вежливо, но отчужденно, не поощряя его к фамильярности. Но каждый раз она с трудом противостояла его обаянию, и при виде его щеки ее вспыхивали жарким румянцем, словно ей было семнадцать лет.
Сегодня утром она устремилась к мужу, надеясь, что он поймет ее состояние и поможет преодолеть ее чувства к другому, которые неожиданно для нее самой вспыхнули с новой силой. Но Брэдфорд не захотел ей помочь.
Эммелайн, охваченная нетерпением, сидела в наемном экипаже, пробирающемся в потоках транспорта, запрудившего центр города. Она вспоминала те дни, когда она, девочкой, ускользнув с уроков, бежала в книжную лавку на Старом углу, где встречались Эмерсон и Лонгфелло. Это было место встреч известных писателей. Посещения этой лавки, разговоры, которые там велись, вызывали у нее стремление заниматься более значительным делом, чем вышивание алтарных покровов.
Впервые она столкнулась с идеями и рассуждениями, совершенно не похожими на те, что проповедовали ее гувернантки или молодые леди в чопорных гостиных бостонских богачей либо наставники в пансионе для юных бостонцев. Именно в этой книжной лавке у нее впервые зародилась мысль заняться лепкой, чтобы отточить свой ум, но не при помощи слов, как это делают писатели, а при помощи рук. Творить. Она полюбила присутствовать на долгих беседах, полюбила впервые обретенное ощущение собственного «я».
Но эта интересная жизнь продолжалась недолго, потому что ее обручили с Брэдфордом Хоторном.
Двухместный экипаж преградил им дорогу, и кеб Эммелайн остановился. Раздались крики и ругательства кучеров, доказывающих свое право проехать раньше других. Эммелайн схватила переговорную трубку и сказала извозчику, что она сойдет здесь.
Прежде чем он успел ей ответить, она спрыгнула на мостовую, вынула из ридикюля мелочь, расплатилась и начала пробираться между экипажами на другую сторону улицы. Она быстро шагала по тротуару, направляясь к лавке с красной крышей на углу Вашингтон-стрит и Скул-стрит. С бешено бьющимся сердцем она открыла дверь.
Глаза ее не сразу привыкли к полутьме, и ей сначала даже показалось, что в помещении никого нет. Она прошла внутрь, и запах пыльных старых книг наполнил ее воспоминаниями о былых днях. Ведь все могло бы сложиться по — другому, если бы… Если бы ее не выдали замуж за человека, которого она теперь ненавидит.
— Эм!
Она повернулась и увидела его. Высокий. Все еще красивый. Седеющие волосы придавали ему определенный шарм.
— Я рад, что вы пришли.
Она напряглась и прижала к себе бисерный ридикюль.
— Вы не оставили мне выбора.
Ричард хмыкнул и наклонил голову набок, и Эммелайн с трудом сдержала улыбку. Дорогой, высокомерный Ричард. Время совсем не изменило его.
Когда они были молоды, он вошел в ее жизнь и требовательно завладел ее вниманием. Она уже была обручена и не смотрела на других мужчин. Но он упорно приходил в мастерскую Андре, болтал с ней, пока она работала, делая вид, что не замечает ее молчания. Он угощал ее рассказами о своей жизни. О своих родителях, которых нежно любил. О братьях и сестрах. И он своего добился — она стала с нетерпением ждать его появления.
Через месяц после того, как он начал за ней ухаживать, все изменилось. Он подошел к ней и сказал — очень просто и искренне:
— Я влюбился в вас с первой встречи.
Он сказал это сразу после очередного роскошного приема в честь ее помолвки, на котором Брэдфорд явно больше интересовался другими гостями, чем ею. В тот день она наконец внимательно посмотрела на Ричарда — и ступила на дорожку, перевернувшую всю ее жизнь.
Она вспомнила запахи глины и печей для обжига. А потом она вспомнила, что с тех пор прошло тридцать два года.
Ричард взял ее руку, затянутую в перчатку, но она решительно высвободилась.
— Вы сердитесь на меня? — спросил он умоляющим тоном.
— Конечно, сержусь! Вы не имеете никакого права ставить меня в неловкое положение. Эта записка могла попасть в чужие руки.
— Вы никогда не любили ультиматумов. — Он провел пальцем по ее рукаву. — И всегда были очень красивой — особенно когда сердились.
— Не думайте, что сможете загладить свою вину комплиментами. Если бы мой муж прочел эту записку, это мне дорого обошлось бы.
Ричард нахмурился.
— Не стоит портить такой чудесный день разговорами о вашем муже. Я изо всех сил стараюсь забыть о его существовании.
— Если вы надеялись, что я забуду об этом хотя бы на одно мгновение, вы сильно ошиблись.
— Какая жалость! Но хватит об этом. У меня для вас сюрприз.
— Меня не интересуют сюрпризы.
— Вы уверены? Вы совершенно уверены, что вам не хочется взглянуть на первое издание джеймсианских сонетов, которое я отыскал?
Сердце ее дрогнуло.
— Я думал, это вызовет у вас интерес. Она сделала равнодушное лицо.
— Меня не интересуют сонеты. — В сборник входит «Любовная песнь ворона».
Это название вонзалось точно нож в сердце.
— Зачем? — спросила она не сразу. — Зачем вы так со мной обращаетесь? Я больше не та юная глупая девочка, у которой голова была забита несбыточными мечтами.
Лицо его стало серьёзным.
— Я делаю это потому, что никогда не забывал вас. — Эммелайн возмущенно ответила:
— Можете рассказывать ваши истории какой-нибудь доверчивой женщине. А я давно не так наивна.
